В это самое время страшное нашествие монголов, предводимых Батыем, грозит раздавить христианскую Европу. Русь, Венгрия и Польша пали под натиском варваров; Германия вся как один человек берется за оружие; король Конрад, окруженный князьями, выступает против завоевателей. Но в эту минуту смерть татарского хана Октая заставляет татар отступить сначала в Венгрию, а оттуда — к Волге (1241).
Даже великая опасность, грозившая со стороны татар, не могла принудить к уступкам обоих соперников, споривших из-за господства над христианским обществом. Фридрих II из Италии посылает инструкции относительно мер, которые следует предпринять против монголов, но сам не покидает захваченных им земель Римской церкви. В августе мы видим его в Тиволи; он овладевает Альбано. Несмотря на затруднительность своего положения, Григорий IX не обнаруживает слабости. Ему удалось упрочиться в Риме: вождь гибеллинской партии кардинал Колонна принужден был бежать в Палестрину; избранный в 1241 г. сенатором Маттео Рубео — пламенный гвельф. Но 21 августа 1242 г. Григорий IX — почти столетний старец, обладавший более твердым и неукротимым духом, чем кто-либо из его предшественников, умирает. Его правление было полно тяжких испытаний и борьбы, и часть своего первосвященства он прожил вне Рима, откуда изгнали его мятежи. Так, в 1234 г. римляне, предводимые своим сенатором Лукой Савелли, оспаривали у папы саму область св. Петра, из которой они хотели сделать как бы муниципальное государство; кроме того, они требовали уничтожения судебных и финансовых привилегий духовенства в Риме. Латеранский дворец и жилища кардиналов были разграблены. Григорий IX должен был вести войну со своими подданными, даже апеллировать к императору. Но все эти препятствия до последнего дня не могли сокрушить его страстной энергии. Он пал, можно сказать, на поле битвы, не уступив ни пяди.
Иннокентий IV и Лионский собор. Кто решится принять власть в эту критическую минуту, перед лицом врага? Фридрих надевает на себя личину смирения и отступает к Неаполю, но в 1243 г. возвращается и снова опустошает область св. Петра. Десять кардиналов избирают Целестина IV; но он умирает еще до посвящения (ноябрь 1241 г.). В течение 19 месяцев папский престол остается вакантным. Наконец, в июне 1243 г. кардиналы, собравшись в Ананьи, избирают Синибальдо Фиески, который принимает имя Иннокентия IV. Известное восклицание, которое приписывают Фридриху: «Я потерял друга, потому что папа не может быть гибеллином», — вероятнее всего, вымышлено. Напротив, император обнаружил радость по поводу избрания Иннокентия IV, которого называл своим «старым другом»; он приказал отслужить повсюду благодарственные молебны и в письме к немецким князьям выражал надежду, что новый папа поможет ему восстановить мир. Начались переговоры, продолжавшиеся, хотя и не без труда, почти год; в марте 1244 г. был даже заключен мир; но искреннее соглашение было невозможно. В июне Иннокентий IV покинул Рим и бежал в свой родной город Геную. В декабре он переехал в Лион, который номинально принадлежал империи, а фактически был совершенно независим. Здесь он созвал Вселенский собор, который, не опасаясь насилий со стороны Фридриха, мог решить дело императора.
