Ввиду того, что в августе военные действия возобновились, по приказу командующего Квантунской армии 7-я дивизия была дополнительно придана к 6-й армии и 23-й дивизия вместе с 7-ой дивизией, под руководством командующего 6-й армии генерал-лейтенанта Огису вступили в вооруженные действия. Но так как они были разбиты советской армией, то по приказу командующего Квантунской армии 2-я и 4-я дивизии были переброшены с восточного фронта и приданы 6-й армии. Наступление должно было возобновиться.
В Токио испугались поражения Квантунской армии. 31-го августа в штаб Квантунской армии был послан заместитель начальника генерального штаба — генерал-лейтенант Накадзима Тэцудзо для того, чтобы прекратить военные действия, но командующий Квантунской армии стоял на дальнейшем увеличении вооруженной силы и возобновлении наступления. Тогда руководящий состав Квантунской армии, во главе с командующим армии, начальником штаба и его заместителем, а также с начальником оперативного отдела штаба были сняты и заменены.
Японское правительство через своего посла в Москве приступило к переговорам с Советским правительством и в сентябре военные действия были прекращены. Одновременно с этим кабинет Хиранума был вынужден уйти целиком в отставку.
После того как в июне 1941 г. Германия, без предварительного оповещения Японии, напала, на Советский Союз, центральные правящие круги Японии экстренно усилили Квантунскую армию. Количество пехотных дивизий достигло пятнадцати. Все дивизии были мобилизованы и доведены до полного состава. Было две с половиной танковых дивизий (около 600 танков), две авиационных дивизии (самолетов передовой линии около 600). Общая численность Квантунской армии достигла примерно 700.000 человек. Такие крупные силы были сконцентрированы в Маньчжурии потому, что целью было, по крайней мере, создать угрозу для советской армии, находящейся на Дальнем Востоке, сковать ее там. В этом случае, если бы советское правительство рухнуло, то в Советском Союзе, в том числе и на Дальнем Востоке, возникли бы беспорядки. В этом случае Квантунская армия начала бы наступление против советской армии.
Арестованный бывший командующий 3-й армии — генерал-лейтенант Мураками Кейсаку — заявил, что вышеизложенные сведения является его личными соображениями, никакими документальными данными по этому вопросу он не имел. С его слов еще один факт свидетельствовал о подготовке нападения на СССР. В ноябре 1944 г. ему говорил бывший командующий 3-й армии генерал-лейтенант Нэмото Хироси, что в оперативном плане 1942–1943 гг. на восточном фронте предполагалось вести наступление против Красной армии. По плану предполагалось, что 3-я армия ведет наступление следующим образом: 71-я дивизия, находящаяся в Хунчуие, наступает из района Тушнцзы в направлении Барабаш, 9-я дивизия в И-Хэ, 12-я дивизия (в Дуннине) и 1-й пограничный гарнизонный отряд наступают из района Байтаошандзы (восточнее Лаоцюньло) в направлении Ворошилова. Кроме того, предполагалось, что 20-я армия (8-я дивизия, 25-я дивизия и приданные им различные соединения) предпримет своими главными силами наступление из района Гуань-Юэтай (севернее Пограничной) в направлении Жальково.
С 1944 г. характер оперативных планов Квантунской армии изменился. Началась подготовка оборонительных операций. В 3-й армии был также утвержден план оборонительных операций. Как раз в период возведения оборонительных укреплений началось наступление советской армии
[147].
Таким образом, вышеприведенные факты однозначно свидетельствуют о серьезных намерениях японского правительства, направленных на захват восточных территорий Советской России. Основную роль в подготовке этого вторжения играли спецслужбы Японии.
Глава II
Разведывательно-диверсионная деятельность японских спецслужб
После октябрьской революции правительство Японии стало строить планы по отторжению Дальнего Востока от Советской России. Непосредственную роль в подготовке и организации вооруженной интервенции Японии на Дальнем Востоке отводилась японским спецслужбам. Они выступали в качестве орудия осуществления внешней политики японского государства.
Разведке поручалась подготовка и проведение мероприятий, облегчающих вторжение японской армии в пределы Советской России. Чтобы скрыть свои истинные намерения японское посольство в Петрограде и консульство в Москве неоднократно заверяли, что их правительство не намерено вмешиваться во внутренние дела России. Однако, не смотря на эти заверения, японская разведка засылала на территорию Дальнего Востока свою агентуру, которая занималась шпионской и диверсионно-террористической деятельностью.
Спецслужбами Японии была подготовлена и осуществлена провокация, преследовавшая цель найти «подходящий предлог» для вооруженного вторжения в пределы Советского Дальнего Востока. «Существо операции сводилось к тому, что 4 апреля 1918 г. японскими агентами было совершено убийство двух граждан японской национальности, которое немедленно было истолковано, как нежелание советских властей охранять жизнь японских подданных. На следующий день командующий японским флотом адмирал Като высадил во Владивостоке десант и публично заявил, что Япония берет на себя охрану порядка»
[148].
В период японской оккупации в городах Благовещенске, Владивостоке, Иркутске, Омске, Харбине и Чите японцами были созданы структуры так называемой «специальной (особой) службы (Токуму-Кикан). Во главе них стояли представители военной администрации, выполнявшие функции военных атташе Японии при правительстве Колчака и военной администрации на той или иной оккупированной территории, которые в переводе на русский язык стали именоваться японскими военными миссиями (ЯВМ). Создание этих структур очередной раз подтверждало, что Япония готовилась к долгосрочной оккупации Дальнего Востока.
В подрывной работе ЯВМ активно использовали белогвардейских элементов, китайских, корейских и японских граждан, враждебно настроенных против Советской России, проживавших в то время на Дальнем Востоке. Для квалифицированного руководства агентурой, организации контрреволюционных восстаний и политического бандитизма в ЯВМ были направлены кадровые японские разведчики, работавшие раньше в царской России и хорошо владевшие русским языком.
«Основными формами подрывной деятельности в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции на территории Советского Дальнего Востока и Сибири японская разведка избрала шпионаж, диверсии, террор, заговоры и организацию повстанческой деятельности. Активную подрывную работу в этот период японская разведка проводила на территории Монголии и сопредельной с ней Советской Бурят-Монголии»
[149].
