Она продолжила идти к свету на самом дальнем краю погоста. Вдруг залаяла собака, Китти вздрогнула, с трудом справляясь с шоком, вызванным неожиданным звуком, донесшимся из окружавшей ее ночной темноты. Опустившись на крупный кусок камня, она глубоко вдохнула холодный воздух и сунула руки в карманы, потому что они уже начали неметь. Фонарик лежал на земле там, где она выронила его. Клара Джонс, Пенни Фрост, Нэнси Уэбб. И никаких поэтических эпитафий не нашлось для этих несчастных душ.
Смутные шумы вокруг нее стали немного громче, напоминая шепот голосов среди деревьев. Закрыв уши ладонями, Китти услышала стук своего сердца. В ее воображении возник образ молодой матери и ее младенца, брошенных вместе в дешевый гроб и наспех опущенных в яму. Даже с прикрытыми ушами она различала оханье и жалобы на жизнь усталого могильщика, засыпавшего яму землей. Эту часть погоста никто и никогда не посещал. Ей стало дурно, когда она подумала о забытых душах тех, кто упокоился здесь в самом грубом подобии могил, по которым могли случайно топтаться посторонние люди, но не навещаемых родственниками, однажды навсегда бросившими девушек у ворот приюта.
Она резко вернулась к реальности, когда собака снова залилась лаем, подняла взгляд и как будто различила тени, мелькавшие между деревьями. Постепенно нарастало ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Если бы Эльвира была здесь, она бы дождалась приближения Китти, чтобы взять ее за руку, незаметно для возможных свидетелей. Ей необходимо встать и двинуться дальше. Чем дальше она пройдет, тем выше будут шансы найти сестру.
Со стоном она дотянулась до фонарика, а потом усилием воли заставила себя подняться с камня и пошла вперед, а пес вновь огласил ночь лаем. Она старалась не думать о том, что перед ней может внезапно появиться крупная собака, что животное может напапасть на нее, сбить с ног и впиться зубами в ее холодную как лед кожу.
Но ее подстерегала и другая неожиданность. В темноте она наткнулась на невысокую ограду из металлической сетки – дополнительную меру предосторожности строителей. Сотрясенная сетка задребезжала слишком громко среди окружавшей Китти тишины. Она ухватилась за нее и пошла вдоль, используя верхнюю перекладину в качестве ориентира, проводя онемевшими пальцами по проволоке, и так она двигалась до тех пор, пока уставшие ноги почти перестали держать ее. Собака затихла, а свет в отдалении теперь полностью померк. Если она сейчас пойдет вдоль забора обратно, то вновь окажется на кладбище, а потом вернется к своему такси и будет в полной безопасности. Но только к чему это приведет? К возвращению домой? К еще более глубокому отчаянию? Нет, она продолжит идти вперед и лучше умрет здесь, чем вернется после безуспешных поисков сестры.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – выкрикнула она дрожавшим от холода голосом.
По-прежнему используя ограду для поддержания равновесия и верного направления, она шла все дальше, замерзшая настолько, что перестала ощущать боль от царапин и порезов, нанесенных колючими кустами, на которые то и дело натыкалась.
А затем Китти угодила в достаточно глубокую яму и рухнула навзничь, горячая и острая боль резко пронзила ее ногу. Она вскрикнула и перевернулась на спину. Лежала неподвижно, неспособная даже пошевелится, глядя на луну, дожидаясь, чтобы боль ослабла.
Сквозь стук пульса в ушах она услышала шаги, приближавшиеся к ней, поначалу очень тихие, а чуть позже громко захрустевшие по заледенелой земле. Кто-то остановился рядом с ней. Эльвира присела на корточки и погладила сестру по волосам.
«Смотри, – сказала она, указывая маленькой ручонкой, затянутой тканью коричневого балахона. – Это здесь».
Примерно в двадцати футах от нее стояла дворовая постройка, знакомая Китти по ее снам. Она заставила себя подняться сначала на четвереньки, потом выпрямилась и снова пошла прямо к каменному домику.
Глава 22
5 февраля 2017 года, воскресенье
– Так ты собираешься снова приехать или нет? – доносился мужской голос из трубки мобильного телефона.
Сэм все еще сидела в машине рядом с домом престарелых «Грейсуэлл», борясь с желанием позволить Святой Маргарите навсегда исчезнуть и больше не вмешиваться в это дело. Ей это тяжело давалось. Она ощущала боль и в теле, и в голове, поскольку приходилось двигаться в слишком разных направлениях чуть ли не одновременно.
– Кто это? – Она достала бутылочку с водой из сумки.
– Обалдеть, как быстро ты меня забыла! Это я, Энди.
Энди? Какой еще Энди, черт побери?
– Энди со стройплощадки.
– О боже! Энди! Извини, мне очень жаль, что не узнала. – Сэм посмотрела на часы. – Мы собирались встретиться с тобой в десять, верно? Но у меня выдался дьявольски тяжелый денек. – Она бросила взгляд на свое лицо в зеркале заднего вида и вздохнула.
– Тогда тебе точно пойдет на пользу обещанная выпивка со мной.
Когда она приехала, Энди сидел в углу ярко освещенного зала паба «Уэзерспунз», который выбрал для встречи. И хотя она сразу почувствовала наступающий приступ мигрени, как только ступила на покрытый пятнами синий ковер, ей понравилось одно: здесь она не рисковала столкнуться ни с одним из предельно разборчивых приятелей Бена. Ей было совершенно ни к чему давать ему повод подозревать, что она завела роман.
– Все в порядке? – спросил Энди, не вставая с места при ее приближении к столику.
– Да, все путем, спасибо. А у тебя? – Сэм не слишком ловко взобралась на высокий стул рядом с ним.
– Да тоже вроде бы. – Он одним глотком допил остатки своей пинты пива.
– Выпьешь еще? – Она полезла в сумку за кошельком.
– Да, если угостишь. Я бы пропустил еще кружечку «Стеллы».
Подойдя к стойке бара, Сэм вдруг ощутила такую тоску по Бену, что чувство было даже болезненным, как удар ниже пояса. Посещение паба напомнило об их первом свидании в коктейль-баре на Клэпэм-Хай-стрит, где они попробовали по порядку все напитки, значившиеся в меню, пока управляющий буквально не выпроводил их на улицу. Бен купил по такому поводу новую рубашку, забыв снять с нее магазинный ярлык, а когда она вошла в бар, он так стремительно вскочил с места, что ударился головой о балку, чуть не отправив себя самого в нокаут. Сэм уговорила бармена дать им целлофановый пакет со льдом, после чего они провели более четырех часов, обмениваясь историями из своих жизней и с такой страстью обнимаясь, что очень скоро остальным посетителям не захотелось больше ни пить, ни закусывать, и зал быстро опустел. С того времени и по сей день она не хотела встречаться больше ни с кем. Она полюбила Бена сильнее, чем когда-либо прежде любила других мужчин, но сегодня их отношения настолько испортились, они друг другу столько наговорили гадостей, поскольку оба стали несчастливы, что, казалось, у них больше не осталось никакой надежды на совместное будущее. «Почему люди расстаются друг с другом? – подумала она, пока платила за пиво. – Почему уходят? Продолжать совместную жизнь с кем-то, кто видел тебя с самой дурной стороны, а потом начал попрекать тебя этим, разрушительно для души».
