Было несколько случаев, когда Марии действительно пришлось изменить свои первоначальные предположения, но на такой риск Рикард шел охотно. Ему главное было услышать хоть какую-то гипотезу, ведь раннее начало расследования могло стать решающим для достижения результата. Ну а его личный интерес к тому, чтобы вызвать на место преступления именно ее, делал выбор – кому звонить – еще легче.
Глава 4
Рикард снова вздрогнул, закончив разговор с Марией и выйдя на улицу. Безжизненное и покрытое лаком тело Анны не выходило из головы. Все было именно так, как эту картину назвал Эрик. Инсталляция. Нечто подобное мог бы вполне выставить в стокгольмском Музее современного искусства, например, Джефф Кунс
[6]. Голос Марии его немного успокоил, но ему все равно надо было где-то присесть, чтобы подумать и разобраться в своих мыслях. Он медленно шел по улице, нарочито глубоко дышал и вообще всячески пытался избавить свои легкие от воздуха с места преступления.
Мысли продолжали беспорядочно метаться в голове и когда он сел за столик ресторана «Рамблас» на углу улицы Лонгхольмсгатан. Что могло толкнуть убийцу на такой мерзкий способ убийства? Что это за тип человека? Какого именно психа надо искать? Ведь речь не может идти о банальном разрыве отношений и ревности. Хотя и это могло быть мотивом. Что хотел сказать убийца? Какую мысль донести? Поверхностность жертвы? Поэтому тело покрыто лаком? Угасшая любовь? Отсутствие эмоций? Бесчувственность, как у пустой и лишенной души куклы? Он попытался перестать думать на эту тему и заказал кофе. Мария должна бы уже быть на подходе.
Они с Марией никогда официально парой не были, а в последний год и вообще почти не виделись помимо работы. Самое интенсивное время их свиданий пришлось на период сразу после развода Рикарда. Почему в последнее время они стали встречаться все реже, ему было не очень понятно. Одной из причин наверняка было то, что и Мария за это время успела развестись. Теперь оба они были заняты по горло: надо было как-то комбинировать работу и планировать наперед встречи с детьми. А то время, которое вроде как должно было после этого еще оставаться, оно просто куда-то бесследно улетучивалось. Или он ей уже надоел? А может, она нашла другого? Его захлестнула волна тревоги, когда до него дошло, как мало он знает о том, что теперь происходит в ее жизни. Зато стало ясно, как ему ее не хватает.
Он повернулся лицом к солнцу, которое поджаривало стену дома, и пригубил кофе. На другой стороне улицы Хегалидсгатан за столиком итальянского ресторана «Дэрмед-паста»
[7] сидел пожилой мужчина, отнюдь не разделявший его солнцепоклонства. Толстое осеннее пальто, черная кепка, надвинутая на лоб до самых черных очков, будто бы зима притаилась за углом и собиралась вернуться обратно. Рикард покачал головой и заказал бутылку холодного легкого пива, хотя и испытывал потребность в чем-нибудь покрепче. Молодая блондинка в летнем платье беззвучно проскользнула на лонгборде. Покой и умиротворение. Будто невесомые эльфы кружатся в воздухе. Ему совсем не хотелось возвращаться в квартиру, где сладковатый трупный запах смешивался с химической вонью лака.
Один лишь голос Марии по телефону привел его в такое приподнятое настроение, какого у него давно не было. А ведь он колебался, стоит ли ей звонить. Во-первых, она не дежурила в эти выходные. А во-вторых, они вообще давно не общались частным, так сказать, образом. Даже по телефону. Но она согласилась приехать без всяких колебаний, сказала, что рада будет увидеться, хотя он звонил по работе.
Мужчина в черном кепи и солнцезащитных очках, сидевший через дорогу, отпил глоток кофе, глядя, как Рикард наливает себе пива. «Если это он и есть – мой главный противник, то его можно не бояться», – думал он. Неужели этот захмелевший солнцепоклонник и есть тот лучший кадр, что они смогли наскрести?
Мария поставила велосипед у ресторана «Рамблас», и они осторожно, даже неловко, обнялись. Она успела немного загореть, волосы тоже немного выгорели на солнце. Он еще не видел ее с этой короткой стрижкой под пажа. А вот морщинки были старыми знакомыми и явно проступали, когда она улыбалась. Красивая женщина. Майка с большим вырезом, старые джинсы. Ничто в ее одежде не выдавало, что она собиралась на работу. Кроме рюкзака.
– Что случилось с твоим старым добрым серебристым чемоданчиком из стали? Вот это похоже на обмундирование частей Navy Seals. – Он кивнул на ее рюкзак камуфляжной расцветки, как военная форма. Она улыбнулась.
– Я же на велосипеде. А стальной чемодан в велосипедную корзинку никак не лезет, вот и пришлось импровизировать на ходу. Ну что, пойдем глянем?
Рикард с Марией кивнули молодому парню, только что сменившему коллегу у двери в квартиру. Он уже выглядел уставшим, а ведь впереди у него было дежурство до самого вечера. Мария натянула защитный комбинезон и достала из рюкзака дополнительную вспышку к цифровой камере. Сфотографировала замок входной двери, одежду и обувь в прихожей. Рикард вошел вслед за ней в квартиру.
– Мы не обнаружили ни крови, ни пятен спермы. Единственное полезное – это компьютер. Но в нем разряжена батарейка.
Мария вздрогнула и резко остановилась в дверях комнаты, где сидела Анна. Она поморгала от резкого света прожекторов и сделала шаг назад. И хотя Рикард описал ей сцену, когда звонил, все равно ее передернуло от омерзения. Ни с чем подобным до сих пор ей сталкиваться не приходилось. Жара от перегретых ламп, блестящее от лака тело и аромат духов. Плюс слабый запах моющих средств. Хлорка? Она вошла с камерой, медленно двинулась вдоль кровати и наклонилась в поисках подходящего угла съемки.
– Ничего страшнее я не видела. Кто мог сотворить подобное?
– Мы пока не нашли никаких следов. Никто сюда не вламывался, нет никаких признаков борьбы. Мы подумали было, что это могла быть какая-то сексуальная игра, которая зашла слишком далеко. Или ревность.
– То есть это был кто-то, кого она знала? И совершенно чокнутый к тому же. Вряд ли такое возможно.
Мария присела на корточки. Вспышка камеры сверкнула на лакированном теле. Она развернула вспышку к потолку.
– Ты успел посмотреть социальные сети?
– Нет, не успел. Сейчас займусь и оставлю тебя в покое.
Он вышел в кухню и уселся с мобильником в руках. Набрал в поиске Анну Борг и начал листать. Одно попадание на Седермальме. Посмотрел на фото. Она.
Мария навела камеру для панорамного снимка, попятилась в самый угол спальни и подняла фотоаппарат над головой. Потом отвинтила объектив и перешла к съемке крупных планов и деталей. Неряшливо наложенный макияж. Треснувший лак, создавший паутинки морщинок на щеках жертвы. Кровоизлияния на слизистой оболочке глаз. Отметила, где стоял компьютер и куда был направлен монитор. Она крикнула в сторону кухни:
