Политикой основателя Adidas был только спорт. Другой политикой он не интересовался.
Со времени смерти супруга в 1982 году полагавшаяся лишь на себя Кете Дасслер иногда позволяла себе сбежать от трудностей семейного бизнеса. Она много путешествовала и старалась использовать эти поездки по максимуму, даже периодически крутила романы. Когда она по уши влюбилась в директора одной бразильской обувной фабрики, это вызвало шумиху в Adidas. Объект ее увлечения, урожденный швейцарец, который был, вообще-то, женат, ответил ей очень тактичным отказом. Иной раз Кете хотела просто-напросто отдохнуть от напряженной атмосферы в Херцогенаурахе. Когда Хансрюди Рюггер возводил новые административные корпуса для швейцарского дочернего предприятия, она попросила его запланировать там и маленькую квартирку для нее. Она регулярно оставляла Херцогенаурах, чтобы провести пару дней одной в скромных апартаментах в мрачном индустриальном районе Цюриха.
Но больше всего терзали «мамочку» проблемы с детьми. На террасе особняка она делилась со старожилами предприятия своим горем в связи с сыном, который пошел по скользкой дорожке, и одним из зятьев, который приобрел пагубные привычки. «Один ведет дела с гангстерами, а другого давно пора уволить», – сообщала Кете Дасслер красневшему от чувства неловкости гостю.
Шпильки об алкоголизме относились к Альфу Бенте, мужу Инге, который тогда был большим поклонником спиртного. Некоторые полагали, что именно гипертрофированная преданность Adidas привела его к выпивке. «Когда Альф ездил в Венгрию или Россию, там уже в 10 утра была водка на столе», – вспоминает один из очевидцев. Альф ввел этот обычай и в Херцогенаурахе, где гости с удивлением обнаруживали, что им уже перед обедом предлагают шнапс. Очевидный кризис брачных отношений Альфа и Инге, вероятно, усугублял положение. Семейные проблемы начались после инсульта Инге, и ссоры супружеской пары порождали в Adidas контрпродуктивные и мучительные ситуации, когда сотрудники, к примеру, были вынуждены разбираться с противоречащими друг другу указаниями.
Когда стало ясно, что Альф Бенте больше не в состоянии продолжать свою деятельность в Adidas, он на несколько дней исчез из поля зрения. Хансрюди Рюггер, лучше всего находивший общий язык с Бенте, получил робкий звонок от владельца склада Adidas в цюрихском аэропорту. К нему пришел пьяный человек, называющий себя владельцем Adidas и требующий, чтобы его забрали. Рюггер поспешил в аэропорт, разместил Бенте в отеле Dolder и дал знать семье. Вскоре после этого немецкие бульварные листовки доложили, что брак четы Бенте расторгнут. Альф Бенте уехал из Херцогенаураха и обосновался с одной молодой женщиной в Нюрнберге.
Тирада Кете о связях ее сына с уголовным миром была нацелена прежде всего на Андре Гельфи. Корсиканцу долгое время удавалось очаровывать Кете своим обаянием. Когда он приезжал в Херцогенаурах на собрание акционеров Le Coq Sportif, она была крайне рада его видеть. Он редко покидал особняк без небольшого презента. Но ее доверие к нему быстро сходило на нет. Информаторы донесли ей, что Гельфи и ее сын вместе летают по миру. У нее зародилось подозрение, что во всех темных махинациях, проворачиваемых сыном за ее спиной, Гельфи играет ведущую роль. Однако к тому, что ей потом пришлось услышать, Кете была не готова.
Марсель Шмид тщательно изучал всю документацию. Шмид, человек бойкого темперамента, был шефом компании Sarragan. Из своего офиса во Фрайбурге он следил за процветающей организацией, включавшей в себя, кроме Le Coq Sportif, и доли некоторых других предприятий. Когда же он просмотрел договоры и финансовые отчеты, переданные ему Андре Гельфи, Шмиду стало ясно, что цифры не соответствуют истине.
