Муниципальная магистратура; южные города. Совершенно иную роль играли магистраты: они-то и были в действительности правителями и администраторами коммуны.
В организации этих магистратур не было ничего однообразного; их численность, наименования и состав были различны в разных местах. На юге Франции эти муниципальные должностные лица часто носили имя консулов или советников (consiliari); так, консулы были в Марселе, Авиньоне, Нарбонне, Лектуре, Альби, Монпелье и др. В Тулузе, где их собрание составляло капитул, их называли то consules de capitulo, то capitularii — слово, которое в народном языке превратилось в capitouls; вот почему ратушу называли Капитолием, чего вовсе не следует приводить в связь с мнимыми преданиями древности, как ошибочно утверждало местное тщеславие в XIV в. В Бордо и окружающей его области — в La Reole, Mont de Marsan, Dax — власть находилась в руках мэра и присяжных (jurati) — слово, от которого в XVI в. произвели для обозначения всей этой коллегии термин jurade. В других местах управление находилось в руках синдиков.
Число этих должностных лиц часто колебалось между 2 и 6; иногда оно было более значительно: в Авиньоне имелось 8 консулов; в Марселе — 12, в Тулузе — 24, в Бордо — 50 присяжных, в Монпелье — 12 старших консулов (consuls majeurs), в руках которых сосредоточивалась администрация, и 7 консулов, являвшихся представителями 7 классов населения.
Обычно они управляли не одни, а с помощью одного или двух советов, представлявших собой настоящие совещательные палаты. Так, в Марселе существовала в XIII в. коллегия из 89 лиц; громадное большинство членов, около 80, принадлежало к первому классу граждан — к классу богатых горожан; второй класс — класс духовных, владевших титулом доктора, имел в совете 3 представителей; остальные 6 были старшинами цехов. В Арле publicum consilium состояло из архиепископа, консулов и наиболее видных горожан (principes). В Бордо, во время господства англичан в XIII в., рядом с магистратурой существовали два собрания; одно состояло из 30 советников, другое — из 300 граждан, носивших название защитников.
Избирательная система (где она существовала) была неодинакова в разных городах. В Лектуре, в Альби консулы назначались прямой подачей голосов всех граждан, но этот способ был слишком прост, чтобы быть принятым повсюду, и наши предки часто предпочитали ему чрезвычайно запутанные системы. Предоставляя обычно долю власти членам коммуны, они в то же время признавали специальное право голоса за магистратами, оставляющими должность; эти два элемента, соединяясь в неравных частях, и составляли избирательное собрание, причем состав последнего мог быть чрезвычайно различен. Так, в Монпелье горожане назначали избирателей второго разряда, которые, вместе с отслужившими свой срок консулами, избирали 60 нотаблей; затем уже из среды последних по жребию выбирались новые магистраты. Во многих городах население было разделено на несколько классов, и каждый из них имел определенное число представителей; особенно дворяне почти всегда избирали отдельных чиновников, помимо избранных горожанами; в Арле было по 2 консула от каждого сословия, а позднее 4 — от дворян и 8 — от горожан; в Корде — 2 и 6, Рабастане — 2 и 8. В Ниме в 1208 г. для обеспечения общественного мира было решено, что горожане будут избирать дворянских консулов, а дворяне — консулов для горожан. Наконец, в некоторых городах сеньор сохранял право влиять на выборы; так, арльский архиепископ принимал участие в городских выборах. В1207 г., когда чиновники, отбывшие срок службы, не могли прийти к соглашению относительно назначения себе преемников, архиепископ назначил новых консулов собственной властью, «и народ принял их с благодарностью и благоволением». В других местах сюзерен выбирал этих магистратов по списку, составленному избирателями; иногда он только утверждал избрание, не принимая в нем участия.
Единственной общей чертой всех этих способов избрания было то, что доступ к высшим должностям в городах Юга был открыт лишь двум классам: дворянам и богатым горожанам, но не простонародью.
Почти повсюду горожане делились на партии, так что иногда было невозможно найти между ними людей, которые могли бы беспристрастно руководить общественной властью. Поэтому многие города Прованса, по примеру итальянских городов, прибегли к своеобразному учреждению — к подестату. Марсель в 1214 г., Арль в 1220-м, Авиньон в 1223-м призвали к себе на помощь иностранцев, пользовавшихся хорошей репутацией, большей частью знатных итальянцев, которые, будучи равнодушны к соперничеству местных партий, клялись править «без ненависти, лицеприятия, страха и личной выгоды». Их облекали неограниченной властью, и вся конституция была подчинена им. Это была временная диктатура, поставленная во главе коммунального строя; этот институт удержался до середины XIII в.
