Официально каперство как способ ведения войны стало применяться Англией с 1585 года в ответ на попытку захвата судна «Примроуз» и введение королем Филиппом запрета для английских и голландских судов на торговлю в портах Испании и Португалии. Тайный совет поручил тогда адмиралу Говарду выдать патенты на репрессалии всем купцам, пострадавшим от акции испанцев. Необходимость представить доказательство понесенных убытков вскоре превратилась в юридическую формальность. Попытать каперского счастья стремились все, кто мечтал сколотить состояние. Все чаще выходили в море военные корабли — вчерашние торговые суда, переоснащенные торговцами на деньги вкладчиков и спекулянтов. Вперед их гнала надежда на скорое и легкое обогащение. Наличием королевского патента капитаны и владельцы интересовались чисто символически. Только с 1589 по 1591 год каперы захватили около трехсот торговых судов и добычи на сумму более 400 000 фунтов
[749].
К 1591 году, когда Рэли всерьез занялся каперством, подобных набегов было совершено уже свыше двухсот. Он же задумал предприятие куда более рискованное: рейд в направлении Панамы с целью ударить ни много ни мало по каравану с сокровищами Филиппа II на борту. Для осуществления своего плана Рэли заложил поместья, присовокупил к полученной сумме средства друзей и деловых партнеров и приступил к поиску стейкхолдеров, коих он нашел в лице королевы и графа Камберленда, а также в синдикате лондонских купцов. Даже если бы захватить удалось только три или четыре испанских судна, прибыли оказались бы огромными
[750].
Сначала Елизавета разрешила Рэли возглавить экспедицию, но потом передумала. Ее возлюбленного Лестера в живых уже не было, Эссекс был занят осадой Руана, и королева хотела, чтобы рядом с ней оставался хотя бы один красивый мужчина, который бы не давал ей скучать. Елизавета никогда не любила Рэли по-настоящему, но развлекать ее он умел. Узнав, что ему дозволяется сопровождать экспедицию только до мыса Финистерре, он понял, что вынужден искать себе заместителя. Выбор пал на сэра Мартина Фробишера. Этот бесстрашный первопроходец первым из англичан вошел в Гудзонов пролив и предпринял уже три попытки отыскать Северо-Западный проход. Кроме того, у него были хорошие связи в Московской компании. Ожидалось, что Фробишер возьмет на себя командование королевскими судами, как только они выйдут в открытое море, в то время как у штурвала «Косули» — флагманского корабля Рэли — встанет сэр Джон Берг, в свое время сражавшийся в Нидерландах под командованием лорда Уиллоуби и участвовавший в битве при Иври. Он же примет командование пинасами
[751].
Рэли был готов отправиться в путь в феврале 1592 года, но дувший несколько месяцев свирепый западный ветер помешал ему. Выйти в море удалось только 6 мая. К тому моменту Рэли уже начал сомневаться в успехе экспедиции. Запасы таяли, а добраться до Карибов до конца благоприятного сезона было уже невозможно. Рэли мучили мысли о том, как он будет расплачиваться с кредиторами
[752]. Впрочем, трудности только начинались. Не успел он выйти из Фалмута, как к его кораблю на шлюпке подошел Фробишер: Рэли надлежало немедленно явиться ко двору. Вот-вот должен был разгореться скандал, в центре которого окажется сам мореплаватель
[753].
Привыкший всегда действовать по-своему, Рэли не подчинился. Сначала он проследит, чтобы все его корабли прошли мыс Финистерре, и только после этого явится к королеве. Перехватив торговые суда, курсировавшие между Антверпеном и Санлукаром-де-Баррамедой на юге Испании, Рэли обнаруживает на одном из них английского военнопленного, от которого узнает, что из-за шквальных ветров Филипп приказал своему каравану не отбывать из Америки. Зато, сообщил пленник, из португальской Ост-Индии должно выйти не менее пяти многопалубных галеонов водоизмещением в тысячу тонн. Их прибытие ожидается с конца июля до середины августа, а маршрут пролегает через мыс Доброй Надежды и вдоль западного побережья Африки
[754].
Новые сведения привели к изменению плана. Рэли разбивает флотилию на две части. Фробишеру приказано курсировать в испанских водах, заперев боевые корабли Филиппа в порту. Берг же должен отправиться к Азорским островам для перехвата галеонов. Только раздав эти указания, Рэли на попутном корабле отправляется в Англию, куда он прибывает на третьей неделе мая. Настала пора встретиться с королевой
[755].
Дела, однако, обстояли гораздо хуже, нежели полагал Рэли. Преступление его состояло в том, что он втайне женился на одной из наперсниц Елизаветы Бесс Трокмортон, которая, будучи дочерью сэра Николаса Трокмортона, приходилась королеве родней. В плотские отношения с Рэли она вступила под Рождество 1590 года. Судя по всему, это был союз по любви. Все же одно дело — оказывать знаки внимания королеве, а другое — обрести сына и наследника, о чем Рэли, которому исполнилось 37 лет, уже начал задумываться, как до него Лестер, женившийся на Летиции Ноллис. Бесс была младше мужа на десять лет. При дворе она слыла красавицей, являлась человеком уже зрелым и независимым как в мыслях, так и в поступках. Это не тот случай, когда ветреная девочка-подросток без памяти влюбляется в неотразимого кавалера, — даром что Рэли взял за моду ходить с жемчужной сережкой в ухе, дабы подчеркнуть, по словам одного биографа, «свою мрачную кельтскую мужественность»
[756]. К концу лета Бесс забеременела, и пару тайно обвенчали.
В ноябре, спустя два дня после празднования годовщины восшествия Елизаветы на престол Артур, брат Бесс, узнал, в каком затруднительном положении оказалась сестра, и предложил ей помощь. Сказавшись больной, она оставила двор и отправилась к нему в Майл-Энд на западе Лондона, где спокойно родила сына. Точную дату — среда 29 марта 1592 года, между двумя и тремя часами пополудни, — Артур записал в дневнике, который в 1950 году обнаружит в сарае плотник. Рэли, таким образом, становится отцом за месяц до отплытия из Фалмута. В конце апреля Бесс оставила ребенка с кормилицей в Энфилде в Мидлсексе, почти в двадцати километрах к северу от Лондона, и вернулась как ни в чем не бывало к обязанностям фрейлины. Но сохранить тайну надолго не удалось
[757].
