Однако на фоне амьенской катастрофы Елизавета пересмотрела свое отношение к плану нападения на Испанию. До нее дошли слухи о том, что король Филипп отремонтировал более 150 кораблей в Ферроле, Ла-Корунье и Лиссабоне, и те готовы вновь отплыть в сторону Британских островов. 20 мая, после препирательств с наиболее предприимчивыми членами Тайного совета, Елизавета отправила письмо Морицу Оранскому с просьбой одолжить ей тысячу солдат вспомогательного войска под командованием сэра Фрэнсиса Вира, а также пятнадцать флейтов, пригодных для высадки войск, вместо предложенных им ранее двадцати боевых судов
[1043].
Тем временем Эссекс собрал флот из ста двадцати кораблей, а также придумал, откуда взять 6000 солдат, без того чтобы возвращать войска из Нидерландов и Франции. Он предполагал набрать необходимое число солдат из народного ополчения. Шаг беспрецедентный и даже незаконный, ведь по закону ополченцы обязаны были защищать собственный край. Но разве Эссекс когда-нибудь отличался щепетильностью в подобных вопросах? Ему нужны были солдаты, и он нашел единственный быстрый и верный способ их заполучить
[1044].
Итак, 4 июня в Гринвичском дворце привычным размашистым росчерком пера королева подписала бумагу о назначении Роберта Деверё, графа Эссекса, главнокомандующим. Через одиннадцать дней Эссекс получил четкие указания. Первым делом уничтожить все испанские суда в гавани Ферроля. Затем отправиться к Азорским островам и захватить Терсейру. Если же по пути английским судам повстречаются набитые товарами испанские корабли из Нового Света или португальские галеоны из Ост-Индии, тем лучше
[1045].
В отличие от приказов, отданных в прошлом году относительно Кадиса, на этот раз королева давала Эссексу разрешение на захват любого владения Филиппа с последующим превращением оного в военную базу
[1046]. Однако дошедший до нас последний вариант указаний говорит о том, что Елизавета все-таки не предоставила Эссексу тот карт-бланш, на который он рассчитывал. Приоритетом был захват Терсейры. И покинуть остров графу дозволялось лишь в том случае, если оставленный там гарнизон будет способен обороняться без дополнительной поддержки
[1047]. Мечтавшая об испанских богатствах Елизавета нацелилась именно на Терсейру по той причине, что этот остров служил последним перевалочным пунктом на пути «серебряного конвоя», откуда груженные драгоценностями и товарами суда направлялись уже прямиком в Испанию.
Позволение захватить любой город, а не одну лишь Терсейру, из Елизаветы, по всей видимости, выжали силой. Наконец граф Эссекс отправлялся в славную и обещавщую успех и богатство военную кампанию. С другой стороны, теперь, когда все его требования были выполнены, у него не оставалось права на ошибку. Позже он будет бахвалиться, опьяненный чувством собственной неуязвимости: «После разгрома испанцев в Ферроле я смогу поплыть куда угодно и учинить там все что захочу. В любой из портов побережья»
[1048].
Увы, уже скоро первый удар его надеждам нанесла ужасная летняя погода. Однако 10 июля, когда английский флот покинул Плимут, Эссекс еще был у королевы в фаворе. На удачу она послала ему в дорогу свой миниатюрный портрет — жест для Елизаветы весьма необычный. В ответ он послал ей восторженное письмо, где благодарил за того «прекрасного ангела, которого Вы послали меня охранять»
[1049]. Однако, едва достигнув берегов Бретани, флот был чудовищно побит сильнейшим штормом. Рэли вернулся обратно на полуразрушенном корабле. Эссекс же боролся со штормами до последнего, не жалея матросов, — даже самые опытные из них исторгли почти все содержимое своих внутренностей во время страшнейшей качки. С огромным трудом кораблям под командованием Эссекса удалось достигнуть Фалмута. Многие ополченцы и матросы, воспользовавшись предоставленной возможностью, сбежали
[1050].
Скрепя сердце Елизавета дала разрешение еще на одну попытку, однако ее терпение и уверенность таяли очень быстро. В письме к графу (дошедшем до нас лишь в копии) она предостерегает его от безрассудной самонадеянности юности. «Юные глаза, — начинает она одно из своих шекспировских предложений, — видят зорко, но не зрят в глубину. Посему я не дивлюсь на поспешные поступки и упрямство, презирающие разумные предостережения и советы и пренебрегающие ими».
Не доверяйте грации Ваших повидавших виды кораблей. Вам следует предвидеть неудачу прежде, чем она случится. Меня огорчает, что Вы недооцениваете всего, чего Я бегу, как и того, о чем Я прошу. Надеясь на чудо, не позволяйте беде вновь случиться с Вами. Пусть вторая Ваша попытка не будет столь рискованной…
Эссексу дали понять, что эта попытка — последняя
[1051].
Однако дурная погода удерживала корабли в порту, а солдаты заболели чумой. Запасы кончались, и Эссекс распустил все войско, оставив лишь прибывших из Нидерландов солдат Вира, которых было достаточно для захвата Ферроля. Впрочем, неожиданно настроение королевы переменилось. Сесил писал Эссексу: «Королева убеждает всех нас, что нам следует Вас любить, и уверяю Вас, мы каждый вечер говорим о Вас в самых нежных тонах»
[1052]. Но, хотя дела и правда обстояли именно так, Сесил все равно лукавил, поскольку чувствовал, что вскоре Эссекса ждет провал
[1053].
Желая сполна воспользоваться переменой настроения королевы, Эссекс вместе с Рэли спешно едет в Гринвич, чтобы просить об одобрении нового плана. Предлагалось отложить нападение на Ферроль и отправиться сразу в сторону Карибских островов для захвата испанских галеонов, как с самого начала и предлагал Рэли. Однако Эссекс опоздал. Королеву он застал уже совсем не в благостном состоянии. Ее мучил артрит правой руки. Не желая больше менять планов, она раздраженно приказала своему главнокомандующему выполнять то, что было оговорено. В конце концов, разве это не был его план и разве не сам он набирал команду? Все его условия были соблюдены, поэтому в любой неудаче будет повинен он, и только он
[1054].
