14 марта 1937 г. Ежов сообщил Сталину о том, что Управление НКВД по Дальневосточному краю вело следствие по делу сотрудников Владивостокской конторы японской транспортной фирмы «Сьосэн-Гуми», которые на протяжении ряда лет занимались на территории СССР шпионажем и нелегальными валютными операциями. Наиболее активную нелегальную шпионскую работу проводил заместитель заведующего этой конторы Такахаси (японский подданный).
Выяснить всю преступную деятельности этой конторы не представлялось возможным, так как Такахаси находился на свободе и перед каждым вызовом на допрос в УНКВД получал соответствующий инструктаж в японском консульстве гор. Владивостока. Так, с целью скрыть от следствия факты нелегальных валютных операций, Такахаси специально составил новые кассовые книги конторы за 1936 г. и представил их следствию как оправдательные документы. Между тем было точно установлено, что контора «Сьосэн-Гуми» организована на территории СССР для шпионской и незаконной валютной деятельности в пользу Японии.
4-го января 1937 г. Такахаси был задержан в момент получения шпионских материалов от завербованного им лица. При обыске этот материал был у него обнаружен, а сам он арестован. Однако на следующий день по настоянию НКИД он был освобожден. В интересах прекращения этой деятельности Ежов просил разрешить арестовать Такахаси. Сталин не возражал против этого предложения
[302].
5 мая 1937 г. Ежов сообщил Председателю Совета народных комиссаров СССР Молотову о том, что следствие по делу ликвидированных в течение 1933–1936 гг. на Сахалине шпионско-повстанческих организаций установило, что десятник японской угольной концессии на Сахалине, японско-подданный Каваси и управляющий Александровской конторой той же концессии японский подданный Баба Федесуки, являясь резидентами японской разведки вели активную деятельность по подготовке шпионской и диверсионной агентуры.
Арестованные в 1933 г. японские агенты Е. С. Федоров и И. М. Головин, показали, что они были завербованы Баба-Федесуки, причем Головин получил от последнего задание выехать в Ижевск для организации там шпионско-диверсионных и повстанческих ячеек. Участники ликвидированной в 1934 г. в Александровском районе Сахалинской области шпионско-повстанческой организации в процессе следствия показали, что вся их работа по подготовке повстанческих кадров и шпионажу проводилась под руководством Каваси.
В 1936 г. в том же районе была ликвидирована шпионско-повстанческая группа, участники которой показали, что Каваси обещал им, в случае вооруженного выступления против Советской власти, снабдить их оружием, которое должно прибыть с донской угольной концессии в Дуэ. Собранные сведения о воинских частях и промышленных предприятиях участники этой группы передавали лично Каваси.
На основе этих материалов, Ежов просил разрешение на арест японских подданных Каваси и Баба-Федесуки. При этом он сообщал, что народный Комиссар по иностранным делам Литвинов согласия на арест этих лиц не дал и просил данный вопрос поставить в ЦК ВКП(б). Несмотря на возражение Литвинова, Сталин и Молотов поддержали предложение Ежова
[303].
20 сентября 1937 г. Ежов доложил Сталину телеграмму начальника УНКВД по ДВК Люшкова, согласно которой, осужденный в 1935 г. по приговору Верховного суда Рундан Климентий Петрович подал из лагеря заявление, в котором сообщал о преступлениях, совершенных сотрудниками Особого Отдела центра: Южного, Ризберга и Вильямса.
Рундан быт доставлен с Колымы в Хабаровск и допрошен. В своих показаниях он сообщил, что с 1930–1934 гг. являлся закордонным агентом особотдела, постоянно проживал в Риге. Четыре раза переходил границу и встречался с Южным и Ризбергом.
Осенью 1931 г. и весной 1933 г. жена Южного в присутствии Ризберга и мужа передала Рундану письмо для майора польской армии Богажельского, проживавшего в Варшаве, Уязская аллея, 19. Рундан лично передавал ему два письма. В конце 1933 г. от закордонного агента Петерсона, сидевшего вместе с Рундан в Рижской тюрьме узнал, что Богажельский сотрудник польской разведки. Ссыпаясь на разговоры с Петерсоном, Рундан рассказал о связях Южного с двоюродным братом Малиновского, неким Краковым, который в 1930–1933 гг. официально приезжал в Москву.
Рундан считал виновными в провале агентуры в Европе, кроме Южного и Ризберга, также сотрудников НКВД Мазе-пус и Берлинскую. Находясь в Риге, он получал из Денцига от Кокса пакеты для переправки Южному и Ризбергу. Кокс по словам Петерсона немецкий агент.
Люшков считал, что Рундан польско-немецкий шпион, т. к. дважды арестовывался латвийскими властями за нелегальную связь с СССР и дважды освобождался, просил указаний о необходимости выслать арестованного в Москву
[304].
26 сентября 1937 г. Ежов доложил Сталину еще одну телеграмму начальника УНКВД по ДВК Люшкова. Он сообщал, что в результате проверки ряда ранее прекращенных следственных дел и учетных материалов было установлено, что арестованным участникам заговора в НКВД Западным, Шиловым, бывшим работником УНКВД по ДВК Торопкиным были прекращены следственные дела на Михайлова, Архангельского, Науменко, а также агентурная разработка «Зажи-гатели» по делу контрреволюционной организации в Удельском районе, вскрывающие троцкистскую шпионскую организацию в системе Примзолото.
Установлено, что Западный, Шилов, Торопкин и Грузда были тесно связаны с участником организации Гуслицером (управляющим трестом Примзолото) и прекращали дела по его указанию. Арестованные сотрудники Примзолото А. Н. Забелин и И. М. Михайлов назвали участников организации: А. И. Гуслицера (Рез. Статина: арестовать), С. А. Кузьмицкого (Рез. Статина: арестовать), Г. П. Лыкова, Г. В. Армашева и Н. И. Усова.
В целях вскрытия всех связей организации также с участниками заговора в НКВД, Люшков просит санкцию на арест выше перечисленных лиц. А также арестовать и направить в его распоряжение Гуслипера. (Рез. Статина: правитьно)
[305].
11 апреля 1938 г. А. Я. Вышинский сообщит И. В. Сталину и В. М. Молотову, что 7-го февраля 1938 г. пограничной охраной на Сахалине задержан японский подданный Кисима Исабуро
[306]. На предварительном следствии он показал, что 1-го февраля быт завербован для шпионско-диверсионной работы начальником полицейского поста Асасы и направлен на территорию СССР. При обыске у него обнаружена банка со стрихнином, который быт предназначен для отравления воинской части РККА.
Вышинский просил разрешения следственное дело о Ки-сима передать в Военный Трибунал ОКДВА для судебного рассмотрения с применением к нему высшей меры наказания — расстрела. Сталин решил по-другому, он предложил «выслать мерзавца Кисима из пределов территории СССР с запрещением въезда в пределы СССР»
[307]. Однако Политбюро ЦК ВКП(б) не согласилось с предложением Сталина. 26 сентября 1938 г. было принято решение предать японца Кисима Исабуро суду за шпионаж и опубликовать об этом сообщение в печати
[308].
