Как и Грэм Вуд, я повеселился, изучая выпадавшие в Гугл страницы, которые никто никогда не открывает, и выискивая там секреты, которые в противном случае остались бы незамеченными. Но потом я познакомился с Жюстин, услышал историю Линдси и перечитал статью Грэма – и посмотрел на все с другого ракурса. Ужасно, что 99 % людей не могут позволить себе услуги такой компании, как «Метал Рэббит»; любопытно и возмутительно, что люди вроде Брайса Тома ведут свой бизнес столь скрытно. Деятельность «Метал Рэббит» заслуживала огласки. Но с Финеаса Апхэма сняли все обвинения. Разумеется, он имел право на то, чтобы вся эта история забылась. Разве нет?
Я написал Брайсу Тому. «Компания “Метал Рэббит Медиа” еще работает?»
Он ответил. «Чем я могу вам помочь?»
Я написал: «Я журналист…»
Больше он мне не отвечал.
* * *
«Вилладж-Паб» в Вудсайде, близ Менло-Парка в Кремниевой долине, снаружи выглядит непримечательно. Но как только заходишь внутрь, понимаешь, что он невероятно элитный, а за столиками сидят миллиардеры, поднявшиеся на сфере техники и технологий, – в общем, это ресторанная версия одежды, которую эти миллиардеры носят. Я сказал Майклу Фертику, в компании которого ужинал, что он оказался единственным человеком из загадочного мира репутационного менеджмента, который откликнулся на мое письмо.
– Все потому, что это очень простая сфера, в которой занимаются непристойными, грязными делами, – ответил он.
– В каком смысле грязными? – спросил я.
– Некоторые люди прямо-таки чертовски мерзкие, – сказал Майкл. – Есть один парень, довольно влиятельный в нашей сфере, он управляющий компанией, и он насильник. Осужденный за тяжкие преступления насильник. Он отсидел четыре года в тюрьме за изнасилование женщины. Фактически, думаю, он основал компанию, чтобы скрыть этот факт из своей биографии. – Майкл сказал мне, как эта компания называется. – Мы создавали по нему файл с данными, – добавил он.
Конкуренты Майкла, по его словам, пользовались дурной славой, как и некоторые потенциальные клиенты.
– Где-то в самом начале, через пару недель после запуска сайта в 2006 году [компания Майкла называется reputation.com], помню, я еще был один и я получил запросы от пары парней. Погуглил их. Оказалось, что они педофилы.
– Вы помните, как этих педофилов звали? – спросил я.
– Конечно, нет, – ответил Майкл. – На кой черт вы такое спрашиваете?
– Не знаю, – сказал я. – Из любопытства.
– Нет, это нездоровое любопытство того плана, что вы обличаете в своей книге, – сказал Майкл.
Майкл выглядел иначе, чем другие посетители паба. Я никого из них не узнал, но все они выглядели до неприличия богатыми: одетые с иголочки, с лицами а-ля роскошная яхта и Мартас-Виньярд летом, «белокостные» и живущие в гармонии с миром, словно плывущие по ресторану. Майкл же был крупным, сердитым, словно сжатым в пружину медведем еврейского происхождения. Он родился в Нью-Йорке, получил ученую степень на юридическом факультете Гарварда и сформулировал концепт «менеджмента репутации в Интернете», работая делопроизводителем в Апелляционном суде шестого округа США в Луисвилле, штат Кентукки. Это было в середине 2000-х. Только начали появляться первые истории о кибербуллинге и порномести. Так у Майкла и появилась идея.
Майкл рассказал, что, отказав педофилам, он получил запросы от неонацистов – раскаявшихся, экс-неонацистов: «Когда мне было семнадцать лет, я был нацистом. Я был придурком. А сейчас мне сорок, я пытаюсь двигаться дальше, а Интернет все еще видит во мне нациста». Они вызывали больше сочувствия, чем педофилы, но Майкл, будучи евреем, все равно не хотел, чтобы они были его клиентами. Так у него появился кодекс этических норм. Он не работал с теми, кто находился под следствием или был осужден за тяжкие преступления с применением насилия, мошенничество в крупных размерах или сексуальное насилие в любом его виде, а также с теми, кого обвиняли даже неофициально – в сексуальном насилии по отношению к детям. Кроме того, сказал он, между его конкурентами и им самим было еще одно моральное отличие. Он не создавал фейковые сайты-дифирамбы. Просто поднимал повыше правду. Хотя «не думаю, что кому-то вменяется в обязанность необходимость по полной проверять все факты».
– Я понятия не имею, чем вы вообще занимаетесь, – сказал я Майклу в телефонном разговоре, еще до нашего ужина. – Я не знаю, как вы манипулируете результатами поисков Гугл.
Я догадывался, что Майкл предлагает некую более скрытную версию «права на забвение», принятого Европейским судом. К тому же, в отличие от этого постановления, охват Майкла был мировым, а не сугубо европейским. Вышло так, что «право на забвение» не слишком помогло многим заявителям. Они внезапно оказались куда менее «забвенными», чем раньше: большое количество журналистов и блогеров посвятили себя их разоблачению. Но никто не проверял столь тщательно списки клиентов у компаний, занимающихся менеджментом онлайн-репутации. Лишь немногие несчастливцы вроде Финеаса Апхэма оказались рассекречены.
– Ваша работа для меня – тайна, покрытая мраком, – сказал я Майклу. – Особенно ее технологическая сторона. Может, я смогу поэтапно понаблюдать за процессом на конкретном случае?
– Конечно, – ответил Майкл.
Так мы все и спланировали. Оставалось лишь найти клиента, который согласится на это. А это было не так-то просто, учитывая, что я планировал тщательно изучить то, что они так отчаянно пытались скрыть. Не самая выигрышная подача.
Мы обсудили самые распространенные варианты. Майкл предположил, что, возможно, я смогу убедить одну из жертв «порномести» – одну из женщин, чей отверженный бойфренд слил в Интернет ее фото в обнаженном виде. Или, возможно, я смогу убедить политика, который сболтнул лишнего и хочет избавиться от упоминаний этого инцидента, прежде чем ему это аукнется. О, или, добавил Майкл, не самый распространенный вариант – возможно, я смогу убедить лидера религиозной группы, которого прямо сейчас в Сети обвиняют в убийстве собственного брата.
Я кашлянул.
– Как насчет лидера религиозной группы, которого обвиняют в убийстве брата? – сказал я.
Назовем этого лидера Грегори. Это не его настоящее имя. К тому же я изменил несколько деталей в его истории, чтобы его нельзя было идентифицировать – по причинам, которые далее станут очевидными. Брат Грегори – член его религиозной группы – был найден мертвым в номере отеля. Другого члена группы арестовали за убийство. Детективы, по всей видимости, сбросили Грегори со счетов как соучастника. Но форумы кишели догадками о том, что он стоял за всем этим, как какой-то Чарльз Мэнсон
[50].
И тут в игру вступил reputation.com. Грегори к ним не обращался. Мониторинг-группа компании заметила обвинения в его адрес и предложила свои услуги. Не знаю, насколько далеко зашла та беседа. Но теперь Майкл обсуждал с Грегори возможность стать клиентом на безвозмездной основе – при условии, что мне будет дозволено следить за всем процессом.
