Столкновения между церковной и светской юрисдикцией. Церковный и светский суд, которые в известных случаях могли быть призываемы к рассмотрению одних и тех же дел и которые должны были взаимно помогать друг другу, находились до середины XII в. в довольно хороших отношениях. Но с этого времени короли и бароны находят, что компетенция церковных судов слишком обширна, что налагаемые ими отлучения слишком часты, что светские лица слишком охотно вверяют им свои дела, уклоняясь таким образом от светского правосудия; и вот они начинают борьбу против церковного суда, то тайную, то явную, которая продолжается в течение всего XIII в., приводит то к торжеству, то к поражению церковного суда и кончается в следующих веках его стремительным упадком.
Первое крупное столкновение произошло в Англии во время тиранического правления Генриха II Плантагенета (1154–1189). Оно было ознаменовано собором в Вестминстере, изданием «Кларендонских постановлений», убийством кентерберийского архиепископа Фомы Бекета и, наконец, подчинением и публичным покаянием Генриха II1.
В Германии борьба против церковной юрисдикции была лишь эпизодом в противостоянии папства и империи. Наоборот, во Франции — от Филиппа Августа до Филиппа Красивого — она ограничивалась исключительно областью судопроизводства. В течение всего XIII в. мы видим коалиции баронов, направленные специально против консисторских судов. В 1204 г. коалиция сеньоров жаловалась королю, что церковные суды привлекают к себе феодальные процессы и таким образом отнимают у них всякую юрисдикцию в их феодах (propter hanc occasionem perdebant domini justitiam feodorum suorum). Ввиду этих жалоб Филипп Август запретил судам официалов вести тяжбы, относившиеся к феодам и цензивам, препятствовать задержанию светскими судьями духовных лиц, которые осуждены самим церковным судом и предварительно низложены, и отлучать от церкви тех, кто продает съестные припасы в воскресенье или ведет торговые сношения с евреями. В 1210 г. новый указ признал за светскими судьями право арестовывать духовных лиц, захваченных на месте преступления, с тем чтобы немедленно передавать их официалу. Наконец, так как возбуждение не прекращалось, то Филипп Август в 1214 г. установил еще — «в интересах мира между королевством и папой и до следующего собора» — привилегии для крестоносцев в отношении суда. Латеранский собор 1215 г. несколько ограничил применение интердиктов (канон 47-й) и по некоторым пунктам точно определил компетенцию консисторского суда.
Но эта компетенция не была уменьшена, и светские лица упорно продолжали предпочитать церковный суд сеньориальному. В 1225 г. сеньоры, собравшись в Мелене, подали королю Людовику VIII новую жалобу об узурпации духовных лиц. На этот раз речь шла не о феодальных процессах, а о гражданских тяжбах светских лиц. Так как король не принял никакого решения, то наиболее могущественные сеньоры Запада — Гуго Лузиньян, Пьер де Дре, граф Бретанский, Амори де Кран, сенешаль Анжуйский, Савари де Молеон и многие другие — составили новый заговор и возобновили свои жалобы. Кроме того, Пьер де Дре, вложивший в это дело столько страсти и ожесточения, что приобрел название Пьере Ненавистник Попов (Pierre Mauclerc), собрал в Редоне сеньоров Бретани и заставил их поклясться, что они более не будут обращать внимания на интердикты и употребят все усилия, чтобы изъять из ведения церковных судов процессы, касающиеся десятин, наследств по завещаниям, лихоимства и договоров, скрепляемых клятвой. Когда бретонские прелаты отлучили Пьера Моклерка, то он изгнал епископов из Ренна, Трегьера и Сен-Бриека. Гонорий III, и особенно ученый канонист Григорий IX, конечно, не могли не осудить этих притязаний. Буллы, которыми осуждались последние, встретили, разумеется, большое сочувствие со стороны людей, подсудных сеньорам, но в среде феодалов они вызвали энергичный протест, который был сформулирован на собрании в Сен-Дени в 1235 г. и которому, по-видимому, до известной степени сочувствовал Людовик Святой; по крайней мере, его упрекает в этом Григорий IX в письме, написанном тотчас после съезда в Сен-Дени. Изменило ли это письмо намерения короля, убедив его в необходимости конкордатов, то есть взаимно-обязующих договоров для урегулирования спорных вопросов между обеими властями? Эго неизвестно; как бы то ни было, в течение ближайших 10 лет конфликт не возобновлялся. Его возобновил германский император Фридрих II в 1245 г., в разгар своей борьбы с папой Иннокентием IV, которого он принудил покинуть Рим и бежать в Лион. Повсюду отыскивая противников папства, он ловко воспользовался враждой французских баронов против церковного суда; он обратился к ним в 1245 и 1246 гг. с несколькими письмами, в которых просил поддержки, изображая себя поборником светской власти против церковного судопроизводства. Его воззвания в конце концов увенчались успехом. В конце 1246 г. высшие французские сеньоры образуют новую лигу, которая требует ограничения церковной юрисдикции по отношению к светским лицам только процессами о браках, лихоимстве и ереси. Протокол конфедерации воспроизводит дух и даже выражения писем Фридриха II. Своими представителями, уполномоченными осуществлять их требования, французские бароны избрали четырех крупных сеньоров: Гуго IV, герцога Бургундского, Пьера Моклерка, Гуго X Лузиньяна, графа Ангулемского, и графа Сен-Поля, Гуго Шатильонского, ближайшего союзника германского императора. Одновременно Фридрих II побудил и английских сеньоров принять аналогичное решение. Папа не замедлил с ответом. 4 января 1247 г. Иннокентий IV отлучил от церкви участников конфедерации, а также всех тех, кто каким бы то ни было образом будет противодействовать применению церковной юрисдикции в делах, подлежащих ее ведению по праву или обычаю (de jure vel consuetudine approbate). Людовик Святой и его братья не принимали никакого участия в этом последнем заговоре феодалов, несмотря на то, что в 1246 и 1247 гг. между королем и Иннокентием IV несколько раз возникали разногласия. Но Людовик Святой обладал уравновешенным и вместе с тем осторожным поведением; он знал, что мягкостью можно достигнуть большего, чем насилием, и «благодаря его ловкости, соединенной с умеренностью духовенства и склонностью папы к примирению» ему удалось, говорил Матвей Парижский, потушить заговор, возбужденный Фридрихом II.
После кризиса 1247 г. борьба продолжалась уже не повсеместно, а лишь, в некоторых областях. Так, она продолжалась еще в Шампани и Парижской епархии в 1252 г. В 1254 г. произошел как бы рецидив, вызвавший со стороны папы новые отлучения. Бароны отвечали на них захватом церковных доходов, заключением в тюрьму низших служителей консисторских судов и даже признанием безнаказанности преступлений, направленных против духовных лиц. Последние, со своей стороны, составили конфедерацию против баронов, и тогда, во избежание возможной анархии, вмешался Людовик Святой. В 1258 г. он ведет переговоры с Александром IV, в 1268-м — с Климентом IV и заключает с ними настоящие конкордаты, которые на время восстанавливают мир. Филипп Смелый следовал политике своего отца, и в его царствование столкновения были редки. Таким образом, к концу XIII в. французскому королю удалось установить известное равновесие между притязаниями духовенства и требованиями баронов. Теперь он сам становится на место сеньоров и продолжает борьбу против духовной власти; на этот раз борьба выходит за пределы спора о юрисдикции и при Филиппе Красивом простирается уже на вопрос о взаимном отношении обеих властей.
