Особо отмечалась его манера держаться на улице — постоянное движение бегом, исключительно частые проверки о выявлении наблюдения за собой. Долгие разъезды в трамвае в различных направлениях до посещения того или иного адреса выдавали в Киме опытного разведчика.
23-го января Ким-Заен был арестован. Вследствие прямых изобличавших его улик, Ким сознался в шпионской работе в пользу японской тайной полиции с 1922 года. Он рассказал, что будучи разоблачен в Харбине в 1922 г. как кореец, скрывающийся под видом японца, он под страхом ссылки, был завербован агентом японской тайной полиции Мацусима для провокационной работы среди корейских националистов и коммунистов. Изучив русский язык в специальной разведывательной школе японской разведки, Ким, под фамилией Канеко Эйзиро, дважды приезжал в Читу для выполнения специально разведывательных поручений. Эти поручения сводились к установлению центров и участников корейского коммунистического и партизанского движения в СССР и проведения военного шпионажа.
В 1924 г. Ким, по заданию японского генерального штаба, был нелегально переброшен в СССР для военноразведывательной работы. По указанию агентов японского посольства в Москве, Ким перешел в советское гражданство, женился на русской, принял меры к вступлению в ВКП(б). Японская разведка намечала полную натурализацию Кима, окончание им железнодорожного института и получение ответственной работы на железных дорогах в ДВК.
По прямому заданию секретаря Японского посольства в Москве — Амо, Ким до осени 1931 г. занимался шпионажем на транспорте и собирал подробные сведения о состоянии железных дорог, их подвижном составе, стратегических дорогах, строительстве новых линий, выполнения плана первой пятилетки. Ким фактически выполнял работу помощника японского разведчика — Като. Усилиями Кима и Като было завербовано в управлениях дорог, в НКПС, на ремонтных заводах и в депо 18 агентов.
В связи с отъездом Като в Японию, Ким в течение 1932 и 1933 гг. по день ареста выполнял обязанности резидента японской разведки.
Весной 1932 г. Ким получил от сменившего Амо Сима-ды — секретаря Японского посольства в Москве, директивы о всемерном форсировании военно-разведывательной работы на транспорте и ее активизации.
Перед ним были поставлены задачи по получению оперативных сводок о передвижении частей Красной армии на Восток. Сбор сведений о состоянии транспорта и ремонтных заводов на Сибирской и Дальневосточной магистралях, строительстве Байкало-Амурской магистрали. Кроме того, организация диверсионной работы на основных железнодорожных артериях, соединяющих Москву с Дальним Востоком.
В свою очередь Ким поручил сбор сведений о движении войск на Восток Е. С. Боровскому. Сведений об отправке военных материалов и грузов заместителю начальника первого района Казанской дороги Сретенскому. Проведение диверсионной работы инженеру В. В. Козлову и машинисту Н. А. Мишину.
Мишину и Козлову поручалось организовывать крушение поездов (особенно военных), а также выведения из строя действующий парк паровозов и вагонов. Планировалось выведение из строя депо и ремонтных мастерских, путем порчи и взрыва поворотных кругов, взрыва компрессорных установок для выработки сжатого воздуха и нефтяных баков крупнейших депо. В нужный момент должен быт быть уничтожен паровозный парк, стоящий в резерве на случай мобилизации.
Козлов, организовав диверсионную сеть, должен быт по указанию Кима провести намеченные диверсионные акты. Взрывчатые вещества планировалось получить при помощи Японского посольства.
Козловым и Мишиным в течение 1932-33 гг. было организовано крушение товарного поезда осенью 1932 г., шедшего из Москвы в Голутвино. Весной 1933 г. ими организовано крушение маршрутного поезда на станции Люберцы. Неоднократно устраивались обрывы поездов в пути. Организовывались разбивки вагонов на сортировочных горках на товарной станции Перово. Производился вывод паровозов из строя различными способами.
Инженерами Сретенским и Боровским неоднократно передавались Киму секретные сводки о перевозке войск и военных грузов на Восток, которые затем передавались Симаде для Японского посольства в Москве.
За период резидентства Кима на транспорте, им было выплачено агентуре около 40.000 рублей из средств, полученных от Японского посольства в Москве. Наибольшую сумму получили за свою работу Козлов и Мишин в общей сложности до 7.000 рублей. Основные агенты пол учил и от 2.000 до 4.000 рублей; остальные значительно меньше. Ким в свою очередь получал от Посольства постоянное жалование в размере 500 рублей в месяц
[224].
На допросе второго марта 1934 года Ким-Заен на предъявленных ему фотографиях опознал советников Японского посольстве в Москве Амо и Си мал а, а также японского разведчика Онда с которым был связан по шпионской работе с 1922 г. по 1923 гг.
[225]
На допросе 10-го марта 1934 г. он рассказал, что по указанию Мацусимы был направлен в специальную секретную школу японских разведчиков в Харбине. Школа эта негласно помещалась в представительстве Южно-Маньчжурской железной дороги в Харбине в Новом городе. Начальником этой школы был представитель Южно-Маньчжурской дороги Фу-рузава — офицер японской армии. Преподавателями школы являлись офицеры из японской военной миссии и некоторые сотрудники представительства Южно-Маньчжурской железной дороги. Все они являлись участниками японской интервенции в Сибири в 1919–1922 гг., людьми, хорошо знавшими русские условия. Училось на этих курсах около 20 человек, которые готовились для разведывательной работы в России. В школе, в течение 8 месяцев изучалось военное дело, построение и жизнь Красной армии, техника шпионской работы, русский язык, бытовые и общественные условия России.
Ким-Заен сообщил, что по заданию отдела «Химицу-Кейсац» (тайная полиция) при Корейском генерал-губернаторстве в Сеуле в марте 1924 г. он нелегально перешел государственную границу СССР с Манчжурией.
Проживая с 1924 г. по 1927 г. в гор. Чите он передавал шпионские материалы и переписку агенту японской разведки Чану — секретарю китайского консульства в Чите. В Москве с 1927 г. поддерживал связь последовательно с советниками японского посольства в г. Москве — Амо и Симода.
За полтора года своей деятельности на Казанской железной дороге и во Всесоюзном Объединении Ремонтных заводов НКПС совместно с Като через завербованных железнодорожников им были получены и переданы японской разведке сведения о количестве паровозов и вагонов в СССР. Сведения о наличии вагонов специального назначения для военных целей. Установлена пропускная способность всех железнодорожных ремонтных заводов и др.
Ким-Заен перечислил 18 агентов. Лучшими его осведомителями, постоянно снабжавшими ценной информацией, были: Сластенин, Козлов, Дубровицкий, Александровский, Роднев, Наумов, Путимов, Шерман, и Мишин. Далее он сообщил, что у него на связи был начальник Казанского вокзала в Москве — Е. С. Боровский.
