Муж, похоже, ничего не замечает. Совершенно не разбирается в женской психологии. Если сейчас обо всем не рассказать, останется только и дальше скрывать от него. Меня немного мучает совесть. Может, и хорошо, что случилась эта авария… Сейчас уж как-то поздно сознаваться. Я боялась, что муж станет задирать нос, узнав, как я облажалась с этой аварией. Глупо, конечно, было с моей стороны так думать. А он, конечно, безразличный, черствый чурбан. Хоть бы поинтересовался моими делами, спросил, что я и как, отнесся бы ко мне с пониманием, чтобы я могла рассказать обо всем, ничего не скрывая, и попросить совета…
1 сентября (четверг)
Наступил сентябрь, и сразу стало заметно прохладнее. У меня каждый год такое чувство, будто с окончанием лета Токио поднимается на тысячу метров. Воздух становится как на плоскогорье – свежим и прохладным, и настроение поднимается. Это лето прошло на одном месте – ни на море, ни в горы съездить так и не удалось. Муж тоже от этого не в восторге. А тягомотина с аварией еще долго будет тянуться, судя по всему.
3 сентября (суббота)
У меня хандра. Писать ничего не хочу.
5 сентября (понедельник)
Молока почти совсем не стало. Говорят, оно кончается, когда даешь слишком много обычного молока, но мне кажется, это из-за волнений и усталости. Делаю кашицу на крахмальной муке и добавляю молока.
7 сентября (среда)
Приезжала «виттоновская компашка» во главе с Эцуко. Сначала стали названивать одна за другой, жаловаться, что до Табаты далеко ехать. Тебе, наверное, в Харадзюку или на Аояму из такой дали выбраться тяжело, хихикая, говорили они. Посочувствовали, короче. Можно подумать, я умру без Харадзюку.
Я встала приготовить чай и посмотрела из окна вниз на улицу, где Эцуко припарковала свою машину. С каждым разом на ней становилось все больше царапин и вмятин. Эцуко еще тот водитель. Страшно с ней ездить – машину она ведет одной рукой да еще курит при этом. Сидишь рядом с ней, вцепившись руками в сиденье, дрожишь и слушаешь, как она насмехается над пешеходами, все у нее идиоты и уроды. Терпишь все это, а что делать? И ни разу с ней серьезных аварий не было. Вот я поехала и врезалась, а с ней ничего. Где логика? Невероятно! Выходит, я такая невезучая. В этот раз пришлось выслушивать ее дурацкие шуточки насчет того, что Табата – это прямо деревня, да еще эта река… Высказавшись, она повернулась ко мне с самодовольной усмешкой: «Что-то ты, мать, постарела». Остальные – и Марико, и Пако (Намико), ее подпевалы – сидели и тихонько подхихикивали.
«А вдруг Эцуко правду сказала?» – с тревогой подумала я. Ведь в последнее время мне дух перевести некогда. Хорошо им, они в одно время детей родили, сейчас те уже в детский сад ходят, весь день у мамочек свободный…
«Тебе тоже надо рожать. Знаешь, какая будет радость», – пели они мне. Лезли не в свои дела без зазрения совести. «Нельзя с этим делом тянуть. Не родишь молодая, при поздних родах организм быстро стареть начинает. Каждый день имеет значение», – твердили они наперебой с такими заботливыми лицами, что позавидовали бы близкие родственники, как будто с рождением ребенка война заканчивается. Боялись, что подруга оторвется от коллектива, тем более что Эцуко тогда с отставанием от других все же забеременела. Для меня это должно было послужить уроком, чтобы я дальше не ломалась. Фу! И кто в итоге проиграл?
Мне как-то не очень хотелось поить таких подруг чаем. Я смотрела, как льется чай в чашку Эцуко, и мне аж до дрожи захотелось слабительного ей подлить. В общем, все время, пока они у меня были, я просидела мрачная – и вздохнула с облегчением, когда вернулся муж.
9 сентября (пятница)
Ихара-сан все еще в больнице. Неужели с шеей так серьезно оказалось? Ведь уже месяц прошел, а его выписывать не собираются.
Сегодня он заговорил о кольце. Мягко так, осторожно. «Кольцо-то я так и не нашел». Никак не реагировать на его слова было неудобно, и я сказала: «Ну надо же! А сколько оно стоит? Надеюсь, не очень дорогое». «Не стоит беспокоиться», – ответил он, касаясь моей руки. Для чего Ихара-сан завел речь о кольце? Ему нужен повод, чтобы до меня дотронуться? Какая у него неприятная рука. Будто из алюминия или из воска. Трудно поверить, что она может двигаться, сгибать пальцы…
15 сентября (четверг)
Завтра ровно месяц со дня аварии. Поехала в больницу сегодня, чтобы вроде как не отмечать круглую дату. Ихара-сан опять начал про свое кольцо. Мол, я вам уж, верно, надоел с этим кольцом, ну да бог с ним. «Но вот если бы… Не могли бы вы взять у нас небольшой кредитик?» Что-то там у его фирмы с операционными результатами неважно. Короче, какие-то трудности. И взглянул на меня так… просительно. Я набралась смелости и посмотрела на него – на этого человека, Гэнъитиро Ихару. На его лице в тот момент было почти умоляющее выражение, вот я и решилась остановить на нем взгляд.
До этого я его немного побаивалась или, скорее, чувствовала в его присутствии какое-то смущение. Залысины на лбу, лицо широкое, почти круглое и мясистое. Набрякшие веки, нос большой приплюснутый, редкая щетина, поредевшие волосы на темени. Он больше походил не на генерального директора, а на бригадира на стройке. И этот взгляд – просящий и одновременно хитрый, изучающий. «Я не навязываю, вы не подумайте. Мы же с вами знакомы, под самый низкий процент». «Да я и не думаю… ну конечно… А сколько нужно?» – спросила я. «Ну, чем больше, тем лучше. Например, миллиона полтора».
Ничего себе! Я представить не могла, что он назовет такую сумму. Почти столько же лежит у нас с мужем на счете в банке. Но ведь я эти деньги трогать не буду, они так и останутся, за вычетом небольших процентов. Он сказал: на месяц, а через месяц эта история с аварией кончится, и все останутся довольны. Вот и хорошо. И я согласилась. Можно сказать, получится компенсация за кольцо.
19 сентября (понедельник)
Была в больнице у Ихары-сан. Он сказал, что уже скоро сможет съездить в свою фирму. «Значит, вас выписывают?» – спросила я, но оказалось, что нет. «Съезжу на несколько часов, а потом обратно сюда». Интересно, а разве так можно в больнице? Как бы то ни было, я вздохнула с облегчением – теперь, наверное, не надо будет так часто к нему ездить.
20 сентября (вторник)
Нана исполнилось четыре месяца. Теперь уж точно пришло время отучать ее от груди. Стала жиденько разводить сваренный вкрутую желток и давать дочке. Когда даешь прикорм, принцип такой – все надо как следует проваривать. Я это знаю, так что все должно быть хорошо.
21 сентября (среда)
У Нана появилось что-то вроде экземы. Мокнет. Подумала, что это аллергия на яйца, а может, из-за молока. Начала постепенно заменять рисовый отвар кашкой, но вернулась опять к молоку и супчику. Только начала отнимать от груди – и вот, пожалуйста… Я в шоке.
