«В искусстве майя вход в пещеру изображается как пасть монстра, — сказала Холли, указывая на сталактиты, свисающие с потолка у входа. — Это, как ты видишь, типичные зубы чудовища».
Помолчав, она добавила: «Впрочем, еще весьма похоже на влагалище».
С крупного валуна мы спрыгнули в озеро с теплой и прозрачной зеленой водой, за нами взвилось облачко рыбок, как на картинах пуантилистов. Мы миновали вход в пещеру; поначалу стало темнее, как если бы внезапно наступили сумерки, а затем нас и вовсе накрыла тьма. Мы плыли против течения, взбираясь на склизкие валуны, сваливаясь в водовороты, вертясь и протискиваясь сквозь узенькие проемы, а вокруг нас вздымалась и шумела река. Холли (одной из первых исследовавшая пещеру после ее открытия британскими спелеологами-любителями в 1986 году) обходила массивные преграды из валунов, ориентируясь исключительно на мышечную память, словно вспоминая последовательность шагов в давно заученном танце.
Наконец мы оказались в полной тишине — в колоссальных размеров пещере, где царила кромешная мгла; лучи наших фонариков ползали по потолку туда-сюда, словно городские прожекторы. Я пытался разглядеть летучих мышей, снующих над нашими головами или свисающих с уступов, но потолок находился слишком высоко. Мы плыли, а вокруг нас в реку капала вода с потолка.
Примерно через полмили мы подгребли к берегу и выбрались на каменный козырек. Холли велела мне снять ботинки. Мы направились в центральную пещеру, обрамленную переливающимися сталактитами и сталагмитами, а также массивными колоннами от пола до потолка, толстыми как стволы деревьев.
Когда я посветил налобным фонариком на стены, у меня захватило дух. На полу стояли сотни древних керамических сосудов, выкрашенных в черный и ярко-оранжевый. Некоторые из них были размером с пляжный мяч и закреплены на своем месте выростами кальцита, накопившимися за много столетий. Между сосудами здесь и там лежали каменные орудия, осколки жада и обсидиана, попадались и небольшие статуи животных, в том числе каменная свистулька в форме собаки.
«Все эти артефакты относятся к IX веку, — сказала Холли. — Ко времени засухи».
Мы поднялись по железной лестнице, вмонтированной в стену, и она провела меня к узкому алькову над пещерой. «Вот она», — произнесла Холли, опускаясь на корточки на козырьке. Перед нами был скелет человека — двадцатилетней девушки.
«Мы называем ее Хрустальной девой», — объяснила Холли. Я перевел дух. Женщина лежала на спине, раскинув ноги и руки; ее ребра покрывал кальцит, придававший костям зловещий хрустальный блеск. Скелет был прекрасно сочленен, за исключением челюсти, которую увело в сторону в кривой, застывшей улыбке.
Хрустальная дева в пещере Актун-Туничиль-Мукналь; © Jad Davenport / National Geographic Creative / Alamy StockPhoto
«Обратите внимание: погребальный инвентарь отсутствует, — сухо заметила Холли. — Стало быть, ее не хоронили».
Скелет Хрустальной девы был не единственным. На полу центральной пещеры, прямо под нами, насчитывалось еще четырнадцать. У подножия исполинского сталагмита находились останки двух юношей: их обезглавили, скелеты были частично расчленены и тоже покрыты кальцитом. Неподалеку лежал скелет сорокалетнего мужчины с проломленной височной костью. Мы склонились над жертвами, переходя от одной к другой. Здесь были и останки ребенка: груда крошечных костей, спрятанная в темной расщелине.
Все эти люди были принесены в жертву Шибальбе.
«Шибальба, — сказала Холли, пока мы сидели в темноте, — это совсем не то же самое, что и христианский ад».
Для народа майя Шибальба, что переводится как «место страха», не была абстракцией. Она представляла собой вполне конкретную географическую локацию, которую можно найти на карте. Пробираясь через лес, можно было почуять Шибальбу, услышать ее рев и эхо, почувствовать, как из ее глубин поднимается ветерок. А если пролезть вниз в сенот сквозь каменистый вход, путешественник вступал внутрь Шибальбы. Он оставлял позади земной мир и попадал в отдельное царство, где можно было столкнуться лицом к лицу с призраками, божествами и существами, наделенными особыми силами и непредсказуемыми.
Связь майя с Шибальбой была глубокой, странной и полной противоречий. В эпосе «Пополь-Вух» близнецы-герои Хун-Ахпу и Шбаланке, спустившись в Шибальбу, пробираются сквозь лабиринт леденящих душу подземелий: в одном бушует пламя, в другом сверкают ножи, в третьем охотятся ягуары. На каждом шагу близнецы-герои сражаются с владыками Шибальбы, бандой отвратительных существ, которых зовут Семь смертей, Повелитель гноя, Повелитель желтухи, Собиратель крови и Повелитель ранений. Основная задача владык — насылать на мир людей болезни, чтобы в конечном счете истребить его. И тем не менее, каким бы страшным ни был подземный мир, майя зависели от Шибальбы и не могли жить без нее. Рядом с жителями Шибальбы обитал Чак, бог дождя, весьма взбалмошная сущность с безумным взором; он обрушивал гром и молнии на леса — но также обеспечивал дождь, без которого майя не могли выжить.
Холли Мойес
И вот, чтобы Чак не гневался и продолжал приносить дождь, майя одно столетие за другим оставляли для него приношения у входа в пещеры. Они заползали в подземелье — стараясь освещать себе путь и держась на безопасном расстоянии от «темной зоны», — и оставляли там керамические сосуды и раковины джутовой улитки
[82], священного животного. Долгие столетия Чак был доволен подарками: каждый год на смену сухому сезону приходил сезон посадок, и бог позволял пролиться дождю; урожай созревал, и майя процветали.
Но в какой-то момент он оставил своих подопечных. В VIII–IX веках, по странному стечению обстоятельств, которое майя были не в силах уразуметь, бог удалился в тайный уголок подземного мира и отказался выходить. Напрасно люди ждали дождей, террасные поля засыхали одно за другим. Некоторое время майя продолжали проводить церемонии, принесшие столько благополучия их предкам, доставляя ко входу в пещеры сосуды и раковины улиток, — но Чак так и не показался. Настал черед более роскошных подношений — подле пещер стало появляться всё больше сосудов и раковин, иногда даже животное, незадолго до того принесенное в жертву. Но Чак безмолвствовал. Вскоре майя охватило отчаяние, ведь в городах голодали дети, — и вот пошла молва, что нужно бросить дома и всё нажитое и отправиться на север. Оставалась единственная надежда умилостивить Чака и вновь добиться его расположения: дойти до Шибальбы, вступить в «темную зону» и встретиться с богом на его территории.
За тысячу двести лет до Холли и меня небольшая процессия народа майя, пройдя вброд, оказалась внутри пещеры Актун-Туничиль-Мукналь. Участники процессии проплыли до края зоны, куда доставал рассеянный свет; после минутного сомнения, дрожа, они двинулись дальше, словно шагая в пустоту с обрыва. То были жрецы, облаченные по случаю в церемониальные венки из перьев. Худые, с осунувшимися лицами, они несли с собой керамические сосуды, полные кукурузы, точильные камни и ароматный копал для возжигания. У одного из них на боку висел обсидиановый нож в ножнах. В центре группы находилась молчаливая двадцатилетняя девушка; она была празднично наряжена.
