– Я вас прекрасно понимаю, – кивнул Фред и сделал паузу ради большего эффекта. – Но не могли бы вы проверить, остались ли после него какие-нибудь папки, связанные со Святой Маргаритой, потом, возможно, будет что рассказать дочерям. Я могу приехать в любое другое время, если вас это устроит. Никакой особой срочности нет.
Салли медленно обдумывала его предложение.
– Что ж, я думаю, это возможно, но должна сразу предупредить, что таких документов наверняка окажется мало. Тогда сложилась странная ситуация. Незадолго перед смертью он просматривал четыре или пять коробок с папками, доставленными ему на той неделе отцом Бенджамином. Полагаю, они имели отношение к Святой Маргарите.
Салли мысленно вернулась к тому дню в середине декабря 1976 года, за несколько дней до гибели Эдварда, когда у них на пороге неожиданно появился отец Бенджамин.
«Привет, Салли! Эдвард дома?» – спросил он быстро, сжимая в руке трость.
«Да. Он ждет вашего визита, святой отец?»
Она прекрасно знала, что муж никого сегодня не ждал, желая провести тихий вечер с семьей. Но не могла же она обмануть отца Бенджамина и выпроводить его?
«Какого черта ему здесь нужно? Разве ты не могла сказать, что я заболел или придумать что-то еще?» – резко спросил ее Эдвард, когда она пришла к нему, но в его усталых глазах отчетливо читалась тревога.
Салли удивил и немного обидел тон, в каком с ней разговаривал муж.
«Теперь уже ничего не поделаешь, Эдвард».
«О, проклятье! Тогда тебе придется впустить его», – прошипел он, тяжело дыша и пыхтя, когда убирал со своего письменного стола другие бумаги.
После того как проводила отца Бенджамина в кабинет Эдварда, взволнованная, она осталась стоять на лестничной площадке, слушая их громкие голоса, доносившиеся изнутри.
«Откровенно говоря, я не понимаю, что могу с этим поделать теперь, святой отец, – сказал Эдвард. – Я в свое время предупреждал вас: вам нужно завести нормальные медицинские карты для этих несчастных детей, да упокоит Господь их души».
«Мы должны были содержать и кормить этих детей, но у нас не было другого способа оплачивать наши расходы. Меня оскорбляет ваша надутая моральная позиция по этому поводу, Эдвард. Вы всегда были превосходно осведомлены о том, что происходит, но вы продолжаете получать щедрую плату за девушек, которых направляете к нам».
«Направлял, святой отец. Направлял, так будет точнее. Я не направил к вам ни одной девушки в течение почти шести последних лет».
Салли услышала, как отец Бенджамин рассмеялся в ответ на фразу мужа. Рассмеялся жестким и невеселым смехом, от которого у нее свело низ живота.
«Мне кажется, прежде вы гораздо лучше играли свою роль, доктор. Не хотелось бы угрожать, но у меня в машине лежат записи. Те записи, которые по закону местный совет вправе потребовать от меня. Если я откажусь, меня обвинят в неуважении к суду, когда дойдет до этого».
«Вам следовало хорошенько подумать о последствиях, прежде чем растрачивать все деньги, выделенные вам фирмой «Мерсер фармасьютикалз».
«Послушай-ка меня, Эдвард Джейкобсон. – Отец Бенджамин прорычал настолько громко, что Салли поспешила спуститься по лестнице. – Если мне придется отвечать на вопросы по этому поводу, я непременно потяну тебя за собой. Ты, и только ты способен просмотреть эти папки и найти объяснение тому, что содержится на их страницах. У нас осталась ровно неделя, а потому советую начать сегодня же».
Салли услышала, как дверь кабинета открылась, и бросилась в кухню, когда священник протопал вниз по лестнице и вышел, оставив входную дверь распахнутой настежь. Она наблюдала, как он достал из багажника четыре тяжелых коробки с папками и принес в дом, оставив при входе в холл. Поймав на себе взгляд Салли, отец Бенджамин ничего не сказал, а развернулся и захлопнул за собой дверь…
Фред смотрел на нее сейчас, напрягаясь всем телом.
– Если эти папки имели отношение к приюту Святой Маргариты, мне, разумеется, было бы очень интересно ознакомиться с ними, – сказал он, стараясь скрыть нетерпение.
– Я не знаю, как муж поступил с ними. Я больше их никогда не видела. Их точно нет в его кабинете. И я до сих пор не знаю, куда они делись. Будьте любезны, подождите здесь, а я пойду и посмотрю, смогу ли найти что-то для вас полезное, – сказала Салли, ободряюще улыбнувшись ему.
Фред кивнул. Как только он услышал ее шаги у себя над головой, посмотрел на свои дрожавшие от волнения руки и подошел к домашнему бару. Открыв дверцу, налил себе немного виски и проглотил залпом. Через несколько минут услышал голос Салли. Было очевидно, что она разговаривает по телефону. Кто-то позвонил ей, предположил Фред, или она начала беспокоиться и позвонила кому-то сама?
– Да, я думаю, что это так, но в точности не знаю, милая, – в возбуждении она говорила чуть громче, чем требовала ситуация.
В гостиную она вернулась, все еще прижимая трубку к уху.
– Боюсь, вам не повезло, – обратилась она к Фреду, причем ее мягкие прежде жесты и тон радикально изменились. – Этих папок нигде нет, а моя дочь, живущая в соседнем городке, должна появиться здесь с минуты на минуту. Думаю, будет лучше всего, если вы сейчас же уедете.
– Конечно, – сказал Фред, пытаясь скрыть охватившую его панику. – Спасибо за чай. Но не мог бы я перед уходом воспользоваться вашим туалетом? Мне предстоит долгая дорога обратно в Лондон.
Салли поджала губы. Стало очевидно, что после переговоров с дочерью она сильно занервничала.
– Да, хорошо. Он вон там, с левой стороны.
Фред прошел по коридору, заглядывая по пути в другие комнаты. Уже собираясь войти в туалет, заметил открытую дверь на площадке второго этажа лестницы, у подножия которой оказался. Он не колебался ни секунды. Проверив, не следят ли за ним, со щелчком закрыл дверь туалета, а потом тихо поднялся по ступеням и оказался в просторном кабинете, обстановку которого составляли письменный стол из красного дерева, кожаное кресло и два металлических шкафчика для бумаг, причем в замке одного из них торчала небольшая связка ключей.
Зная, что в его распоряжении считаные минуты, пока обман не вскрылся, он поспешно повернул ключ и выдвинул первый ряд папок с документами, подцепленными внутри ящика на двух параллельных направляющих. Не найдя под буквой «С» ничего, относившегося к Святой Маргарите, он проверил букву «М», но обнаружил там лишь папку с наименованием «Мерсер фармасьютикалз». Достал ее. В папке лежал всего один лист бумаги, с виду напоминавший обычный контракт на бланке фирмы, но помеченный сверху грифом «Совершенно секретно». Внизу под документом стояли две подписи: доктора Джейкобсона и президента «Мерсер фармасьютикалз» Филипа Стоуна. Фред продолжил поиск, и под буквой «О» ему попалась пухлая папка с именем отца Бенджамина. Дрожащими руками он открыл ее. Первые документы относились к медицинским записям самого священника – главным образом отчеты о незначительных заболеваниях. Но дальше содержались свидетельства примерно о сорока родах, которые принимал доктор Джейкобсон. Большинство из них, как он сразу заметил, закончились появлением на свет мертворожденных младенцев, и все это происходило в стенах Святой Маргариты.
