Его ввел в обращение эволюционный биолог Ричард Докинз. Он предложил использовать слово «мем» для обозначения культурных единиц, которые конкурируют друг с другом и либо передаются дальше, либо нет, согласно псевдодарвиновскому процессу отбора. Таким образом, какие-то модные тенденции, идеи и привычки преобладают над другими, а другие отмирают.
Концепция мемов предполагает, что все, что делают люди (за исключением умников от науки) – все гуманитарные науки, культура, искусство и политика – это подобные друг другу примеры конкуренции мемов, обычные подпрограммы высокоуровневого алгоритма, которым могут управлять умники. С появлением интернета идеи Докинза стали модными, потому что они льстили технарям.
Возник целый жанр первичной интернет-оценки, когда кто-то запускает мем и восхищается тем, насколько он классный. Этот жанр существует и до сих пор. Мемы появились для выражения солидарности с философией, которую я называю кибернетическим тоталитаризмом. Она до сих пор лежит в основе ОБЛОМа.
Может показаться, что мемы уточняют то, что вы говорите, но это всегда иллюзия. Можно запустить мем о крупном политике и тем самым отметить какое-то важное событие. Но если рассматривать ваши действия более масштабно, то окажется, что вы закрепляете в массовом сознании идею о том, что правдиво только популярное. То, что вы считаете важным, будет опровергнуто тем, что наберет больше лайков. Таков замысел. Люди, проектировавшие ОБЛОМ, верили в мемы.
Если посмотреть на совсем уж глобальные вещи, то бешеная популярность может быть и правдивой. Вера в мемы действительно становится истиной, но лишь в конце, причем в самом конце. Если человечество уничтожит само себя из-за того, что злонамеренные мемы помешают нам, скажем, решить проблему изменений климата, то если через сотни миллионов лет появится некий вид разумных осьминогов, и они найдут останки нашей цивилизации, то удивятся, что же пошло не так.
Рациональность отличается от эволюции. Она быстрее. Однако мы не знаем, как работает рациональность.
В сознании есть еще кое-что кроме мемов. Наша способность разгадывать загадки сама остается неразгаданной. Принять эту правду может оказаться непросто, потому технари предпочитают ее отрицать.
Вот несколько беспощадных истин: пока что мы не можем точно описать процесс мышления или разговора. Мы не знаем, как в мозгу представлены идеи. Мы даже не можем дать точного научного определения идее. Это не значит, что нашей науке никогда не удастся всего этого понять, но сейчас мы этого не знаем. Можно ждать, что однажды нас осенит, а пока будем делать вид, будто мы все понимаем, но в таком случае мы просто лжем самим себе.
Когда мы говорим о политике, культуре, искусстве или законах, существует вероятность того, что количество перейдет в качество, несмотря на то что мы не можем сказать, что это за качество. Возможно, алгоритмы, принцип написания которых нам известен, просто не могут отличить террористов или агентов иностранной разведки от обычных людей, которые не пытаются уничтожить мир.
Основой для поиска истины должна стать способность замечать собственное незнание. Признание невежества – прекрасная черта, объединяющая науку и духовность. ОБЛОМ ее отвергает.
Бешеная популярность правдива для политики ОБЛОМа, искусства ОБЛОМа, коммерции ОБЛОМа и жизни ОБЛОМа.
Я рассмотрел первые четыре аргумента с более фундаментальной точки зрения, чем раньше. Не буду рассматривать все десять. Принцип таков: ОБЛОМ подменяет духовность своими замыслами, и приведенные выше четыре примера это доказывают. Но мне следует копать еще глубже.
Вера ОБЛОМа
Не все на свете можно подтвердить научно. Так что вера во что-то не означает отказ от поиска доказательств. В лучшем своем проявлении религии обращаются к самым глубоким, самым важным и самым деликатным вопросам, на которые мы не можем найти ответа с научной точки зрения. Например, на вопрос о конечной цели жизни и смысле существования, о том, что такое сознание и смерть, и какова природа смысла.
Чтобы воспользоваться ОБЛОМом, вы волей-неволей соглашаетесь на его варианты ответов на эти вопросы. А ОБЛОМ на них отвечает, и эти ответы ужасны! Наверное, именно эта черта ОБЛОМа и бесит меня больше всего.
По версии ОБЛОМа, цель жизни – в оптимизации. В формулировке Google это звучит так: «Организуйте информацию всего мира». Типичный же компьютерщик из Кремниевой долины считает, что все на свете – информация. Смысл, человеческое тело и все остальное можно взломать. Получается, миссия Google в рамах культуры компьютерщиков несет в себе смысл: «Организуйте реальность». Вот почему Google развивает все эти странные компании холдинга Alphabet. Вы не думаете о глобальной задаче Google, но вы верите в этот миф и оптимизируете свой образ в сети, чтобы попасть на первые позиции выдачи поисковых систем, и свои видеоролики, чтобы они набрали как можно больше просмотров. Теперь целью вашей жизни стала оптимизация. Вы приняли эту веру
[127].
Раньше пугающие заявления были прерогативой Google, но теперь вперед вырвался Facebook. Еще недавно они формулировали свои цели в весьма уверенных выражениях, вроде «каждый отдельно взятый человек испытывает ощущение обладания целью и принадлежности к общности»
[128]. Одна компания собирается проследить за тем, чтобы у каждого отдельного человека появилась цель, причем предполагается, что раньше этой цели у него не было. Если это не новая религия, то я не знаю, что это еще.
Google спонсировал знаменитый проект, намеревающийся «одолеть смерть». Это настолько точно подпадает под определение религии, что даже удивительно, как это все церкви мира не вчинили Google иск за нарушение авторских прав
[129]. Google могла преподнести свою работу как проект по продлению жизни или поиску способов предотвратить старение, но решил сорвать банк и стать хозяином самого святого, что у вас есть. ОБЛОМ должен владеть вами целиком, если он хочет владеть хоть чем-то.
Facebook тоже играет в эту игру. Страница умершего человека в соцсети превращается в святилище, в которое можно зайти, только если вы принадлежите к определенному кругу, а для этого вы по определению должны стать адептом.
Рэй Курцвейл, технический директор Google, открыто верит в то, что скоро они смогут загружать ваше сознание на облачный сервер компании, подобно фотографиям, которые вы делаете камерой своего смартфона. Сам он каждый день принимает целую пачку пилюль, продлевающих жизнь, надеясь дожить до этого времени. Обратите внимание, что происходит. Он не говорит, что сознания не существует, но утверждает, что, чем бы оно ни было, Google завладеет им, потому что иначе зачем бы им тогда разрабатывать этот сервис.
