В процессе следствия была выявлена целая организация японских шпионов. Один из японских шпионов Вольский показал, что будучи на ответственном руководящем посту в крае, он всеми мерами содействовал заселению Приморья корейцами и полному экономическому захвату этого региона. Подбирал для этого соответствующие кадры националистически настроенных корейцев на ответственные посты. Обсуждался вопрос о выделении корейских районов в автономную область.
Выяснилось, что очень большую роль играл приезд Рыкова на Дальний Восток в 1936 году. Вольский назвал это генеральной инспекционной поездкой представителя объединенного центра в Москве перед осуществлением планов заговора в союзе с японцами.
Несмотря на свое исключение из партии за связь с врагами народа, Вольский встречайся с хорошим отношением к себе в Крайкоме ВКП(б), продолжат оставаться на посту исполняющего должность Председателя Крайкома.
Люшков писал, что еще летом, когда Вольский вернулся с Камчатки, он в связи с арестами Крутова и других, поставит перед Варейкисом вопрос о неудобстве оставтения его на посту зам. Председателя Крайисполкома, но, мотивируя своей близостью с арестованными, Варейкис ответит: «Сидите и работайте, мы Вам доверяем». Вольский был удивлен такой неожиданной поддержкой, так как не только не думал о сохранении поста, но и побаивался разоблачения и ареста.
Люшкова не удовлетворяла деятельность партийных органов. Так он поставил вопрос на открытом заседании бюро крайкома ВКП(б) о саботаже переселения и неудовлетворительном руководстве Варейкиса этой важной операцией. По его настоянию был исключен из партии секретарь Посьетского райкома ВКП(б) за саботаж, объявлен строгий выговор за бездействие и срыв погрузки секретарю Приморского обкома ВКП(б) и председателю облисполкома и выговор Друскису.
При этом Варейкис долго возражал против этих мероприятий, но вынужден был согласиться. Люшков считал необходимым подробно остановиться на этих обстоятельствах
[324].
25 октября 1937 г. Н. И. Ежов докладывал Сталину, что ответственное задание партии и правительства успешно выполнено, выселение советских корейцев из ДВК закончено досрочно. 19 декабря 1937 г. согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) за образцовое и четкое выполнение ответственного задания Правительства по перевозкам была объявлена благодарность начальнику УНКВД Дальневосточного края т. Люшкову Г. С., всему коллективу сотрудников УНКВД Дальне-Восточного края и всем работникам Дальне-Восточной железной дороги, участвовавшим в выполнении этого задания
[325].
1 февраля 1938 г. в целях усиления охраны государственной границы СССР с Японией, Кореей, Манчжурией и Монгольской Народной Республикой, а также установления особого режима не территории СССР, прилегающей к указанной границе, ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановили:
«Поручить НКВД СССР иностранцев, не имеющих ни советских, ни иностранных паспортов, из пределов Дальневосточного края, Читинской области и Бурято-Монгольской АССР выселить, а всех подозреваемых в шпионской, диверсионной или другой антисоветской деятельности арестовать и дела их рассмотреть в существующем внесудебном порядке на тройках, независимо от заявленного репрессированными подданства»
[326].
Выселение китайцев. 5 марта 1938 г. Политбюро принимает решение по предложению китайского посольства о переселении китайского населения с Дальнего Востока в Синьцзян, Казахстан и некоторые районы Западной Сибири. Осуществление этого решения поручалось НКВД по согласованию с НКИД (для возможного учета пожеланий китайского правительства и придания этому переселению добровольного характера)
[327].
Нарком НКИД Литвинов 27 февраля 1938 г. сообщит Сталину, что китайский поверенный Юй-Мин занимая дружественную позицию к СССР, обратился с просьбой принять меры к урегулированию вопроса о положении китайских граждан на ДВК, в связи с массовыми их арестами. Он допускал, что по мере укрепления своего влияния на Дальнем Востоке СССР заинтересован в выселении китайских граждан, находящихся там. Юй-Мин предлагал переселить китайцев в другие районы СССР, где бы они могли заниматься сельским хозяйством. При этом предлагал переселять китайцев не на север где холодно, а по возможности в Западную Сибирь.
НКИД считал, что такому переселению могли подлежать только те китайцы, в отношении которых не имелись данные об их шпионской или другой преступной деятельности. Предлагалось так же продумать о выселении некоторой части китайцев, которые этого захотят в Синьцзян
[328].
10 ноября Политбюро принимает решение выселение китайцев прекратить, допуская переселение в Синьцзян только тех китайцев, которые изъявят добровольное желание. При этом предлагалось оказывать им полное содействие в реализации ими своего имущества, оформлении документов, доставке на станцию железной дороги, в исключительных случаях оказание материальной помощи.
Китайцев, проживавших на территориях запретных пограничных зон и укрепрайонов, в том случае если они не изъявят желание выехать в Синьцзян расселить за пределами этих районов на территории края. Арестованных китайцев, исключая осужденных и обвиняемых в шпионаже, активной диверсии и терроре из-под стражи предлагалось освободить и выселить в Синьцзян, вместе с их семьями и имуществом.
В дальнейшем массовые аресты китайцев прекратить. Аресты производить только при наличии достаточных данных, изобличающих их в контрреволюционных или уголовных преступлениях. Эти дела должны были направляться в судебные органы.
[329]
4 ноября Ежов сообщил Сталину о том, что китайское посольство в Москве поставило перед НКИД вопрос о досрочном освобождении из мест заключения китайских подданных, осужденных на разные сроки, состав преступления которых не содержит тяжких нарушений законов СССР. По данным посольства таких заключенных в различных городах СССР имелось около 400 человек.
Ежов считал целесообразным дать согласие китайскому посольству на выдворение из пределов Советского Союза в Синьцзян через особое совещание при НКВД СССР китайских подданных, осужденных за спекуляцию, мелкую контрабанду, валютные операции, содержание опиокурилен и продажу наркотиков, бытовые преступления (там, где санкция не свыше пяти лет), антисоветскую агитацию. Всех этих лиц после решения Особого Совещания можно было направить в Синьцзян с упрощенным оформлением выезда
[330].
10 ноября Политбюро дает свое согласие на это предложение
[331].
