Взяв старый телефон, отправляю Стивену короткое «Я люблю тебя!» с целым пучком розовых сердечек. Он не отвечает. Невежливо с его стороны.
Затем пишу Люку. «Извини, уезжала из города».
Проходит около тридцати секунд, прежде чем он отвечает:
«На тусовку?»
«Нет. По работе».
«Читаю ту книжку, что ты подарила мне. Еще раз спасибо. Она классная».
«Я так рада, что тебе нравится. — Таращусь на свое сообщение, пытаясь понять, что надо сказать, что он хочет, чтобы я сказала. Нечто такое, что сейчас, когда я могу провести с ним побольше времени, подогрело бы его интерес. — Сегодня мне очень не хватает твоей огромной ванны».
«Только моей ванны?»
Он умеет развеселить. Посылаю подмигивающую рожицу.
«Хочешь завтра поужинать?» — спрашивает он.
Хочу. Очень хочу. Стивен игнорирует меня, так что я могу спокойно отправляться на ужин. А еще мне надо как-то скрасить ожидание того момента, когда он опять пригласит меня к себе.
Плюс мне хочется хотя бы еще один последний раз повидаться с Люком.
Знаю, что я ненастоящая. Совсем ненастоящая. Но с Люком я чувствую себя более настоящей, и пока что обстоятельства не вынуждают меня отказываться от него. Это крохотный подарок, свалившийся с неба.
Быстро набиваю ответ:
«Может, опять почитаем? Закажем еду?»
«С радостью».
Да. Я тоже. И, как ни странно, предвкушаю отнюдь не секс. Предвкушаю… все. Диван, книги, шутки. Не знаю, почему, но секс не главное. Все скоро закончится, и я вернусь в Куала-Лумпур, к уединенной жизни социопата. Однако пока у меня есть возможность, я буду наслаждаться всем, что дает мне Люк.
Глава 43
Я развалилась на диване, мои ноги у Люка на коленях. Его теплая рука лежит на моих лодыжках, и он то и дело поднимает ее, чтобы перевернуть страницу, а потом опускает обратно, как будто ему нравится ощущать под ладонью изгибы моих ног.
Тишину в доме нарушает только шелест страниц. На журнальном столике стоят пустые коробки из-под тайской еды, и мы бездельничаем, как давно женатая пара.
— Я уезжаю на следующей неделе, — говорю в тишину.
Его рука на моей лодыжке на короткое мгновение напрягается. Он откладывает книгу.
— Что?
— Проект сворачивают.
Не знаю, зачем говорю ему об этом. Ведь я собиралась просто исчезнуть. Может, не хочу причинять ему боль? Или опасаюсь, что он обратится в полицию, если я вдруг исчезну? Наверное, последнее. Чувства других людей меня не волнуют.
— Уезжаешь? — Его голос звучит ошеломленно, хотя он знал, что это случится.
— Да. — С бодрой ноткой в голосе добавляю: — Обратно в Малайзию.
— Но… ясно. Конечно.
Я снова поднимаю книгу — мой долг выполнен. Бросаю взгляд на Люка. Он смотрит куда-то вдаль, как будто я шокировала его.
— Проект закончен, — опять говорю я, на этот раз мягче.
— Да. Понял. Я просто думал… не знаю.
Я киваю.
— Мы отлично провели время.
— Да.
— Но у нас еще будет несколько страстных ночей. — Я ступней пихаю его в бедро, но он не смеется.
— Я не шутил, когда говорил, что общаюсь с тобой не ради секса.
Не зная, как ответить, я храню молчание.
Люк обеими руками ерошит свои волосы.
— Ведь это ты тогда сбежала, помнишь? Сейчас ты снова сбегаешь. Я знаю, что буду скучать по тебе, потому что скучал по тебе после первого раза.
Я польщена. А как иначе? Я всего однажды купила ему книгу. Только, конечно, скучать он будет по сексу.
— Люк… — Я мотаю головой. — У меня плохо получаются отношения. Просто я… не такая.
Он поворачивается и изучает мое лицо.
— Какая не такая?
— Другая, — предпринимаю я еще одну попытку. — Вот и все. Я не такая, как остальные.
— Я знаю, что ты другая.
— Знаешь?
— Конечно. Ты… даже не знаю… немного аутист или что-то вроде этого.
Никогда не смотрела на себя под таким углом, однако я понимаю, почему он сделал такой вывод.
— Что-то вроде этого, — произношу задумчиво. — Так что… да. Из меня никогда не получилась бы хорошая подруга. Поэтому ты не должен скучать по мне. А вот по сексу тебе скучать разрешается. — Снова пихаю его, но он не изображает даже видимости улыбки.
— Не знаю, как сказать все, чтобы не прозвучало обидно, но… Джейн, мне нравится то, что с тобой не так.
Качаю головой взволнованная донельзя — со мной редко такое случается. Горит лицо; такое впечатление, будто смущено все мое тело.
Люк откашливается и проводит рукой по встрепанным волосам.
— Не так. Я выразился неправильно. Мне нравится то, что ты другая. Ты всегда такая спокойная…
— Это верно.
— С тобой все ровно. Стабильно. Как будто ты живешь в покое.
— В покое?
— Знаю, для тебя это наверняка сложнее, но, как бы то ни было, рядом с тобой я ощущаю покой.
Большинство не замечает, что я другая. Я изо всех сил стараюсь быть, как все. Но иногда проницательные люди чувствуют холод внутри меня и не ощущают никакого покоя. Они нервничают. Отдаляются. Настораживаются, ожидая удара, и правильно делают. Во мне нет ничего успокаивающего.
— Не понимаю, — говорю.
— Моя мама была… — Люк издает короткий смешок. — Моя мама была ураганом. То взлет, то падение, постоянное напряжение, постоянный хаос… Когда я был маленьким, ездил из школы на велосипеде, и чем ближе был мой дом, тем сильнее сдавливало мне голову, потому что я гадал, что ждет меня дома. Она могла испечь гору печенья и устроить киномарафон, даже если на следующий день мне предстояла сложная контрольная. Или могла порвать все мои книги и вывалить из шкафа всю мою одежду только потому, что ее вдруг взбесил беспорядок. И каждый раз я не мог игнорировать это, потому что она категорически настаивала на моем участии. Она требовала нашего полного внимания. Всегда. Это было страшно утомительно. До черта утомительно.
— У нее была мания? Или биполярное расстройство? Или…
— Не знаю. Она не считала, что с ней что-то не так, насколько я могу судить, так что никакого диагноза не было. Ни разу не обращалась за помощью. Со стороны все выглядело идеально. Забавные рождественские украшения, домашняя выпечка, заново покрашенные кухонные полки, тщательно отглаженная одежда. Но я ненавидел этот покой. Мне было противно находиться дома. Я никогда не мог расслабиться.
— Сожалею.