Самой характерной чертой в организации южных городов, бросающейся в глаза вопреки бесконечному разнообразию форм, является их независимость; они сами управляли собой через посредство магистратов, которых они избирали себе или одни, или, самое большее, по соглашению со своими сеньорами. Они обладали большой свободой в своих внешних отношениях и почти полной автономией внутри.
Магистратуры северных коммун. Иначе обстояло дело на севере. Здесь коммунальные магистраты также носили различные названия: во Фландрии, Артуа, Пикардии, Бургундии их называли вообще эшевенами, подобно местным судьям каролингской эпохи, часть функций которых перешла к ним; в других местах, особенно на западе, их называли jures (присяжными) — слово, тождественное с названием jurats, которое носили магистраты в области Бордо; часто их называли пэрами. В некоторых городах замечаются самые разнообразные наименования: в Сен-Кантене было два совета, высший — совет эшевенов и низший — совет присяжных. Лиллем управляли эшевены, rewards, voirjures (vere-jurati), присяжные и ганзейские графы. Руан, как и все местности, где были введены знаменитые установления этого города, управлялся собранием ста пэров и двумя небольшими коллегиями, члены которых избирались из числа ста пэров, — коллегией двенадцати присяжных и коллегией двенадцати советников. Кроме того, во главе каждой из этих коммун стояло лицо (иногда два или три), облеченное высшей властью и руководившее деятельностью муниципалитета; это мэр [maire или mayeur (major)]. В Турне это должностное лицо в виде исключения называлось прево (prevot), в Отене — vierg, Лилле — reward.
Хартии сообщают нам мало известий относительно принципов, которыми руководствовались при замещении этих магистратур. Долгое время думали, что основной особенностью всякой коммуны является периодическое избрание ее магистратов жителями. Это неверно: во многих, притом довольно сильных коммунах, магистраты назначались сеньором. В Камбре эшевенов и присяжных назначал архиепископ. В Отене vierg'oм был не кто иной, как откупщик герцога Бургундского; последний назначал также мэра и эшевенов Дижона. Согласно Руанским установлениям мэр должен быть выбираем герцогом Нормандским из списка трех кандидатов, составленного муниципальной общиной. В корбийской грамоте сказано: «Эшевены и эшевенаж означенного города принадлежат церкви» (Li esquevins et l’esquevinage de ladite ville sont et appartiennent a l’eglise). Иногда коллегия должностных лиц сама пополняла себя путем кооптации, В Руане действительная власть сосредоточивалась в руках ста пэров, которые сами назначали из своей среды присяжных и советников; когда один из этих пэров умирал, то остальные замещали его по собственному выбору, не советуясь с остальной частью коммуны. Наконец, из сказанного явствует, что во многих городах магистраты также не подвергались периодическому переизбранию: в Брюгге, Брюсселе и многих других местах их служба была пожизненной. Зато в других городах, как Athyes, мэр и двенадцать присяжных ежегодно назначались «по избранию и с согласия всего города» (per communem electionem et assensum ville). Эти аномалии станут понятны, если мы вспомним, что коммунальные конституции, как настоящие договоры, возникшие путем переговоров, покупок или войн, представляли собой результат соглашения; что горожане отнюдь не старались коренным образом изменять существовавшие органы сеньориальной администрации, но, напротив, по мере возможности сохраняли их и довольствовались тем, чтобы в общем приноровить их к своим надобностям, поскольку соглашался на это сеньор; наконец, что в одних местах горожанам удавалось совершенно забирать их в свои руки, тогда как в других местах они принуждены были делиться ими с сюзереном. Вот почему скабинат — древнее каролингское судилище, присвоенное баронами, — почти повсюду сделался правительством города, сохраняя часто черты смешанного учреждения, одновременно и феодального, и коммунального. Следует прибавить, что в течение XIII в. города все более стремились лишить сеньора последних признаков власти, выкупить эшевенаж и сделать его годовой должностью. Гент добился этогов 1212 г., Мондидье — в 1220-м, Брюссель — в 1234-м, Лилль — в 1235-м, Брюгге — в 1241-м; аналогичное право было даровано Дуэ в 1228 г., но, по любопытной особенности, магистраты этого города избирались лишь через каждые тринадцать месяцев.
