Рикард колебался и прикидывал. Выбирать было не из чего.
– Мы все равно не можем ждать, если Линн ранена или умирает. Фермер слышал что-то похожее на выстрел. Заходи слева, а я пойду в обход и выйду за домом.
Он кивнул в сторону хлева:
– Я попробую выйти между постройкой и подвалом в земле. Будь готов меня прикрыть и стреляй на поражение, если понадобится.
Он выждал, пока Эрик скроется за деревьями, и начал продвигаться вперед, пригнувшись, прячась за кустами орешника и зарослями молодых березок. Ничто не нарушало зловещую тишину, не предвещавшую ничего хорошего. Никто не шевелился, не двигался. И менее всего Вальдес и Вернестрем, которые давно уже должны были дать о себе знать. Он остановился под прикрытием сарая с дровами, стер с лица липкую паутину. За домом тоже все было тихо.
Рикард осторожно двинулся дальше. Не хотел никаких сюрпризов. Сегодняшняя акция и так уже была отмечена массой решений, которые в принципе нарушали все параграфы инструкций. Времени на раздумья по поводу протокола поведения все равно не было. Ждать национальные силы быстрого реагирования или еще машины из Хандена – могло означать, что Линн успеют увезти. Или она истечет кровью.
Она была человеком, с которым – при нормальных обстоятельствах – он вряд ли бы общался. Но за короткое время общения она стала ему нравиться и заслужила его доверие. Несмотря на разницу в возрасте, он чувствовал их душевную общность. И этот человек теперь в опасности. По его вине. Со своим опытом работы в полиции он должен был предвидеть то, что случилось. Должен был помешать этому. Даже против ее воли он обязан был тщательнее наблюдать за ней. Если бы он только дал себе время подумать, предвидеть следующий ход, следующий шаг. Он проверил обойму своего пистолета «Зиг-Зауэр» и направился к проходу между сараем и подвалом. По-прежнему тишина и покой. У него был полный обзор как жилого дома, так и почти всей открытой площадки перед ним. Никаких машин. Успел ли Йорген Кранц уехать? Или у него поблизости была моторка?
Синее пластмассовое ведерко и игрушечная лопатка валялись у торца дома. «О господи, надеюсь, в доме нет детей?» – успел он подумать, прежде чем увидел, что ведро начало зарастать мхом, и понял, что с игрушкой давно уже никто не играл. Согнувшись, он подбежал к окну и заглянул в дом. Темно. На кухонном столе пусто. Никакой обуви на коврике в прихожей. Никаких звуков. Никакой человеческой активности. Он отступил назад, обошел торец дома и остановился, услышав звук. Сначала он не понял, что это за звуки, но потом до него дошло, что это скулеж. Так стонет раненое животное. Раздался голос Эрика:
– Рикард! Здесь раненый!
Эрик стоял под защитой двери в хлев и показывал, когда Рикард обошел угол дома.
– Вон там, перед тобой, у лестницы. Только что пошевелился. А внутри в хлеву мертвый полицейский. Подорвался на чем-то, что похоже на мину-ловушку. И машина Йоргена Кранца тут припаркована, чуть дальше, так что он может находиться где-то поблизости.
Эрик направил пистолет в сторону жилого дома:
– Я тебя прикрою. Но смотри, куда ноги ставишь, может быть, тут еще есть ловушки.
Рикард, пригнувшись, двигался к дому. Слабый скулеж снова послышался с лестницы на веранду. Он опустился на колени рядом с полицейским. Довольно молодой парень – определенно недостаточно опытный, чтобы пытаться захватить вооруженного убийцу. Должно быть, это Вальдес, единственный, с кем он еще не встречался из экипажей двух машин, отправленных участком в Хандене. Лицо бледное, веки обвисли, взгляд затуманен. Черные волосы слиплись от крови, которая текла из раны на лбу. Рикард отогнал мух, слетевшихся роем к ране. Эрик сел рядом.
