И тишина над заливом.
Йорген вдруг напрягся в темноте под мостом Оштабрун, когда покой нарушили громкие голоса и смех. Он вышел из лодки. В желтом свете береговых огней он увидел приближение одного из тех явлений, которые ему больше всего не нравились в этом мультикультурном обществе.
Группа иммигрантов из восьми-десяти парней. И в данном случае команда была в прямом смысле слова мультикультурной. Он различил парочку бледных прыщавых «шведко́в», в подпитии и спотыкающихся. Он и раньше такое видел: шведские иммигранты-wannabees, подражающие одежде и говору, а на этот раз еще и в клоунских мешковатых хип-хоповских одеждах и дурацких бейсболках. Это что, обязательное требование для принятия в команду? Что надо выглядеть гигантскими младенцами? Он только понадеялся, что они – выходцы из Восточной Европы. Все они толкались, пинались и пытались достать друг друга ногами, и все двигались в сторону припаркованной «Ауди». Его «Ауди».
Под защитой темноты он быстро подошел и открыл машину. Увидел их изумленные мины, когда машина сорвалась с места и помчалась прямо на них. В сильном свете прожекторов группа застыла как парализованная. В последнюю секунду они бросились в стороны. Он притормозил, остановился и опустил стекло.
– Извините, я вас не видел в темноте, вы такие черные.
Группа ринулась в атаку. Йорген закрыл окно и почувствовал первые удары по бронестеклу. Несмотря на тонированные окна, его улыбку можно было различить, что еще больше раззадорило нападающих. Они пытались с прыжка ударить по стеклам ногами. Он проверил боковые и задние зеркала. Все нависли над его машиной, пытаясь бить руками, ногами и локтями. Даже неуклюжие шведы – жертвы инбридинга – старались изо всех сил. Предатели расы! Но он ценил силу коллективного гнева. Контролирующие функции полетели к черту. Если бы им удалось вытащить его из машины, его бы убили. Он посмотрел еще раз. У всех был контакт с машиной. Он поднял защитный потолок, нажал на красную кнопку подачи тока и, улыбаясь, откинулся назад, услышав их общий крик боли. Искаженное лицо высокого черного лидера виднелось за стеклом, где он стоял и махал рукой в сторону токопроводящего автомобиля, будто в эпилептическом припадке. Глаза были величиной с шарики для пинг-понга. Йорген увидел, как многие отскакивают или отваливаются от машины. Он осторожно нажал на газ и медленно проехал мимо одного из «шведиков», который просто стоял и орал. Йорген так ржал, что ему трудно было держать руль. Какие паяцы, просто клоуны, а какие рожи! И этот последний «шведо́к»: бейсболка свалилась, а сам он стал похож на фигурку из комиксов, которая сунула пальцы в розетку, – светлые волосы разлетелись во все стороны, а прыщи на физиономии горели, как красные светофоры.
Один из арабов пробежал за ним дальше других, но упал, сердце не выдержало. Он лежал плашмя на земле, раскинув руки. Йорген услышал треск, когда направил машину весом в две с половиной тонны на руку мальчика. Так трещат сухие палки в лесу. Он кивнул сам себе. Нужно оставить впечатление надолго. По пути к мосту Лильехольмсбрун он еще выждал некоторое время, прежде чем вывел номера машины на место. Чтобы не попасть невзначай на камеры, снимающие всех въезжающих в центр города и выезжающих из центра.
Он все еще продолжал смеяться.
Глава 28
Пользователь Ангелина, или Лииса, как ее звали на самом деле, никогда в жизни не чувствовала такой усталости. Ментальной усталости. Напряжение чуть было ее не сломило. И все же она испытывала облегчение. Обвела все вокруг пустым взглядом. Конечно, эту однокомнатную квартиру с кухонным углом нельзя причислить к самым уютным, но все равно это было ее убежищем. Норкой, куда можно залезть и укрыться от требований окружающих. К тому же эта узкая улочка была, вероятно, самой тихой в Стокгольме. Здесь почти не ходят машины, хотя расположена она по соседству с мостом Санкт-Эриксбрун. Даже красная неоновая вывеска напротив, рекламирующая пастилки «Tulo» для горла, казалась в сумерках успокаивающей. Она привыкла и оценила надежность повторений: пастилки загорались сверху вниз одна за другой, как пуговки, потом гасли и включались опять.
Все началось во второй половине дня. Новый мейл Ангелине. То есть нечто связанное не со школой, а с ее дополнительной работой. Возможно, новый заказ. Это, конечно, могло быть письмом от пользователя по имени Tinkerbell, которая была в принципе единственной, помимо клиентов, знавшей ее имя Angelina, потому что они работали в одном и том же месте. За последние месяцы они успели подружиться, болтая на внутреннем чат-форуме сайта Love Dollz. Подружиться настолько, что она уже числила Tinkerbell среди лучших подруг, хотя они никогда не встречались в реальной жизни. Никогда In Real Life. У нее не так уж много друзей было и в реале, но к Tinkerbell возникло особое доверие.
Она открыла мейл, и начался кошмар. Она похолодела, читая письмо. Это был и не заказ, и не виртуальная подруга. Ее искала полиция. Она молча выругалась. Они что, узнали, кто она? А ведь Love Dollz гарантировал анонимность и конфиденциальность.
А какое она вообще имеет к этому отношение? В письме ее просили обратиться в полицию по поводу убийства, которое имело отношение к Love Dollz. В мейле называлось имя убитой, была вклеена ее паспортная фотка и ее снимок в чате. «Я ее не знаю! Или все-таки узнаю́? Болтала с ней в чате, давно, до того, как подружилась с Tinkerbell?»
По спине холодной змеей поползла паника. В глазах потемнело. Что делать, черт возьми? Ее работа, приносившая дополнительный заработок, была не из тех, которыми хотелось похвастаться. Да и чем она могла помочь? Оставить письмо вообще без ответа? Тоже как-то подозрительно. Но идти в полицию и позориться? Этого совсем не хотелось.
Подружка Tinkerbell наверняка бы ее отговорила. «Представь, что будет, если родители или знакомые узнают, чем они занимаются! Стыдобища!» Она тупо пялилась на экран. Страх схватил за горло и мешал дышать.
Потом она встрепенулась. «Куклы». В мейле говорилось, что для следствия имела бы значение информация, как-то связанная с «куклами». Она успела вытеснить из памяти воспоминания. Да и было это полгода назад. Один из ее первых клиентов. Она сдуру поддалась на его уговоры принять его дома. За двойную плату. Это был первый и последний раз, когда она согласилась встретиться с кем-то лично.
В чате этот мужчина звучал вполне симпатично. Но когда они встретились у нее дома, он превратился совершенно в другого человека. Обращался к ней так, будто она была вещью. Предметом. «Моя идеальная, неиспорченная куколка», так он ее называл. После этой встречи она чувствовала такое отвращение, что прекратила работать. На целый месяц. Потом решила возобновить деятельность, но только путем веб-трансляций из своей квартиры.
Кровь прилила к голове. Она не могла этого больше выносить и кликнула на формуляр, который нужно было заполнить на сайте полиции. Написала свое имя пользователя, свое подлинное имя, адрес и номер мобильного. Больше никаких деталей. Просто указала, что у нее есть данные, которые, возможно, окажутся важными для расследования «кукольного убийства». Паника сразу отпустила ее, хотя и осталось чувство полного изнеможения.
