Купил билет и вдруг увидел выходящего через турникет на пристанционную площадь человека. Митараи! Только этого еще не хватало, подумал я и хотел спрятаться за колонной, но было поздно.
– Эй, Масико-кун! – услышал я знакомый язвительный голос. Отвечать не хотелось, и я молчал.
– Ты куда собрался? Что случилось? Чего так торопишься?
– Да вот, спешу… Давай в другой раз.
Митараи с удивлением на лице застыл на месте. Я быстро прошел через турникет мимо него, но тут же обернулся:
– Послушай!
Митараи сделал несколько шагов в мою сторону, я тоже – ему навстречу. Мы стояли друг против друга, разделенные турникетом.
– Если человек ранен, его ведь в хирургию везут, правда? Не к терапевту, не к педиатру?
– Не обязательно, – ответил Митараи. – От случая зависит. Все студенты медицинских колледжей до выпуска слушают одни и те же лекции. А специализацию – хирург, терапевт и так далее – выбирают после государственных экзаменов. Так что неотложную хирургическую помощь может оказать и дерматолог, и гинеколог.
– Вот оно что!
Его ответ удивил меня. А я думал, что Рёко могли доставить только в хирургию, поэтому выписывал только хирургические отделения и медицинские центры. Может, в этом моя ошибка…
– А что случилось-то?
– Да ничего особенного. Потом расскажу. – С этими словами я прыжками взбежал вверх по лестнице.
Сойдя на станции «Аракава», зашел в кафе и попросил телефонный справочник. Начал выписывать из него все подряд – терапевтов, дерматологов, гинекологов. Потом стал звонить. Как ни удивительно, опять безрезультатно. Ни в одной больнице пациентки по имени Рёко Исикава не оказалось.
Выйдя из кафе, побрел наугад, не отдавая себе отчета куда. По пути стал расспрашивать прохожих, нет ли поблизости больницы. Кто-то показал мне дорогу, и я отправился в регистратуру, нимало не смущаясь, что, возможно, уже звонил сюда. Мне было все равно. Я толком не понимал, как действовать дальше, но делать что-то надо. Совершенно невероятная ситуация. Как я ни старался – все напрасно. «Скорая», которая увезла Рёко, растворилась в запутанном лабиринте под названием «Токио». Возникла откуда ни возьмись и спрятала ее от меня.
Когда я добрался до дамбы, возведенной вдоль Аракавы, ноги уже стали как палки и жутко болели. Каждый шаг давался с трудом. Когда наконец это до меня дошло, я присел на траву. Солнце уже садилось, пейзаж сменился – теперь я видел вдалеке улицы района Сумида.
Что-то мне напоминала эта картина… Ага, вспомнил! Мы переезжали с Рёко в Мотосумиёси. Остановили грузовичок на дамбе, спустились к Тамагаве. Был такой же закат. Кажется, с тех пор прошло так много времени… Столько всего случилось… На десять лет хватит. Грусть в душе человеческой запечатлевается на всю жизнь. Совсем не так, как радость.
Я встал и, пошатываясь, добрел до станции. Сел в электричку, обратно в Мотосумиёси. Я был вне себя, проклиная собственное бессилие. Потом вдруг вспомнил, что целый день ничего не ел. Но аппетита не было никакого. Больше того – даже мысль о еде вызывала тошноту.
Окружающее представлялось в каком-то странном виде. Я будто смотрел черно-белое кино. Почему, интересно? И тут мне стало ясно, в чем дело. Я не слышал звуков. Пассажиры безмолвно рассаживались по местам, электричка слегка покачивалась по ходу поезда, и я вместе с ней, однако шума поезда слух не улавливал. Какие-то люди, судя по всему, громко разговаривали, но звук голосов ушей не достигал.
У меня на глазах один пассажир медленно сполз на пол вагона. Тоже бесшумно. И так же, не издавая звуков, исторг из себя содержимое желудка. Рвота растеклась по полу прямо мне под ноги. Я не сводил глаз с этой немой сцены.
