– Как ты меня нашел? – Ей было трудно выговаривать слова, она закашлялась и не знала, услышал ли он то, что она сказала.
– Ты сама меня пригласила.
Он открыл сумку и начал доставать содержимое, аккуратно ставя в ряд. Пудра, тушь для ресниц и помада. Жестяная банка с жидким лаком. Кисть. Нож. Шприц.
Осторожно воткнул иглу в пробку, выдохнул с глубоким вздохом. Жидкость медленно наполнила шприц. Пара капель соскользнула с иглы, когда он держал шприц против света. Внезапно остановил руку, замерев в незавершенном движении.
Искусственная пауза? Или прислушивается?
Звук был таким, будто что-то взорвалось, когда выбили входную дверь. Грохот был сокрушительным. Особенно в той глубокой тишине, которая царила в квартире всего секунду назад. Линн показалось, что молния ударила прямо ей в голову. А сердце из выжидательной позиции подскочило сразу до скорости ударов втрое чаще обычного. Сухое дерево раскололось, железные петли приземлились на каменном полу с металлическим звоном. Опять удары ногами, летят деревянные щепки, и наконец вся дверь валится в комнату, как подъемный мост средневековой крепости. Мужчина рядом застыл столбом на пару секунд, потом схватился за пистолет. Она не верила своим глазам. Из темноты лестничной площадки шагнули еще двое мужчин в лыжных масках. Несмотря на страх, у нее успела промелькнуть мысль об абсурдности ситуации. И одного-то мужчины в маске вполне достаточно, чтоб все плохо кончилось. Но теперь ее квартира становилась похожей на саммит ирландских террористов. Или, призналась она себе, на собрание членов «Антифашистов».
Мужчина в синей форме курьера снял пистолет с предохранителя. Не успели вломившиеся различить его в полумраке квартиры, как он навел на них пистолет. Их удивленные взгляды различались даже под масками.
– Ты кто, черт побери, такой? – Если задававший вопрос новоприбывший хотел, чтобы это прозвучало как угроза, то ему это не удалось – голос сорвался. Рука, сжимавшая кольцо нейлоновой веревки, дрожала. Он пялился в дуло пистолета.
– Закрой пасть! – Мужчина в синей робе держал пистолет, направленный на них обоих, и видел, что они нервничают. Смотрел на них с издевкой. Обладатель тонкого голоса отвел глаза и покосился в угол. Заметил в нише Линн. Удивленно взирал на ее порванную одежду, полуголое тело и связанные за спиной руки. Мужчина в синем проследил за его взглядом и заметил его замешательство. И едва уловимый знак, который он дал сообщнику.
Скосив взгляд, мужчина в синем нащупал прожектор, который он установил на полу. Ему удалось нажать на выключатель ногой. В ту же секунду ворвавшиеся крикнули хором:
– Давай!
Оба бросились вперед. Прожектор включился. Белый свет ослеплял. Они инстинктивно пригнулись. Но он уже успел нажать на курок.
Звуковые волны рикошетом отразились от стен ниши, и у Линн чуть не лопнули барабанные перепонки. Зато пуля в лоб одного из нападавших прошла совершенно беззвучно. Единственное, что было слышно, – это звук упавшего возле Линн тела. Через секунду последовал мощный удар кулака прямо в висок мужчины в синем. Он покачнулся. Линн услышала звук удара рукоятки пистолета об передние зубы нападавшего. Изо рта потекла кровь, но ему удалось провести захват шеи противника в замок.
Одетый в синее извивался как червяк.
Линн поднялась на колени и начала продвигаться к выходу. Мужчины ее не видели. Руки до локтя стали липкими от крови, когда она ползла мимо убитого. Его голова лежала в луже крови. Она поднялась на корточки и приготовилась к прыжку в сторону входной двери.
