Канон Третьего Латеранского собора породил новые затруднения, обнаружившиеся в XIII в. Чтобы собрать две трети священной коллегии, часто требовалось продолжительное время; папские выборы, которые в XII в. совершались быстро, теперь сделались более медленными. С 1241 г. междуцарствия в несколько месяцев случаются очень часто: Иннокентий IV был избран лишь через полтора года после смерти своего предшественника, Урбан IV — через четыре месяца, Григорий X — через три года. Чтобы устранить подобные замедления, которые, конечно, вредно отзывались на интересах христианства, второй Вселенский собор в Лионе (1274) образовал так называемый конклав, то есть повелел запирать на ключ (cum clave) кардиналов-избирателей; если в течение трех дней они не придут к соглашению, то в следующие пять дней должны будут довольствоваться одним блюдом (uno solo ferculo sint contenti). Но пригодность этой меры не успели оценить, так как Иоанн XXI и Николай IV отменили ее. После смерти последнего (1292) между кардиналами в течение 27 месяцев господствовало глубокое разногласие, которое поддерживали соперничавшие партии двух могущественных римских фамилий — Колонна и Орсини. Наконец, они призвали на папский престол не способного к правлению отшельника Целестина V; через шесть месяцев он отрекся, позаботившись, однако, подтвердить декрет Лионского собора, который таким образом окончательно урегулировал систему папских выборов.
Отношение папы к церкви; упадок власти архиепископов. Что касается папской власти, то, благодаря деятельности богословов и канонистов, ее границы определяются теперь с большой точностью: первенство папы по отношению к церкви и его влияние над светскими князьями достигают в XIII в. высшей степени своего развития. Вообще в XIII в. папская власть как теоретически, так и фактически занимает в христианском мире первое место.
Самой характерной общей чертой в отношениях папы к церкви является то, что он сосредоточивает в своих руках все отрасли управления как духовного, так и светского. Вот главные пункты, по отношению к которым эта централизация проявляется наиболее ясно. Начиная с XII в. папы присваивали себе исключительное право отпускать известные грехи, большей частью по личному произволу. В XIII в. исключительное право отпущения наиболее тяжких грехов (святотатство, кровосмешение, содомский грех, убийство духовного лица, подделка папских булл и пр.) становится законным правом папы. Александр III в 1153 г. отнимает у епископов право канонизировать святых, а Четвертый Вселенский собор в Латеране (1215) прибавляет, что только папа может признавать подлинность мощей. Папе принадлежит право давать разрешения всякого рода, включая и изъятия из епископской юрисдикции, даруемые капитулам, монастырям или монашеским орденам. Точно так же отныне только папа сзывает вселенские соборы и утверждает их постановления в силу первенства, принадлежащего ему как преемнику св. Петра.
Из этого же первенства вытекает и представление о непогрешимости папы в делах веры и нравственности. Это учение, основывающееся на различных местах Нового Завета, было ясно сформулировано Фомой Аквинским и косвенно признано Лионским собором 1274 г. (канон Majores). Не возвысившись еще до степени верования de fide, оно становится верованием prope fidem, от которого «безрассудно» уклоняться. Апелляции к папе по делам одновременно духовного и светского характера становятся настолько часты, что в XII в. Гильдеберт Турский, св. Бернард и другие ставят в упрек курии неосторожность, с какой она допускает это средство защиты, превосходное в принципе, но требующее регламентации. Кроме апелляционной юрисдикции, естественной принадлежности суверенной власти первосвященника, средневековые папы стремятся также распространить свою непосредственную юрисдикцию на чужие епархии, присваивая себе право личной властью раздавать известные бенефиции. Начало этой политике положил Адриан IV (1154–1159), а его преемники развили ее. Сначала она давала хорошие результаты, выводя из неизвестности людей, которые могли принести пользу церкви; но вскоре она начала искажаться. В 1245 г. на Лионском соборе и в последующие годы английские епископы, особенно епископ Линкольнский Роберт Гростет (Большая Голова), жаловались на то, что папа раздал итальянцам слишком много английских бенефиций, и Иннокентий IV обещал отказаться от своего права самовластно назначать духовных лиц. Его преемник Александр IV объявил в 1255 г., что ни один капитул не будет обременен более чем четырьмя «апостольскими мандатами»: так назывались указы, в которых папа повелевал снабжать бенефициями указанных им кандидатов. Немного позднее Климент IV (1265–1268) присвоил Святому престолу право распоряжаться всеми бенефициями, «вакантными при римском дворе», то есть теми, обладатели которых умерли в резиденции папского двора; в то же время он установил как принцип, что папе должно принадлежать безусловное право распоряжаться (plenaria dispositio) всеми церковными должностями. Все эти черты свидетельствуют о централизации, установившейся теперь в управлении церковью; но еще яснее эта централизация обнаруживается в прямых отношениях папы к епископам и особенно к архиепископам. Поездки ad limina, которые епископы обязаны были совершать после посвящения, становятся в XII в. неизменным правилом. Ни один епископ не может выйти в отставку без согласия папы, который, следовательно, один может утверждать перемещения с одной кафедры на другую. С другой стороны, архиепископ не может вступить в отправление своих обязанностей, пока не утвержден папой и не получил от него паллии, признака архиепископского сана. Григорий IX, кроме того, требует от всех архиепископов клятвы верности. Наконец, когда папа, по указанным выше причинам, увидел себя вынужденным чаще вмешиваться в епископские выборы, то начался быстрый упадок архиепископской власти.
Мало-помалу архиепископы потеряли принадлежавшее им до сих пор исключительное право судить о том, исполнены ли канонические условия избираемости, проверять выборы, решать дело в случае соискательства двух или нескольких лиц, наконец, утверждать и посвящать своих викариев. Все эти функции фактически перешли к папе; но этот процесс совершился медленно и без шума, без общих законодательных мер, в силу естественного хода вещей. Оценка канонических условий избираемости была отнята у архиепископов в силу мер, направленных против симонии — преступления, подлежавшего суду папы, и в силу декретов, относившихся к промежуткам и неправильностям, которые мог разрешать опять-таки только папа. Вмешательство папы в проверку выборов, до тех пор незначительное и редкое, становится в XII в. нормальным. Оно могло быть оправдано многими мотивами. Во-первых, папа должен был следить за исполнением постановления Латеранского собора 1139 г., которое запрещало оставлять епархию вакантной долее трех месяцев, — правило, исполнению которого нередко препятствовали народные волнения или предъявление светским князем его регальных прав: в случае насилия папа приказывал приступать к выборам, а иногда прямо назначал епископа. Точно так же, когда выборы приводили к разногласиям или когда несколько соискателей считали себя избранными, то иногда для улаживания спора обращались к архиепископам; но чаще всего обращались к папе, и таким образом архиепископ терял право решать вопросы об избирательных соисканиях. Кроме того, вмешательство папы испрашивалось либо избирателями, либо выбранным для утверждения выборов. С этого времени папа, утверждавший раньше только архиепископов, утверждает и их викариев. К концу XII в. лишь немногие епископы не обращались к папе за утверждением; большей частью они называли себя: «Епископ по милости Божьей и Св. апостольского и римского престола». Что касается посвящения, то в принципе оно всегда принадлежало архиепископу; но когда на последнем тяготело какое-нибудь каноническое наказание или когда он отказывался посвятить избранного, то опять-таки вмешивался папа, и все более укоренялось мнение, что архиепископ есть в сущности уполномоченный папы, которого папа всегда может лишить полномочия. Таким образом, реформа духовенства оказалась гибельной для архиепископской власти.