Заседания Лионского собора начались 28 июня 1245 г. в кафедральном храме Св. Иоанна. Он был чрезвычайно многолюден; на предварительном собрании присутствовали 140 епископов; но немецких епископов было мало — потому ли, что Фридрих II запретил им явиться на собор, или потому, что папа не пригласил их. Латинские патриархи Константинополя и Антиохии и константинопольский император Балдуин II приехали хлопотать по делам католического Востока. Представитель Фридриха, Фаддей Суэсский, заявил от его имени, что он готов заключить мир. В качестве поручителей он указал на французского и английского королей. Но Иннокентий IV отверг его предложение: «Секира — у корня», — сказал он. Он хотел положить конец комедии переговоров. 17 июля в последнем заседании собора Иннокентий IV прочитал приговор об отлучении Фридриха, виновного в клятвопреступлении, ереси и святотатстве. Фаддей Суэсский во время этих долгих прений добросовестно и красноречиво, один против всех, защищал дело своего господина. Он заранее объявил приговор недействительным, так как собор не выждал приезда Фридриха и так как Иннокентий IV являлся и судьей, и стороной. «День гнева, печали и пагубы!» — воскликнул он, когда приговор был прочитан. Если верить Матвею Парижскому, Фридрих, бывший в это время в Турине, услышав о решении собора, пришел в ярость: «Папа на своем соборе низложил меня, лишил меня короны. Откуда взял он такую дерзость?» Он велел принести себе свои короны, надел одну из них на голову, встал и грозно воскликнул: «Я еще не потерял своей короны и не потеряю ее без кровавых битв. Тем лучше: я был еще обязан этому человеку некоторой покорностью и уважением; теперь я свободен от всякого обязательства».
Повсеместная война. С этой минуты начинается борьба не на жизнь, а на смерть. Мы не будем следить за ее сложными перипетиями и ограничимся только указанием ее общих черт. Иннокентий IV заявил, что не заключит мира ни с Фридрихом, ни с его сыновьями, «змеиным отродьем», и объявил Крестовый поход против него. Фридрих, в свою очередь, призывал государей на помощь против папы. Первым из королей этого времени был Людовик Святой: властитель прочно организованного государства, он с силой соединял нравственный авторитет. Его дед Филипп Август был союзником Фридриха II против Оттона Брауншвейгского. Во время борьбы между Григорием IX и императором Людовик Святой оставался нейтральным. Когда папа предложил императорскую корону Роберту Артуа, Людовик Святой не позволил своему брату принять ее. Зато в 1241 г., когда Фридрих при Мелории взял в плен французских епископов, он протестовал против их ареста, заявив, что видит в нем личное оскорбление. «Пусть император, — писал он, — не поддается опьянению властью и капризу, ибо французское королевство не настолько слабо, чтобы его можно было направлять ударами плети». По просьбе императора Людовик Святой взял на себя роль посредника. Дважды, в 1245 и 1246 г., он виделся с папой в Клюни, но не добился никакого результата. Будучи по присущему ему духу справедливости и любви в гораздо большей степени главой христианства, чем Иннокентий IV, он с полным правом мог перед своим отъездом в Египет упрекать его в том, что он не умеет прощать и губит дело христианского мира на Востоке. И в 1250 г. графы Анжу и Пуатье, возвращаясь через Лион, могли обвинять папу в том, что он способствовал неудаче Крестового похода, употребляя на борьбу с императором деньги и войска, предназначенные для священной войны. Они грозили даже изгнать его из Лиона и восстановить против него Францию.
В общем, помощь, полученная Фридрихом от Франции, выразилась только в дипломатическом посредничестве. Остальные короли ничего не сделали в его пользу. В Германии он наткнулся на мятеж; несмотря на все уступки, которые он сделал духовным и светским князьям, многие из них поддались увещаниям папы. После Лионского собора число изменивших ему стало быстро увеличиваться. 22 мая 1246 г. противники Фридриха избрали в римские короли ландграфа Тюрингского Генриха Распе. Он одержал победу над королем Конрадом при Франкфурте (1246), но в следующем году умер. Тогда был избран Вильгельм Голландский, который и продолжал борьбу против Гогенштауфенов. Однако Конрад сумел удержаться до смерти Фридриха; он открыто опирался на союз городов, которые его отец за несколько лет перед этим отдал на полный произвол злобе князей. Поэтому один из историков Фридриха II мог сказать: «Расцвет городских коммун представляет собой самый важный результат правления Фридриха II и его сыновей в Германии». Действительно, многие из них страстно защищали дело императора. «С 1246 г. Регенсбург становится одним из центров сопротивления… Ни один человек, носивший на платье знак Крестового похода против Фридриха II, не должен был показываться на его улицах; тот, кто осмеливался на это, подвергался пытке и казни. Долгое время находясь под интердиктом, граждане сумели обходиться без духовенства. Они сами хоронили своих мертвых при звуке труб».
