Лукашевкер рассказал, что первая встреча и знакомство с Сан-Исига прошла в его служебном кабинете в Управлении КВЖД. Вначале разговор шел в отношении сделанного Сан-Исига предложения касающегося аренды земельного участка, но затем перешли к вопросам о Советском Союзе, о конфликте с китайцами, о хорошем вооружении Красной армии. При этом Сан-Исига высказывал хорошие знания советской экономики. Он хотел установить более тесное знакомство с Лукашевкер и пригласил его заехать к себе на квартиру. Лукашевкер принял это приглашение.
Следующая встреча состоялась через три-четыре дня, во время которой разговор касался исключительно Советского Союза и его обороноспособности.
Третья встреча произошла у Сан-Исига на квартире, которая размещалась в здании «Чосенбанка», находящегося в японском квартале ст. Харбина. Во время этой встречи Сан-Исига расспросил Лукашевкер о связях с военными лицами в Советском Союзе, а также с лицами, работающими в различных отраслях промышленности. Он предложил Лукашевкеру работать с японской разведкой, представителем которой он Сан-Исига являлся. Японец хотел, чтобы Лукашевкер завербовал в СССР группу лиц, через которых можно было бы производить сбор секретных сведений об авиации, химической и военной промышленности, подводного флота и др. В разговоре Сан-Исиго сказал, что это дело законспирировано и бояться ничего не надо. От этого взаимодействия получится взаимная польза. Лукашевкер дал согласие на сотрудничество.
Исига предупредил, что по приезде в Москву к Лукашевкеру явится находящийся в Москве японец Накаяма, с которым ему придется иметь дело в дальнейшем.
В конце ноября или начале декабря 1931 г. Лукашевкеру позвонили на службу. Он сначала услышал один голос, затем телефонная трубка была передана другому человеку. Говоривший с японским акцентом по телефону себя не назвал, но просил увидеться. Лукашевкер назначил встречу у первого спуска с улицы Варварки — Зарядье, сказав приблизительно, в какой он будет одежде.
В назначенное время Лукашевкер встретился с японцем, который представился Накаямой. Он стал подробно инструктировать Лукашевкера, что в первую очередь надо вербовать военных работающих в Штабе РККА, которые могли дать ценные материалы об отправке вооружения, дислокации войск на ДВК. А также солидных людей, связанных с военной промышленностью, с институтами, занимающимися проектированием в области химии, авиации, судостроения и др. отраслях военной промышленности. Лукашевкер должен был развернуть работу таким образом, чтобы обеспечить получение военных секретных материалов.
В ходе дальнейшей работы на японскую разведку Лука-шевкером были завербованы: Разгильдеев — из Внешторгбанка; Цигельник — из Уполнаркомтяжпрома Московской области; Кац — коммерческий директор завода Карла Маркса в Ленинграде; Куцкий — технический директор Пресненского машиностроительного завода в Москве; Бейер — куратор завода №. 1 Союзтекститьмашина в Ленинграде; Винницкий — заведующий монтажным бюро Союзтак-стильмашины; Струве — коммерческий директор завода № 7 «Арсенал» в Ленинграде; Саввин — преподаватель тактики Орловской бронетанковой школы; Виллер — инженер Ижорского завода; Ядров — бывший заместитель начальника Глававиапрома.
Через завербованную сеть Лукашевкер получил, а затем передал резиденту японской разведки Накаяма чертежи нового самолета-истребителя; чертежи сконструированного ЦАГИ гидросамолета; чертежи новой быстроходной подводной лодки; чертежи новых минных аппаратов; списки ряда заводов с описанием спецпехов, их устройства, оборудования и пр.; чертежи новой конструкции танкетки выпускаемой заводом Союзторфмашина в Калинине.
В декабре 1933 г., будучи в Орле у Савина получил от него материалы о состоянии моторизации частей Красной армии, перечень всех видов танков и танкеток с чертежами. Савиным была дана характеристика механизации частей Красной армии на Дальнем Востоке.
За это время к Лукашевкеру из Харбина приезжали двое: дочь лесовода-ученого и Грановская — знакомые его жены.
В ходе следствия Лукашевкер рассказал о вербовке Савина. По приезде в СССР из Харбина в 1931 г. Лукашевкер встретил Савина в Ленинграде, который в то время работал РККА. В разговоре с ним Лукашевкер узнал, что в ЦКК ВКП(б) разбирается его дело. Савина обвиняли в связи с белоэмигрантской организацией в Нью-Йорке, а также в связи с братом, бывшим белым офицером, находящимся в эмиграции в Париже. Настроение Савина в связи с этим резко менялось, происходила перемена в его взглядах. Исключение из партии Савина явилось устранением той преграды, которая для него существовала при высказывании своих взглядов. С этого момента отношения между Лукашевкером и Савиным стали носить открытий характер.
Во время одного из разговоров Саввин высказал желание уехать на Дальний Восток с тем, чтобы оттуда перейти за границу. Такому настроению способствовало еще и то, что он плохо жил с женой. Единственно, что смущало Савина — это то, что за границей его знали, как коммуниста и могли не поверить в его желание участвовать в работе белоэмигрантских организаций и вести борьбу против Советского Союза.
Указав Савину на бессмысленность его желания бежать заграницу в то время, как он с успехом может найти применение своих сил для борьбы против советской власти в Советском Союзе Лукашевкер рассказал ему о своей связи с японской разведкой и предложил Савину включиться в проведение шпионской работы. Саввин без колебаний согласился. Условились, что конкретно вопрос о его деятельности решится после того, как он окончательно узнает в Реввоенсовете РККА, где будет работать. В сентябре 1933 г. Саввин был направлен на работу преподавателем бронетанковой школы в г. Орел. Лукашевкер поручил ему собрать данные о технической оснащенности частей Красной армии, расположенных на Дальнем Востоке. Во время разговора он передал Савину 3.000 рублей.
[255]
В апреле 1934 г. к жене Лукашевкера приехала Грановская. Она рассказала ему, что уже давно связана с японской разведкой. Перед ее отъездом из Харбина в Москву японец по фамилии Сан-Исига, с которым она была связана по разведывательной деятельности в Харбине, предложит ей по приезде в Москву связаться с ним и поступить в его распоряжение. Сообщила также, что имеет специальное задание взять в свое обслуживание Наркоминдел, где у нее есть хорошие связи.
В первой же встрече с Накаямой было оговорено, что по линии МИДа его главным образом могут интересовать инструкции и указания, посылаемые советскому полпредству в Токио, в консульство в Харбин и уполномоченному в Хабаровск. Также вопросы о поддержке советским правительством партизанского движения в Манчжурии особенно на Восточной линии, о связях с Чжан-Су Ляном и бывшим Ци-цикарским правительством, по вопросам Токийской конференции; в частности, об установленных суммах по выкупу дороги, об отношении к Правительству Пу-И, о рыбалках и вообще все материалы, характеризующие линию поведения советского правительства на Дальнем Востоке. Полученные задания от Накояма Лукашевкер передал Грановской, не упоминая при этом фамилии последнего, так же как не был сказан Накаяме и факт приезда Грановской.