Он предположил, что Гельфи все это время обманывал Хорста. Почти при каждом заключении сделки отмеченная в контракте сумма была намного меньше, чем заявленная в Sarragan. Гельфи объяснял, что разница выплачивалась «под столом» и поэтому не фигурировала в бумагах. Однако эти случаи настолько участились, что Шмид решил сообщить Хорсту Дасслеру.
Сопоставив факты, Хорст незамедлительно сделал выводы. Гельфи исчез с горизонта так же быстро, как до этого появился. Хорст, воспользовавшись своим правом преимущественной покупки, заполучил в свои руки единоличный контроль над Le Coq Sportif и положил конец влиянию Гельфи. Благоя Видинич оказался из-за этого в неловкой ситуации на совещании Союза европейских футбольных ассоциаций: он должен был вести переговоры с Роджером Пети, президентом клуба «Стандард» и членом правящей верхушки УЕФА. И вдруг появляется Андре Гельфи, чтобы принять участие в переговорах на правах генерального директора Le Coq Sportif. «Боюсь, вам нечего делать на этой встрече, так как вы больше ничего не решаете в Le Coq Sportif», – холодно сообщил ему Пети.
После того как Марсель Шмид в порыве злости назвал Андре Гельфи «мошенником международного уровня», конфликт дошел до суда. Гельфи пришел в негодование и подал в швейцарский суд иск о клевете. В день слушания, как требовал тогда швейцарский регламент, его сопроводили в небольшое помещение в здании суда (для экономии средств налогоплательщиков обе конфликтующие стороны сводили вместе, чтобы дать им возможность в последнюю минуту прийти к полюбовному соглашению). Затем туда зашел Шмид с толстой папкой документов наготове. Когда оба покинули комнату, Гельфи немедля отозвал обвинение в клевете. Очевидно, после зрелого размышления он пришел к выводу, что его характеристика «мошенник международного уровня» была не такой уж несправедливой.
Тем не менее обе стороны не могли сойтись в сумме, причитающейся Гельфи за его инвестиции в Sarragan. По оценке Гельфи, со времени конфиденциальной договоренности с Хорстом Дасслером он вложил в предприятие 30 миллионов долларов. Стоимость фирм, приобретенных Гельфи по поручению Дасслера, было относительно легко подсчитать. Трудности возникали, когда дело касалось текущих расходов. Гельфи утверждал, что он поставлял бо́льшую часть средств, требуемых для развития предприятий, объединенных в Sarragan, – и хотел эти деньги назад.
Ожесточенный спор разгорелся и по поводу астрономически высоких командировочных расходов, предъявленных Андре Гельфи. Корсиканец отказывался летать на чем-то кроме своего самолета и подробнейше подсчитал все часы, которые он по поручению Дасслера провел в разъездах. «Один час стоит около трех тысяч франков, а я налетал для Дасслера несколько тысяч часов», – говорил Гельфи. Когда Хорст отклонил этот счет, с его менеджерами стали случаться неприятные происшествия. Началось с того, что вскоре после разборок в женевском аэропорту был утерян багаж Жан-Мари Вебера. Этот сотрудник, который по поручению Хорста поддерживал связи с международными ассоциациями, всегда возил с собой по меньшей мере одну большую сумку, полную документов деликатного содержания.
Чуть позже, в апреле 1982 года, корпуса Adidas в Ландерсайме подверглись обыску со стороны французских таможенных служащих. Некоторым менеджерам приказали покинуть офисы, пока люди в униформе проверяли документацию. Другой отряд таможенников постучался домой к Хорсту в Экартсвиллере. Третье подразделение было отправлено на улицу Гримальди в Монте-Карло, чтобы там осмотреть офисы SMPI, совместного предприятия Хорста Дасслера и West Nally, специализирующегося на спортивном маркетинге. Управляющий марсельской таможни устроил Патрику Налли обстоятельный допрос. Еще одна оперативная группа забрала Марселя Шмида из его офиса во Фрайбурге.
