Теперь горница пуста, но Марье, по всей видимости, это и было нужно. Быстро прошмыгнув в нее, она спряталась в небольшой нише, сплошь завешанной шубами царских слуг. Через несколько минут показался озабоченный чем-то Петька Пожарский и принялся озираться, как будто ожидая чьего-то прихода. Никого не дождавшись, он плюхнулся на скамейку и, вытерев со лба пот, тяжко вздохнул.
– Где же ты, краса моя ненаглядная… – вырвалось у него.
– Али потерял кого, Петр Дмитриевич? – проворковала подкравшаяся сзади к стольнику Машка и со смехом закрыла ему глаза руками.
– Кто здесь?! – дернулся было тот.
– А ты кого искал, княжич? – В голосе девушки звякнул металл, как будто лязгнули стальные зубы капкана.
– Машенька! – расплылся тот в глупой улыбке и, рывком обернувшись к ней, попытался обнять. – Тебя искал, любимая!
– Ишь какой шустрый! – тут же вывернулась из его рук Пушкарева. – Только что признать не мог, а теперь уж и любимая! Да еще и обниматься лезет!!!
– Ну, прости, – взмолился парень, по опыту знавший, что та легка на расправу. – Только мочи нет более с тобой в разлуке жить! Как увижу тебя хоть на минуточку, будто зорька ясная взошла, даже если непогода на улице. А когда нет, тоска съедает черная…
– Сладко поешь, Петр Дмитриевич! Видать, многим девам красным таковые слова говорил прежде, что теперь без запинки сыплешь?
– Грех тебе такое говорить, Марья Анисимовна! Богом клянусь, что, кроме тебя, никого и никогда не любил и слов таких никому не сказывал…
– Врешь, поди.
– Лопни мои глаза!
– Вот дурной, – засмеялась девушка. – Кому ты такой нужен будешь, без глаз?
– Что глаза… – простонал в ответ раненный стрелой амура. – Коли тебе не нужен, так и жить незачем!
– А с чего ты взял, что не нужен?
Услышав последние слова Петька, не веря своим ушам, встрепенулся и снова кинулся в атаку:
– А раз нужен, то не гони прочь!
– Кто ж тебя гонит, малахольный?
– А раз не гонишь, то позволь в уста сахарные поцеловать! – подался к ней парень.
– Ишь какой лакомый! – лукаво усмехнулась Машка, но отодвигаться не стала, и чрез мгновение их губы соединились.
Княжич Петр Пожарский, несмотря на молодость, успел отличиться на войне, хорошо зарекомендовать себя на царской службе в Кремле, но вот целоваться ему пока что не приходилось, однако недостаток опыта он с лихвой компенсировал энтузиазмом.
– Руки-то придержи! – попыталась пресечь его пылкость тяжело дышавшая девушка.
– Ладно… – выдохнул тот и счастливо улыбнулся.
– То-то, что ладно! – сердито отозвалась Пушкарева. – Чего лыбишься, как пришибленный?
– Ну чего ты, Маша…
– Ничего! Я тебе руки распускать не разрешала!
– Прости, любимая. Не буду больше!
– Зарекался кот сметану воровать!
– Сказано, не буду!
– Ладно. Пора мне, а то, поди, хватились уже…
– Погоди хоть минуточку!
– Некогда, Петя. Пойду я.
– Маш…
– Чего еще?
– Давай убежим!
– Как это?
– А так. Ты и я, и никого больше!
– Что, – сообразила девушка, – батюшка сказал, что благословения не даст?
– Да, – обреченно вздохнул княжич.
– Почто так?
– Ну, это… – замялся молодой человек.
– Родом не вышла?
– Ага.
– И ты решил уводом взять?
– А что делать?
– Вот что, Петенька! – решительно заявила парню Пушкарева. – Ты, конечно, роду старого и честного, однако и я не за печкой найденная. И уводом, без родительского благословения, ни за тебя, ни за кого иного не пойду, так и знай!
– И что делать?.. – растерянно повторил Пожарский.
– Господи, я думала, один в Москве дурачок – Митька Щербатов, а оказывается, и похлеще его есть! Уж на что тот бестолковый, а и то своего добился.
– К царю в ноги упасть? – сообразил княжич.
– Сам думай.
– Погоди-ка, – задохнулся тот от неожиданной догадки. – Стало быть, правда, что ты его дочка?
– Петя, ты совсем дурак? – фыркнула от смеха девушка. – Государь всего-то на десять годов меня старше! Нешто непонятно?
– Ну…
– Баранки гну! К тому же, будь я царевной, разве не сыскали бы для меня хоть какого-нибудь завалящего заморского королевича или принца?
– Наверное, сыскали бы…
– Вот то-то же! – назидательно заявила молодому человеку Марья и убежала прочь.
Успела она как раз вовремя, потому что государь с государыней уже собирались возвращаться в Кремль.
– Где вы были, дитя мое? – поинтересовалась Катарина. – Я вас совсем не видела, после того как начался пир.
– Я была здесь, моя госпожа, – начала было девушка, – просто…
– Ладно, – перебила ее царица. – Нам пора, и я хочу, чтобы вы сопровождали нас.
– Как прикажете.
– Прекрасно. Давайте собираться.
– Простите мне мою дерзость, ваше величество, – государь тоже уезжает?
– Спросите у него, милочка, если вам так интересно!
Услышав столь резкий ответ, Пушкарева тут же прикусила язык и принялась помогать царице с одеждой. Вместе с другими фрейлинами она помогла своей госпоже облачиться в шубу, надеть на голову меховую шапочку, потом быстро оделась сама, после чего все вместе тронулись к выходу.
Судя по всему, царь тоже покидал празднество, потому что во дворе суетились холопы с лошадьми. Рассаживались в седла придворные и охрана. Особенно выделялись гарцующие на отборных аргамаках стольники в белых кафтанах, среди которых она заметила Петьку.
– Где же наша карета? – сухо поинтересовалась государыня, наблюдая за творившимся вокруг бедламом.
– Если вам будет угодно, я сейчас же узнаю, – вызвалась Маша.
– Нет, – помотала головой Катарина. – Лучше пошлите кого-нибудь из слуг или придворных, а сами останьтесь со мной.
– Как прикажете, – поклонилась ей девушка и, бросившись вперед, замахала рукой, привлекая внимание Пожарского.
Заметив ее сигналы, тот немедля соскочил с седла и бросился к ним навстречу.
– Ты что, Машенька? – встревоженно спросил он, одновременно кланяясь царице.
– Государыня велит узнать, где ее возок!
– Известно где, – ухмыльнулся княжич. – В соседнем дворе стоит.
– У нас, что ли?