Мужчина в синем посмотрел в ее сторону, но он был безнадежно зажат борцовским захватом второго противника. Она побежала к приоткрытой двери, выскочила и помчалась вниз по лестнице, хотя сильно болели ступни, а связанные за спиной руки мешали держать равновесие. Оказавшись у выхода на улицу, перед крепкой и закрытой дверью в подъезд, она поняла, что ей еще не удалось убежать. Ее охватила волна паники. Сквозь стекло двери она смотрела на улицу, на свободу, и встретилась взглядом с мужчиной, сидевшим в машине. Она изобразила ртом слово «Помоги!» и постучала головой об стекло, чтобы подчеркнуть неотложность ситуации.
Мужчина вышел из машины и не торопясь направился к ней. Он казался невозмутимым. Как будто бы предвидел такую ситуацию. В нем было что-то знакомое, хотя лицо скрывал козырек бейсболки. Она прокричала в щелочку код домофона, услышала, как щелкнул замок, и дала ему вывести ее на улицу. Не успела ничего ему сказать, как из дома донеслись два выстрела. По лестнице разнеслось эхо. Он остановился. Пальцы, которыми он поддерживал ее за руку выше локтя, сжались крепче.
– Черт побери, – пробормотал он и притянул ее к себе. Копался с чем-то. К ее лицу внезапно прижалась тряпка. Резкий запах проник в ноздри. Ноги подогнулись. Во рту появился металлический привкус. И она вырубилась. Быстрым движением мужчина прислонил ее к открытому багажнику и перевалил внутрь черной «Ауди».
Мужчина в синем комбинезоне едва успел различить человека за рулем, как машина свернула на улицу Русенлундсгатан. Оставалось лишь таращиться на красные огни заднего света. Лицо водителя было ему незнакомо. Он громко выругался и пошел обратно в дом. Стрельба не могла остаться незамеченной, хотя он и не видел света из-под дверей соседей. Но кто-то все равно мог там стоять и слушать. Впрочем, он знал, что в доме живет много молодых людей, которые в это время суток наверняка где-то тусуются, а не сидят дома. Он стянул с головы черную маску. Вытер рукавом куртки пот и кровь.
Появление полиции было лишь вопросом времени. Тем более что дом стоял практически по соседству с полицейскими на станции Стокгольм Седра. У него было не больше пары минут. Привычными движениями он обыскал одежду убитых. Черная, похожа на военную. Никаких документов. Зато была веревка, обмотанная вокруг пояса. Отмычки. Нож, предназначенный именно для атаки, а не для самообороны. У того, кому он прострелил лоб, был еще и австрийский пистолет «глок».
Да, это были не какие-то там любители-дилетанты, взломавшие дверь. И все-таки это были подчиненные. Специально вооруженные и готовые к выполнению обычного задания. Тем не менее Линн пропала.
Пропал и элемент неожиданности. В следующий раз она будет настороже. Будет знать, что на нее охотятся. Если вообще будет этот следующий раз. Поразительно, что она, похоже, попала в какую-то ситуацию с конкурентами. Не только он, были и другие, кто хотел видеть ее мертвой?
Он посмотрел на часы. Прошла минута. Он аккуратно ставил ноги, избегая следов крови, подошел и стащил черную маску с одного из нападавших. Мокрая ткань скрывала сломанные остатки ничего не значащего облика. Идеальное лицо для того, кто не хочет, чтобы его запомнили. В лице не было никаких признаков личности. Выделялись из общего «серого» впечатления только разбитые зубы и большое выходное отверстие за правым ухом. Так мог бы выглядеть Геббельс. После самоубийства в бункере. Дырка от выстрела. Бритый затылок. И зачесанная на сторону челка. Он рванул залитую кровью одежду. Посветил фонариком. И нашел. Татуировку на запястье. Три желтые короны на синем фоне и текст «PF Kommando», то есть «Коммандос Патриотического фронта». Он кивнул сам себе. Еще бы. С такой прической, подражающей гитлеровской, вряд ли это мог быть кто-то из прежних товарищей Линн по антифашистскому движению.
