Он встает позади меня, чтобы помочь мне прицелиться. И, естественно, пахом прижимается к моей попке.
— Между прочим, у тебя не получится заткнуть уши.
— Знаю.
— Я тебя придерживаю, так что ты в безопасности, — говорит Стивен, обхватывая меня за талию.
Я смотрю в прицел и намеренно промахиваюсь. Позволяю отдаче ударить мне в плечо.
— Ой!
— Ты должна сильнее прижимать приклад к плечу, иначе отдача будет сильной. Попробуй еще раз.
— Что-то не хочется…
— Ты должна выстрелить хотя бы еще один раз, детка. Что же, я зря привез тебя сюда?
Вздыхаю и стреляю, крепко прижимая приклад к плечу, но промахиваясь.
— Стивен! У меня получилось!
— Ну, в цель ты не попала, это точно.
— Но я уже близка к этому!
— Каковы ощущения?
— Здорово. — Это правда. Может, в Малайзии я найду тир и превращу стрельбу в хобби.
Его руки скользят вверх по моему телу, пока он не добирается до моей груди.
— Это так возбуждает — смотреть, как ты стреляешь…
— Прекрати. — Это звучит излишне резко, но Стивен не замечает.
Он хмыкает, а я стреляю еще раз, целясь поближе к банке. Четвертым выстрелом сбиваю банку и принимаюсь радостно вопить:
— Получилось! Получилось!
— Молодец, детка. Но это не значит, что ты попадешь в движущееся животное.
— Да, но зато я могу попасть в то, которое не движется!
— К твоему четвертому выстрелу животное будет двигаться очень быстро.
— Мне просто нужно попрактиковаться.
— Верно. — Он забирает у меня винтовку и заряжает новую обойму. — На. Попробуй еще раз.
Наконец отходит в сторону и дает мне пострелять самой. Я делаю еще шесть выстрелов. На последних выстрелах прицеливаюсь по-настоящему и без проблем сбиваю последние две банки. Если настанет время стрелять в Стивена, он будет достаточно близко. Я не боюсь промахнуться.
Стивен берет у меня винтовку и устанавливает банки, вероятно, не доверяя мне и опасаясь, что я убью его, пока он там.
Разумно.
Я смогла бы выстрелить в него, когда он вернет мне оружие, но только не здесь. Лучше устроить несчастный случай на охоте. Я неопытна, увидела какое-то движение и решила, что это олень…
А вот если случайно выстрелю в него здесь, на поляне, меня могут обвинить в непредумышленном убийстве или в преступной халатности.
И если хочу закопать его тело и сделать так, чтобы он исчез, я не могу допустить, чтобы его кишки и кровь разлетелись по всей поляне. Даже мне не удастся выбраться из такой передряги.
Стреляю еще раз десять, представляя лицо Стивена вместо банок. Затем наступает его очередь. Спустя какое-то время он передает винтовку мне. Я делаю несколько серий выстрелов, но ему становится скучно, и он предлагает прерваться на обед.
— Уже почти полдень.
— А, жареные сосиски! — кричу я.
Его лицо перекашивается от раздражения, а я смеюсь, потому что все это забавно.
Стивен устраивает целый спектакль, отрезая пару веток от ближайшего клена и с помощью перочинного ножика затачивая у них концы. У него получается что-то вроде двузубых вилок.
— А вдруг от дерева что-то попадет на наши хот-доги? — говорю, когда он передает мне мою веточку.
Он закатывает глаза, и я представляю, как всаживаю в них свою «вилку».
— Надеюсь, дерево не ядовитое?
— Нет, Джейн, дерево не ядовитое. Неужели ни один из тех мужчин, с которыми общалась твоя мама, не брал тебя в поход?
Прищурившись, внимательно смотрю на него, и он поднимает руки.
— Ты же понимаешь, о чем я.
— Нет, — бурчу, по ступенькам поднимаясь на крыльцо хижины, — они не брали меня в поход.
— Вот поэтому женщины не должны рожать детей вне брака. Твой настоящий отец научил бы тебя подобным вещам.
— Может быть. Зато у мужчин, между прочим, есть дети вне брака. Вот так и получается.
— Однако женщины должны думать головой. Ведь именно они остаются с детьми.
Счастливые мужики и тупые, безответственные бабы. Старая сказка.
Закончив с веточками, Стивен берет еще одно пиво и кладет ноги на неструганый кусок бруса, который установлен между диванами. Я беру хот-доги и булочки, приправы и бумажные тарелки. Помещение уже нагрелось, и я снимаю куртку и сапоги.
— Есть еще картофельные чипсы, — кричит он.
Я захватываю и их, Стивен убирает ноги, чтобы я могла поставить все это на импровизированный стол. Стивен передает мне свою «вилку». Я встаю на колени перед огнем и готовлю еду.
— Восхитительно, — говорит он.
— Первый обед, что я готовлю для тебя.
Он смеется и пьет пиво. Я радостно улыбаюсь, а мои щеки горят от близости огня. Краем глаза замечаю какое-то движение. С каменной плиты быстро спускается паук, чтобы спастись от жара. Но, к его несчастью, внизу жарче, чем вверху. Он падает на пол прямо перед огнем, и я наблюдаю, как скрючиваются его ножки, пока он не превращается в шарик умирающего мяса. Я не завопила от страха. Я даже не поморщилась.
Когда сосиски готовы, запихиваю их в булочки и подаю одну своему мужчине. Он быстро съедает ее и просит еще, но все же встает и идет на крыльцо за пивом. Мне он тоже приносит одну банку. После еды объявляет, что идет в лес на несколько часов, чтобы успеть поохотиться до сумерек.
— Подожди! — кричу я. — Я сейчас только надену куртку и…
— Нет. Ты останешься здесь.
— Но, Стивен…
— Не сегодня. Я хочу побыть один.
Он выходит за дверь прежде, чем я успеваю придумать какой-нибудь довод, и с винтовкой в руке спускается с крыльца.
Проклятье. Я засовываю ноги в сапоги, в спешке надеваю куртку, но когда бегу к двери, один сапог соскакивает. Я вынуждена остановиться и привязать их, а когда вылетаю во двор, Стивена уже там нет.
Я обегаю хижину, надеясь, что он еще на поляне, но там нет ни его, ни его следов.
Черт! Может, я не такая уж и кошка-убийца…
Иду по грунтовке, и мои сапоги бухают по укатанной земле. Я все же надеюсь найти его след, но вижу лишь редкие прогалины между деревьями. Если я правильно понимаю, это не самая хорошая идея — преследовать в лесу вооруженного охотника. Если он пристрелит меня, возможно, его жизнь на какое-то время и превратится в ад, но это совсем не то, что мне нужно.
Ладно, пусть так. Завтра утром я уговорю его взять меня с собой и убью его при первой же возможности.