– Я звоню в отряд быстрого реагирования. И в «Скорую».
Рикард приложил пальцы к шее раненого. Пульс едва прощупывался. В горле клокотало. Потом хрупкий тоненький голос прошептал:
– Он ушел. Он знал, что вы едете, у него есть полицейское радио.
Вальдес схватил его за руку и посмотрел стекленеющим взглядом. Потом закрыл глаза. Голова упала на сторону. Рикард тихонечко похлопал его по щеке:
– Алло, держись – не спи! Помощь уже в пути.
Мужчина дернулся от его шлепка и посмотрел непонимающим взглядом.
Рикард наклонился ближе.
– С Йоргеном Кранцем была женщина, когда он исчез? Когда вы пришли, здесь была женщина?
Он держал голову Вальдеса. Глаза закатились, стали видны белки. Он потерял сознание. Рикард попытался поднять его, но ногу вытащить было невозможно. Вальдес вздрогнул и застонал от боли.
– Нога застряла.
Рикард наклонился вперед и посмотрел вниз, в дыру. Сначала не понял, что он видит, а потом застыл.
– Эрик, черт-черт-черт, помоги. Никогда не видел ничего подобного. Это как что-то с войны во Вьетнаме. Он попался в капкан, который срабатывает, когда на него наступаешь. Металлические стрелы пронзили коленную чашечку. Нам надо его как-то вытащить! Найди лом или что-то такое, да быстро, как сатана!
Эрик колебался. В темноте виднелся какой-то верстак с инструментами, но он не собирался болтаться по хлеву, пока они не обнаружили потенциальные ловушки. Ему не хотелось закончить тем же, что полицейский, лежавший на полу. Как Вернестрем, который валялся там в луже собственной крови среди грязи, высохшей соломы и опилок. В этот короткий миг он пожалел, что критически высказывался об этом, теперь мертвом, мужчине.
Глава 49
Моторная лодка подскакивала над водой, и когда корпус ударялся о волны, эти удары отдавались ей болью в почках. Прохладный ветерок задувал волосы в глаза. По коже бегали мурашки. Пропитанная маслом майка затвердела и царапала кожу, не давая никакого тепла. Шок отступил. Ветер, соль и боль обострили чувства Линн. Она покрутила руки за спиной.
На расстоянии виднелись лодки. Парусники. Рыбак в утлой лодчонке, забрасывающий сети. Пару раз они проходили мимо узких заливов, где видны были помпезные виллы рубежа веков, с пустыми газонами и причалами. Йорген держался на расстоянии от берега, а его автомат стоял рядом на мостике, на расстоянии протянутой руки. Она стала рассматривать Йоргена. Тот отнюдь не был ярким представителем столь любимого нацистами арийского типа. Темный шатен, волосы довольно длинные, с проседью. Худой, подвижный, рост чуть выше среднего. Далеко не мускулистый. Ей надо попробовать применить против него ее собственный вес и рост. Чтобы он потерял равновесие и упал через релинг. Она опять покрутила запястьями. Узел, кажется, начал поддаваться.
Лодка двигалась быстро. Они прошли под мостом Скурусундсбрун, и Линн увидела открывшийся перед ней Стокгольм. Если он собирался от нее избавиться, то это можно было сделать гораздо раньше. По пути было полно крошечных каменистых островков, на которых никто не жил. Вот показались ближайшие к столице острова – Фьедерхольмарна. А вот уже и пригород Накка, набережная Наккастранд. Знаменитая статуя со струей воды: Господь Бог все еще рассаживает звезды по небесному куполу. Он, похоже, никуда не торопится. Здесь ей неоткуда ждать помощи. Она видела довольно близко парусные яхты, которые стремились выйти в открытое море. Встречный пароходик линии на остров Ваксхольм. Масса народу сидит в кафе и ресторанах под открытым небом в Накке.
