Книга 10 аргументов удалить все свои аккаунты в социальных сетях, страница 28. Автор книги Джарон Ланье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «10 аргументов удалить все свои аккаунты в социальных сетях»

Cтраница 28
Арабская весна

Арабская весна вызвала активные самовосхваления Кремниевой долины. В то время мы считали ее своим триумфом. Чаще всего мы называли ее «Революция в Facebook» и «Революция в Twitter» [106].

Мы сгрудились у больших экранов и смотрели на детей, собравшихся на площади Тахрир посреди Каира, чтобы выступить против деспотичного режима, и мы были заворожены. Мы радостно отмечали тот факт, что обычные люди использовали социальные сети, чтобы сообщить солдатам НАТО, куда направлять авиаудары. Социальные сети привели в Каир современную армию, а дорогу ей указали обычные пользователи.

Революции происходили и раньше, но эта была особенной.

Например, в этот раз во главе сопротивления не стоял харизматичный лидер. Не было Джорджа Вашингтона или Ленина. Мы считали эту революцию поистине народной. Не было генералов, склонившихся над большими столами с развернутыми на них картами, и суетящихся вокруг них подчиненных. Не было объединяющего девиза, всеобщего согласия или даже каких-то конкретных дискуссий о том, что будет после революции. Слово «демократия» было у всех на слуху, но никто не обсуждал, что оно означает. Демократию путали со слабой верой в то, что коллективная динамика сетевой активности поможет создать лучший мир. Самоорганизованная революция не могла быть несправедливой. Мы считали ее воплощением нашей веры в компьютерные сети.

Я не был в этом так уверен. Некоторые из моих друзей обозлились на меня, когда я спросил: «А где эти детишки собираются искать работу?» Или даже: «А Twitter или Facebook этим детишкам работу дадут?» Я был недоволен еще и оттого, что революция принадлежит тем, кто ее устроил, и было неправильно отдавать все лавры брендам компаний Кремниевой долины.

В общем, в итоге на власть в Египте не нашлось желающих, кроме религиозных экстремистов, которых потом выгнали военные, и почти никто из той вдохновленной молодежи, принимавшей участие в протестах, не нашел себе достойной работы.

Соцсети сделали то, чем они занимаются всегда, – создали иллюзии. Они дарят надежду на то, что вам удастся изменить общество к лучшему, что состязание в злословии выиграют самые здравомыслящие люди и что материальное благополучие возникнет само собой.

Но раз за разом происходит одно и то же: иллюзии разбиваются, когда становится слишком поздно что-то исправить, и мир оказывается во власти самых невежественных и эгоистичных людей. Те, кто не стал моральным уродом, страдают сильнее остальных.

Да, я казался циничным моим друзьям, но вышло так, что я даже не приблизился к настоящему цинизму. Никто не захотел бы ассоциировать бренд своей компании с тем, что произошло потом.

Подавление революций – давно не новость, равно как их перехват, подрывная контрреволюционная деятельность, правление эры террора и многие другие кризисы. Но в этот раз кое-что было иначе.

По сети прокатилась волна всеобщего нигилистского террора [107]. Молодежь смотрела видеоролики с самыми жуткими садистскими сценами, которые транслировала им Кремниевая долина, и динамика просмотров была как у порноконтента. Дети впали в зависимость от жестокости. Такое случалось и в прошлом, но тогда процесс был организованным. За многими случаями массового истребления в истории человечества стояли банды, а сейчас «саморадикализуются» одиночки.

Полный опасной ярости одинокий мужчина обрел популярность, когда с гордым видом выступил в придуманном мире, будучи связанным по рукам и ногам самыми жалкими иллюзиями.

Но вера Кремниевой долины в социальные сети как в инструмент усовершенствования общества так и не угасла. Она все еще жива во мне. И пока я пишу эту книгу, в день наступления нового 2018 года, власти Ирана блокируют социальные сети, чтобы подавить протесты, поднимающиеся по всей стране. Мой внутренний голос говорит: «Да! Да, сетевые технологии помогают людям действовать организованно, и они сообразят, как обойти все попытки заткнуть им рот».

Я не хочу отказываться от этой надежды. Никто из нас не хочет. Но реальность пока не слишком воодушевляет.

Геймергейт

Меня очень воодушевило, что женщины-геймеры начали высказываться. Мир компьютерных игр во многом замечателен, но он не раскрывает своего потенциала в полной мере. Игрокам стоит повернуть на новый путь, который мы только осваиваем, и начать говорить на серьезные темы. Это иногда происходит и сейчас, но слишком редко, а в результате крупнейшие производители игр снова и снова стремятся охватить одну и ту же аудиторию. У вас есть пушка, вы двигаетесь по пересеченной местности и в кого-то стреляете. Раз за разом одно и то же. Индустрии компьютерных игр необходимо расправить крылья.

Разработчики, тоже посчитавшие, что игровая культура должна расширить границы, воспользовались соцсетями, чтобы обсудить свои идеи, и создали живое сообщество, пользующееся широкой поддержкой. Они привлекли к себе внимание, и атмосфера немного, но ощутимо изменилась. Среди этих разработчиков было много женщин.

Дальнейшие события стали версией арабской весны для богатых стран. Реакция общества приняла на удивление уродливые формы, доходившие до крайностей, и выглядела порой даже хуже того, против чего была направлена.

Женщин, которые заговорили о компьютерных играх, начали злобно травить, поскольку травля, как это ни ужасно, стала считаться нормой. Их забрасывали сообщениями с изображениями, на которых они сами и члены их семьи были убиты или изнасилованы [108]. Их личные данные публиковались в открытом доступе, из-за чего некоторым женщинам пришлось переехать и скрываться от преследования [109].

Движение против критики культуры компьютерных игр получило название «Геймергейт». С его сторонниками просто невозможно разговаривать, потому что они живут в параллельном мире, где действуют теории заговора, в густых джунглях дурацких аргументов, подогреваемых жалкими иллюзиями, то и дело срываясь в ничем не прикрытую агрессию.

Геймергейт стал подспорьем и образцом для ультраправых [110].

ЛГБТ+

Непосредственно перед выборами 2016 года в США начали меняться законы, связанные с проблемами ЛГБТ, были легализованы однополые браки. Трансгендерные люди стали более открытыми, а общество стало терпимее к ним. Определенно, в этом сыграли свою роль и социальные сети.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация