Политический совет короля еще долго сохранял свой походный характер. Государю нужно было повсюду, где он поселялся, иметь под рукой своих помощников в деле правления. С другой стороны, три секции, на которые распался старый королевский двор, сохраняют в ту эпоху свой прежний состав, и члены их с чрезвычайной легкостью переходят из одной в другую.
Юридическая секция, или парламент в собственном смысле слова, становится в царствование Людовика Святого почти оседлым, и местом его заседаний служит сам дворец. В его составе есть неизменный элемент — советники по профессии, назначаемые королем и получающие от него жалованье, — клирики, рыцари и бальи, и элемент менее постоянный — королевские сановники, бароны и прелаты, призываемые более или менее регулярно в зависимости от характера дел. Дифференциация различных органов парламента в эпоху Людовика Святого едва заметна, хотя сановники, которым поручается ведение следствий, начинают с этих пор заседать отдельно. В местах своего пребывания Людовик IX лично разбирал тяжбы своих подданных, иногда самым простым и патриархальным способом: кто не знает судебных разбирательств, которые он производил под венсенским дубом? Судебная власть, осуществляемая лично королем, дала начало дворцовому суду, в котором председательствовал или сам король, или кто-либо из близких ему лиц по специальному назначению короля. Отсюда же произошли и дворцовые челобитные, которые принимали и передавали королю те же лица, носившие названия королевских спутников. Они были членами политического совета и в то же время имели право участвовать в заседаниях парламента.
Судебная секция не только начинает организовываться при Людовике Святом, но и значительно расширяет свою компетенцию. Принцип феодального строя, сформулированный Бомануаром, — «всякий, владеющий светской юрисдикцией, держит ее от короля непосредственно (как феод) или косвенно (как субфеод)» — сочетается с чисто монархической идеей, «король в силу своего божественного права является единственным источником и высшим собственником суда». Вследствие этого королю приписывается всеобщее право суда и безусловный суверенитет в судебном отношении, так как остальные трибуналы существуют лишь в силу данного им полномочия, так сказать — в силу его терпимости. Быстрый рост королевской власти, которому так искусно содействовали настойчивые усилия слуг короны, обнаруживается особенно в праве апелляции к королю и теории королевских случаев. Апелляция в современном смысле слова, то есть обращение к высшей судебной инстанции, при Людовике Святом окончательно заменяет старую феодальную апелляцию, состоявшую в вызове судей на дуэль, и входит во всеобщее употребление. Развитие этого института идет рука об руку с развитием судебного следствия. Тот же указ Людовика IX, которым запрещается судебный поединок (1258), устанавливает право апелляции. С тех пор парламент играет роль апелляционного трибунала, не только по отношению к низшим королевским судам, то есть судам прево и бальи, но и по отношению к сеньориальным судилищам, что имело огромное политическое значение. Что касается теории королевских случаев, которую королевские чиновники распространяли на все отрасли судопроизводства, то она была, как известно, главным орудием, посредством которого правительство Людовика Святого и его преемников незаметно расширяло компетенцию королевского суда. Число королевских случаев, которые никогда не были точно сформулированы, быстро возрастает, охватывая все гражданские преступления исключительной важности, а также все проступки, ведущие к нарушению общественного спокойствия или оскорблению достоинства короля.
Административные и финансовые реформы. Таким образом, королевская власть сильно возросла при Людовике IX, не столько под влиянием какой-нибудь могучей воли, готовой устранить всякое препятствие, или даже нравственного превосходства, внушавшего уважение и покорность, сколько благодаря естественной силе монархической эволюции и приобретенной ею скорости. Он сам так мало дорожил властью, что однажды даже решил сложить ее с себя и его лишь с трудом удалось отклонить от этого решения. Царствовать — значило для него, прежде всего, быть реформатором и законодателем, стараться осуществить в сфере, подвластной его влиянию, христианский идеал, которым была проникнута его душа. Преобразовательная деятельность Людовика IX простиралась на все части социального организма; но ее главной целью было водворить правосудие и нравственность в сфере администрации; не надо забывать, что в ту эпоху, когда разделение властей было почти неизвестно, компетенция каждого из представителей общественной власти была чрезвычайно широка и разнообразна.
