– После такого количества еды и вина я готова поверить во что угодно, – проворчала Селина, безрезультатно пыталась ссутулиться на своем стуле. – Скажи-ка мне, Одетта, почему мы должны носить корсеты даже во время еды?
– Потому что мужчинам нравится держать нас в клетке каждую свободную минуту. – Одетта отхлебнула вина. – Тогда мы под контролем. Они боятся того, что может произойти, если мы окажемся на свободе. – Ухмыльнулась. – Но возможно, если бы я выглядела так же маняще в корсете, как ты, я бы говорила совсем иначе. Увы, не всем посчастливилось иметь тонкую талию и от природы роскошную грудь, – хихикнула она.
– Это… не так уж чудесно, как ты полагаешь. – Селина поморщилась, вино путало ей мысли. – Со времен двенадцатого дня рождения меня пугает, как мужчины смотрят на меня. Как будто я что-то, что можно съесть.
Одетта наклонила голову, странный огонек появился в ее зрачках.
– Я никогда не думала об этом в таком ключе. – Она сделала паузу, раздумывая. – Прости, что сболтнула лишнего. – Чувство вины отразилось на ее лице. – C’est assez!
[97] Никто из нас не должен носить корсеты, если мы сами того не хотим. Ну а пока предлагаю собрать их всех на площади и сжечь.
Взгляд Селины загорелся.
– Корсеты?
– Нет, мужчин, конечно же.
Звонкий смех сорвался с губ Селины.
– Ты и впрямь говоришь провокационные вещи.
– Я всего лишь говорю правду. Мужчины жалкие, моя дорогая. Я дала себе слово держаться от них подальше. Пусть останутся моими друзьями, но ни за что не обзаведутся местечком в моем сердце.
Чувство удовлетворения согрело грудь Селины.
– Пожалуйста, поделись со мной своим секретом. Я бы тоже хотела избавиться от них раз и навсегда. – Она могла даже вспомнить одного конкретного, кого желала бы изгнать из своих мыслей.
– Нет никаких секретов. – Одетта отодвинула от себя блюдце из лиможского фарфора, чтобы положить локти на резной край стола. – Мне они просто неинтересны. – Она сделала паузу, задумавшись о чем-то. – Сказать по правде, при всем уважении, но мне куда больше нравится проводить время в компании женщин. – Одетта произнесла это как обычный факт, однако подняла глаза на Селину, ожидая увидеть реакцию на ее лице.
Той потребовалась лишняя секунда, чтобы уловить смысл, скрытый за словами Одетты. В следующий миг ее глаза округлились, она ощутила, как румянец крадется по ее шее.
– Пожалуйста, пойми, мне это глубоко льстит, но я не…
Одетта фыркнула.
– Я не имела в виду тебя конкретно, сладкая ты эгоистка. Хотя ты действительно очень красивая… и наверняка смогла бы по-настоящему меня зацепить. Но много лет назад я поклялась себе не влюбляться ни в кого, кто красивее меня. – Она театрально вздохнула. – К счастью, даже так у меня остается широкий и разнообразный выбор.
Смех застрял в горле Селины, когда она делала очередной глоток вина. То обожгло кончик ее языка, заставив поперхнуться, как глупую юную леди, перебравшую с крепкими напитками.
– Но давай не будем друг другу врать, mon amie, – продолжила Одетта, пока Селина кашляла. – Ты не хочешь избавиться от всех-всех мужчин, не так ли?
– Хочу. – Селина прочистила горло и смахнула слезы с ресниц. – Они не приносят ничего, кроме проблем.
Одетта покачала пальцем перед Селиной.
– Menteuse
[98]. Я вижу ведь, как ты смотришь на Бастьяна. – Она наклонилась ближе, лукаво взглянув на Селину. Многозначительно.
Селина вздрогнула, чуть не расплескав воду в чашке.
– Что ты… – выпрямила спину, чувствуя, как сердце ускоряется в груди. – И как же я смотрю?
– Как будто засыхаешь, mon amie. Как будто бродила по пустыне целых сорок лет в поисках обетованных земель.
– Я выгляжу… умирающей от жажды? – проворчала Селина, ее щеки порозовели. Странная смесь злости и смущения наполнила ее вены. Сначала она подумала начать все отрицать. Безрезультатно попыталась придумать правдоподобную отговорку. Но затем просто вскинула подбородок с вызовом. И почему это она вообще должна врать?
– Ну хорошо, – провозгласила Селина. – Я не стану этого отрицать. Мне нравится Бастьян. Я считаю его… слишком уж привлекательным, таких людей не бывает.
Одетта ударила в ладоши, точно только что услышала лучшее в мире сопрано, поющее ее любимую арию.
– Вот теперь это – моя любимая фраза из всех, что ты говорила. – Она захихикала так, как, по мнению Селины, обычно хихикают маленькие девочки. Селина давно не слышала, чтобы кто-то, кого она знает, так смеялся. – А сейчас… – Одетта сделала паузу, чтобы постучать указательным пальцем по своему подбородку, – что же нам делать с этой ситуацией…
– Ничего, – твердо отрезала Селина. – Здесь нечего делать. У меня нет ни малейших намерений связываться с кем-то вроде Себастьяна Сен-Жермена, Одетта, – предупредила она. – И ничего не получится из твоих прямолинейных попыток вмешаться. Ты знаешь не хуже меня, что Бастьян не такой уж и джентльмен.
– А тебе нужен джентльмен?
– Да. – Селина уверенно кивнула.
С недоверием прищурившись, Одетта поджала губы.
– Мы поговорим об этом позже. – Она уклонилась от темы разговора с легкостью танцовщицы. – Скажи-ка мне, что ты думаешь о моей идее для бала-маскарада.
Благодарная за смену направления беседы, Селина недолго думала, прежде чем ответить:
– Я думаю, тебе не стоит идти в костюме Марии-Антуанетты. Посмею предположить, что там будет еще как минимум девушек пятнадцать, которые решат нарядиться так же. Потому что этого все и ждут. Я бы посоветовала тебе сделать что-нибудь неожиданное. – Взгляд Селины хитро блеснул. – Я бы сказала, не наряжайся как жена. Нарядись как любовница.
– Что, прости? – Одетта рассмеялась. – И это говорит мне девушка, которой нужен джентльмен!
Селина пренебрежительно махнула рукой.
– Забудь об этом. Тебе следует нарядиться в мадам Дюбарри
[99].
– Scandaleux!
[100] – Одетта радостно захлопала в ладоши. – Дамы высшего общества будут таращиться с круглыми глазами!
– И такое платье не забудет никто, – кивнула Селина.
– Так и сделаю… но я буду настаивать, чтобы ты отправилась на маскарад вместе со мной, как и на еще одну soirée
[101], которую я планирую посетить. – Одетта покрутила шелковую ленту на своей шее. – Если верить слухам, то ее организатор, член нового общества, известного как Гуляки двенадцатой ночи, планирует украсить свои сады в стиле «Сна в летнюю ночь».