Огляделся по сторонам и понял, что стою на платформе в Мотосумиёси. Чудеса, да и только! Почему я здесь? Должен же я что-то помнить, хотя бы на уровне физических ощущений… Или что-то зовет меня сюда? А может быть, кто-то? Почему я должен сюда возвращаться?
Это место для меня чужое. Сомнений быть не может. Но я возвращаюсь сюда снова и снова.
Я миновал турникет. Точно так же я много раз приезжал сюда с работы. Как странно! Из горла вдруг с клекотом вырвался смешок. Неужели то, что произошло со мной, – действительно моя жизнь? Почему? Как так получилось? Как я мог жить в чужом, совершенно не знакомом мне месте и ни в чем не сомневаться?
Все дело в Рёко. В этой необыкновенной, невероятной девушке. Сколько раз, стоя на этом самом месте, я видел ее фигуру в тени колонны… Зачем она приходила сюда каждый вечер? Когда все было хорошо, с какой радостью она прижималась ко мне. Говорила: «А теперь пойдем в «Лэмп хаус». У этой самой колонны прождала меня на корточках два с лишним часа в тот дождливый вечер, когда я вернулся после работы пьяный.
Я поднялся по лестнице, и вдруг мой взгляд уперся прямо в это наше кафе. Помню, Рёко сидела там у окна. Я жестом позвал ее: «Выходи», она встала с чеком и пошла к кассе на выход. Так было.
Трудно поверить. Неужели это правда было?
29
Кто-то грубо схватил меня за руки, поднимая. Вроде поставили на ноги, но колени подогнулись, и я снова повалился на прохладные каменные плиты. Так удобно. Однако меня опять подняли и, поддерживая, вывели в переулок.
Я оглянулся по сторонам. На меня смотрели лица. Лица проходивших мимо людей. Карман что-то оттопыривало. Бумажник, наверное. Покопавшись в нем, я понял, что несколько тысячных не хватает. Плата за выпивку.
С трудом держась на ногах, я выпрямился. Обернулся и понял, откуда меня выставили. Это была та самая пивная в Мотосумиёси, куда я несколько раз заглядывал, разыскивая Рёко. Вспомнил! Я зашел в это заведение и здорово набрался.
Я побрел по переулку. Перед глазами все плыло. Несколько раз пришлось хвататься за стены трясущимися руками, чтобы не свалиться. Но чувствовал я себя неплохо. Бог знает, что будет дальше, но в тот момент выпивка в самом деле казалась мне спасением.
Мимо, не издавая звуков, несся поток машин. Яркий свет фар слепил глаза. И вдруг по ушам ударил сигнал клаксона. Я хотел отскочить в сторону, но тело не подчинялось, шевелилось еле-еле.
Я пошел дальше. Шел и шел, не останавливаясь. Хотелось идти так до самого края земли. Ведь здесь все равно чужая мне территория, так что какая разница, куда идти…
Спасибо алкоголю – ноги теперь не ощущали ни усталости, ни боли. Наверное, со стороны люди думали: вот идет пьяный, качается, – но меня это совершенно не беспокоило. Кому какое дело, шатаюсь я или нет.
Неожиданно оживленная улица кончилась, и я очутился на задворках. По краю узкой улочки сквозь щели в бетоне пробивались до смешного ровные полоски сорной травы. Она была неестественного фиолетового цвета. Или мне так показалось. Я двинулся вдоль этой полоски.
Завернув за угол, я обнаружил, что по обе стороны переулка тянутся выложенные из блоков стены, которые, подобно ширмам, скрывают от чужого взгляда то, что находилось за ними. Я шел будто по каменному коридору, залитому лунным светом. Он, как сахарная пудра, покрывал все вокруг. Я сложил ладони ковшиком, и они наполнились белым лунным серебром.