Знаменитый ордонанс 1254 г. относительно бальи был одним из перлов этого благодетельного законодательства. Целью указа было устранить одно из органических зол средневекового общества: эксплуатацию народа со стороны административных чиновников. В силу этого ордонанса, который лишь пояснялся или дополнялся административными указами последующих царствований, бальи обязан был при вступлении в должность давать клятву, что будет творить суд каждому без вражды и лицеприятства; что будет тщательно соблюдать права короля и местные вольности; что будет надзирать за подчиненными ему чиновниками и, в случае надобности, карать их. Чтобы предупредить лихоимство, бальи запрещается принимать от тяжущихся какие бы то ни было подарки как для себя, так и для своих близких; точно так же и он сам не должен делать подарков своим начальникам. Ему строго воспрещены всякие личные и денежные отношения как с подчиненными, так и с начальниками. Чтобы предупредить злоупотребление властью, ему запрещается вступать в брак и женить или выдавать замуж своих детей в пределах своего округа, доставлять им бенефиции в этом округе, участвовать в торгах, иметь родственников откупщиками или помощниками в звании прево, лейтенанта или судьи, без надобности входить в монастыри, обирать население и утруждать его перенесением с места на место центра балиальной администрации. Ему предписывалось точно в срок устраивать судебные заседания и особенно исполнять свои обязанности лично. Он мог назначать заместителя или лейтенанта лишь в случае болезни или отлучки по делам королевской службы. Будучи обязан исполнять королевские приказы, он имел, однако, право сообщать государю официальным письмом с приложением печати законные мотивы, которые мешали ему исполнить полученный приказ. Для вящей предосторожности ему предписывалось по сложении им своего звания оставаться в данном округе сорок дней, чтобы население могло заявить против него свои законные претензии и чтобы он не мог уклониться от ответственности, тяжесть которой пала бы на его преемников.
Эти предписания, направленные к уничтожению тирании и лихоимства в администрации, не остались мертвой буквой. Одно место в сочинении Жуанвиля показывает нам, как Людовик IX сам применил их в своей столице, радикально изменив характер должности парижского прево: на место всеобщего откупщика, ненавидимого народом, он поставил чиновника, получавшего жалованье, со строго ограниченной властью, уполномоченного только творить правый суд для парижан.
Теми же идеями нравственности и порядка руководствовался он, естественно, и в финансовой области. Людовик IX не изменил коренным образом ни общего плана, ни органов финансового управления: это сделал позднее Филипп Красивый. Людовик удовольствовался тем, что увеличил нормальные и чрезвычайные доходы короны, не погрешив против тех начал умеренности и щепетильной честности, которые составляют отличительную черту его правления. К его царствованию относится первый законодательный памятник, в котором упомянуты члены королевского двора, специально предназначенные для контроля за финансовыми чиновниками. Ордонанс 1256 г. об администрации городов предписывает мэрам ежегодно отдавать отчет в своих доходах и расходах «королевским людям, назначенным для отчетности». В 1269 г. было созвано в Тампле собрание «заведующих отчетностью» (gens des comptes), составленное из придворных сановников, — зародыш будущей счетной палаты. Ученые, исследовавшие деятельность финансового ведомства в царствование Людовика Святого, далеко не все изучили и далеко не все поняли. Однако им удалось установить для той эпохи приблизительный бюджет королевского правительства, и он оказался в равновесии. Нормальные расходы с избытком покрывались нормальными доходами. В бюджетах Людовика Святого мы всегда находим известный излишек доходов, который составлял наличный запас «и давал возможность покрывать не только расходы по постройке церквей и дарений на благочестивые дела, но и большую часть непредвиденных издержек, обусловленных нуждами администрации и политики, кроме расходов на войны и крестовые походы». Этот вывод согласуется со всем, что сообщает нам история об этом несравненном царствовании. Спустя 20 лет после смерти Людовика Святого картина совершенно меняется: политика Филиппа Красивого нарушила финансовое равновесие, и правительственный механизм подорван тяжестью расходов.
