Придя наконец-то в себя, паладин сжал меня в своих медвежьих объятьях, затем отстранился, со вздохом покачал головой и с некоторым осуждением в голосе произнёс:
– Темный, значит… и глаз где-то потерять успел… и как ты только успеваешь во все это вляпаться? Ну, пойдём в дом, выпьем, расскажешь о своих приключениях, подарок заберешь – тот, что я для тебя берегу.
– Нет, Майк, не пойдём… – со вздохом покачал головой я. – Я настолько Темный, что подо мной гниет трава. Не хочу испортить ваш сад. И кинжал мне тот тоже уже без надобности. Спасибо, что сохранил его, но продай или отдай кому-нибудь из своих.
– Никогда не поверю, что ты просто пришёл навестить старого менеджера команды, – Майк вопросительно приподнял правую бровь и с улыбкой кивнул на входную дверь. – Пойдём, Дорис накроет нам в каменной беседке, а ты расскажешь о своём деле.
Мы прошли в просторную беседку в восточной части сада, сели за стол и некоторое время молчали, ожидая, пока жена Майка соберет на стол нехитрую снедь.
Первым нарушил молчание я, поинтересовавшись, как дела у ребят нашей группы.
Майк разлил в рюмки коньяк. Вздохнул и с некоторой грустью произнес:
– Разнесло их всех по разным местам: Сэм с Лимой где-то в Великом Лесу. Жрица наша, по слухам, беременна. Гаррет с Кларком в Приграничье вместе с Лазурными строят себе светлое будущее, а у меня дети – какие уж тут приключения. При храме службу несу – ничего интересного. Платят нормально – коня вон даже смог себе приобрести. Дорис в святилище Лоэтии подрабатывает – она, кстати, может посмотреть твой глаз.
Мы выпили, Майк закусил какой-то травой и, посмотрев на меня, с сомнением произнес:
– А кинжал тот все-таки забери, а то как-то не по-человечески получается…
– Дроу – не люди, со мной не нужно по-человечески, – улыбнулся я, поставив пустую рюмку на стол. – Я уже даже не рога, а оружие у меня намного лучше того кинжала. Поэтому оставь себе – второго коня купи, или сына в разбойники прокачай.
– Ладно, как скажешь, – Майк налил по второй. – А с глазом что?
– Месяц его восстанавливать – у меня нет столько времени, – со вздохом покачал головой я. – Давай лучше сразу к делу? Мне нужен Карт… паладин-НПС, который попал сюда примерно неделю назад. Поговорить нужно с ним, и он мне кое-что обещал. Сам я в ваш храм ни ногой, а ты можешь его попросить со мной встретиться.
Услышав о моем приятеле, Майк так и застыл с пустой рюмкой в руке.
– Так вот оно, значит, как… – усмехнулся он и со вздохом покачал головой. – Командор, который пережил войну в Аркитании и смог покинуть Серые Пределы – твой приятель? Хорошо, я передам ему весточку, но не могу сказать точно – когда. Он же целыми днями пропадает в коллегии.
– Если нужны какие-то деньги… – начал я, но Майк отрицательно покачал головой.
– Деньги не нужны, я попробую поймать его в саду – он там тоже бывает. Надеюсь, этот Карт меня не убьет за упоминание о тебе.
– Да нет, не должен, – улыбнулся я. – Скажи, что я его буду ждать на третий день от этого в шесть вечера в том кабаке, о котором упоминал. И спасибо тебе, Майк.
– Эх, чувствую я, что ты опять влез во что-то такое… – покачал головой бывший менеджер. – Но спрашивать не буду. Своя голова мне дороже. Так что жди, я передам, а там уж он сам решит – встречаться ему с тобой или нет.
Мы еще немного посидели, поговорили о прошлом, потом Дорис все-таки осмотрела мой глаз, смазала его какой-то вонючей мазью и выдала мне еще пару пузырьков с наставлениями.
Мы попрощались, и я покинул их дом в отличном расположении духа. Карту я рассказывал только о «Лебеде», значит, при удаче он подождет меня там. Майку это знать совершенно не нужно. Зачем лишний раз подставлять хорошего человека?
Несмотря на дождь, в Вайдарру стояла огромная очередь из людей и телег. Примерно такое же количество выбиралось из города, и я решил не заморачиваться и пробраться за стены в Невидимости. Не, ну можно было, конечно, призвать Юлю и проехать в столицу по выделенной полосе, но, боюсь, из-за некоторых особенностей моего маунта давка в воротах бы только усилилась. Пешие же дворяне проходят по правой стороне – мимо всех дежурных офицеров, а так рисковать станет только дурак, даже будь он хоть трижды великим мастером скрыта. В итоге, запрыгнув на одну из телег, я въехал в город практически с ветерком, затем мысленно поблагодарил хозяина транспорта и, сойдя на землю, отправился по делам.
«Усатая свинья» находилась в другом конце города, и путь мой пролегал по памятным местам – тем, где я в последние минуты перед обновлением уходил от погони Лазурных. Народа на улицах слегка поубавилось, но в целом город практически не изменился. Те же лавочники на каждом углу, глашатаи, орущие всякую хрень, конные патрули и праздно шатающиеся люди. Чтобы проверить одно предположение, я свернул на Сиреневую улицу и, пройдя между знакомыми домами, вышел на небольшую площадку за храмом – в то самое место, где я совершил свою самую памятную кражу и откуда меня впоследствии закинуло к Зул-Гииту.
Все тут осталось, как в тот день. Служители храма засыпали ямы, положили сверху брусчатку, поправили памятник. Памятник, да… Так вот почему тогда в Винете возникло ощущение дежавю… Запечатленный в камне Карт смотрел на меня сверху вниз спокойным, слегка ироничным взглядом, и вот, оказывается, кому приходил отдавать почести Туккард. Знакомый? Родственник? Да не все ли равно? Карт уже в Вайдарре – живой и здоровый, а этот памятник пусть стоит в память о тех бойцах Первого Экспедиционного Корпуса, не пустивших Ракота на Карн.
Глава 8
Трактир «Усатая свинья» находился неподалёку от порта как раз напротив казарм речной стражи города, и по этой причине нормальные люди сюда заглядывали редко. Пьяные матросы – люди шумные и драчливые, особенно если они плавают не по морю, а по реке. Простора морского им не хватает, или ещё чего – не знаю, да и пофигу. Сам я тут раньше бывал редко, в основном по квестам, но трактирщика лично не знал. Впрочем, это не важно: с биркой от Шеда меня любая свинья в катакомбы проведёт, а усатая она или нет – дело десятое.
Зайдя в знакомый двор, я привычно огляделся, затем обошёл четыре тела, лежащие на земле в лужах блевотины, и потянул на себя массивную дубовую дверь, на которой какой-то умник нарисовал кота, практически скрытого за его же кошачьим достоинством.
Дверь распахнулась, и в нос ударила такая смесь кислятины, перегара и дыма, что мне пришлось секунд пять постоять на пороге, чтобы хоть немного привыкнуть и прочувствовать себя матросом.
Внимания на меня никто не обратил. Сложно что-то разглядеть в таком дыму, да и упившейся в хлам публике этого заведения было явно не до нового посетителя. Не посмотрел в мою сторону и трактирщик – вернее, тот, кто его в настоящий момент заменял. Какой-то мутный тип за стойкой по имени Мерт рассеяно протирал грязной тряпкой такое же грязное блюдо и смотрел в потолок так, словно там сейчас шел третий период финального матча между нашими и Канадой.
