— Я не хочу, чтобы ты думала, что для меня это только секс. Все не так.
Гм. Это… интересно. Я почти всегда уверена в себе, однако такой тип отношений может сбить меня с ног. Прежде чем успеваю придумать подходящий ответ, он пишет следующее:
— Вероятно, ты можешь понять это по тому, как я разыгрывал недотрогу.
Я смеюсь над этой глупой шуткой и отвечаю:
— Ну, кажется, придется брать тебя измором.
— Может быть.
Вынуждена признать, что он заинтриговал меня. Мне не следовало проводить с ним время, но мне нравится, что он способен удивить меня.
— Посмотрим насчет обеда. Может, в понедельник. Спокойной ночи.
Люк присылает подмигивающий смайлик. Кошка запрыгивает на кровать и сворачивается в клубок. Глажу ее, и она вытягивается. Я боком чувствую ее тепло.
Сегодня… сегодня я чувствую нечто, очень похожее на настоящее счастье, хотя не исключено, что это просто удовлетворение.
Глава 24
Встаю рано, чтобы посмотреть, как Стивен собирается на работу. Камера включается, когда он вылезает из кровати и потягивается. Наблюдаю, как он поддергивает штаны своей нелепой пижамы, прежде чем идти в ванную. Слышу, как он писает, затем бросает свою пижаму в корзину для грязного белья. Вероятно, каждый вечер надевает перед сном чистую… Думаю, он гладит свои пижамы, прежде чем аккуратно сложить их в комод.
Вид разбросанной по полу моей спальни грязной одежды вызывает у меня улыбку. Плохо, что моя одежда бледных оттенков и цветочной окраски. Я предпочла бы надеть на работу черную рубашку с налипшей на спине серой кошачьей шерстью. Хотя, вероятно, это было бы слишком рискованно на ранней стадии наших отношений. Камень преткновения на его пути, а не стимул для издевательств.
Я уже приняла душ и оделась и сейчас с нетерпением жду, когда Стивен соберется. В конце сборов меня ждет разочарование. Одевшись, он не заворачивает на кухню, чтобы выпить кофе, а идет прямиком к двери. К тому времени, когда он вернется с работы, лужица, оставленная мною на полу, высохнет, и я лишусь возможности посмотреть коротенькую эксцентричную комедию. Однако я уверена, что он даст мне еще один шанс.
Допиваю последнюю чашку кофе, когда звонит мой телефон. Неужели Стивен решил проявить заботу и проведать меня после вчерашнего?
Нет, естественно, нет. Это мама. Я откладываю телефон и не отвечаю. Это второй звонок за неделю. Наверное, стоит отключить переадресацию звонков, чтобы мама перестала звонить мне на этот одноразовый телефон. Она превращается в досадную помеху.
Жужжание извещает о том, что она оставила голосовое сообщение. Я не успеваю прослушать его, как телефон снова вибрирует. Новый звонок. Опять мать. Господи…
— Что? — резко произношу я, нажимая на кнопку приема.
— У папочки был удар! — Она всегда называет его папочкой. Я не называю его так с тех пор, как мне исполнилось четыре. Даже в детском саду я понимала, что он — не герой, который будет сражаться с чудовищами за меня. Он был бесхребетным, не успевшим повзрослеть неудачником с раздутым эго и полным отсутствием чувства ответственности.
— Ты звонила в «Скорую»? — спрашиваю я.
— Мы сейчас в больнице.
Я слышу отчаяние в ее голосе, но сочувствия не испытываю. Она всегда была беспомощной. Невезучей. Неспособной разобраться с собственной жизнью. Дочь-социопат стала для нее даром Небес. С пятого класса я начала постепенно вникать в семейные дела.
— Ясно. У вас у обоих «Медикэр»
[17], верно?
— Да. Но его повезли в больницу в Иниде, и я не знаю, как буду навещать его. Ведь он может лежать здесь неделями! Если оправится…
— Я только оплатила ремонт машины, так что не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
— Да сюда ехать два часа! Джейн, мне придется снять какое-нибудь жилье. А у меня на это нет денег. Ты же знаешь, что мы живем от зарплаты до зарплаты…
— Отлично. Я пришлю предоплаченную карту
[18].
— А ты можешь поселить меня в каком-нибудь милом местечке?
— Нет. Я пошлю тебе пятьсот долларов, и живи на них.
Если я поселю ее в гостинице, мне придется платить за обслуживание номера и услуги парковщика. Плавали — знаем.
— Джейн… Джейн. — Она уже рыдает. — Ты должна приехать домой и повидаться с папочкой. На всякий случай.
— Какой случай?
— На тот случай, если он не оправится!
— Ты практически ничего не сказала о его состоянии, поэтому я предполагаю, что оно стабильное.
— У него был удар!
— Ну, не такой уж большой сюрприз. С семидесятых годов он только и делал, что много пил и ел жирное. Удар сильный?
— Он истекает слюнями, Джейн! У него невнятная речь!
Я вздыхаю.
— А что говорят врачи?
Мама отвечает не сразу, и я понимаю, что она прикидывает, как бы описать все это терминами пострашнее. Однажды она днями изводила меня своей «опухолью мозга». Мне тогда было шесть, и я ужасно боялась, что меня отправят в приют. Я точно знала, что отец не оставит меня, если мама умрет.
После четырех походов в отделение неотложной помощи выяснилось, что это просто мигрень. Зато мама получила много обезболивающих таблеток, так что после той истории она осталась в двойном выигрыше.
— Паралич! — наконец выдает она. — У папочки вся правая сторона парализована! Он едва может поднять ногу!
— Временный или постоянный?
О-па. По ее молчанию я понимаю, что поймала ее.
— Они… они говорят, утверждать что-либо рано.
— Но они считают, что паралич временный?
— Конечно, но на первое время ему понадобится кресло-каталка. И дом придется переделать под кресло.
Она имеет в виду трейлер. Последний из длинной череды, и каждый следующий — меньше и потрепаннее, чем предыдущий. Сомневаюсь, что алюминиевые двери достаточно широки, чтобы в них проехало кресло, так что пандус ничего не даст.
— Уверена, Рики со всем этим справится. Он рукастый. Незачем выбрасывать деньги на ветер.
— Ах ты, стерва бессердечная! Это же наш дом!
— Тогда придумай, как решить проблему. Если требуются изменения по медицинским показаниям, уверена, «Медикэр» покроет их.
