– Да, надо быть реалистами, – вслух согласился Тагоми. Бэйнс и генерал оглянулись.
– Конкретно, что вы предлагаете? – спросил генерал у Бэйнса. – Установить контакт с местной резидентурой СД? Напрямую связаться с… ее шефом? Не знаю его имени, но уверен, это отталкивающий тип.
– В здешнем отделении СД ничего не знают, – сказал Бэйнс. – Шеф местной полиции Бруно Кройц фон Меере – партиец старой закваски. Ein Altparteigenosse.
[59]
Имбецил. В Берлине никому и в голову не пришло бы раскрыть перед ним карты.
– Тогда с кем нам связываться? – В голосе генерала зазвучало раздражение. – Со здешним консулом или с рейхсконсулом в Токио?
«Разговор ни к чему не приведет, – уныло подумал Тагоми. – Какой бы огромной ни была ставка, мы не должны лезть в чудовищную, шизофреническую трясину нацистской междоусобицы. Наш разум просто не выдержит».
– Надо действовать очень осторожно, – ответил Бэйнс. – Через ряд промежуточных лиц вам следует выйти на кого-нибудь из приближенных Гейдриха, находящихся за пределами Рейха, в нейтральной стране. Или на человека, которому часто приходится летать из Берлина в Токио.
– У вас есть кто-нибудь на примете?
– Итальянский министр иностранных дел граф Чиано. Интеллигентный, надежный и очень смелый человек. К тому же он прекрасно разбирается в международной обстановке. Правда, у него нет прямых контактов с аппаратом СД, но в случае необходимости он может действовать по другим каналам. Через заинтересованных промышленников вроде Круппа или через генерала Шпейделя, даже через руководство Ваффен-СС. В Ваффен-СС не такие фанатики, им близки интересы немецкого народа.
– А разве нельзя обратиться к Гейдриху через вашу организацию, я имею в виду абвер?
– Чернорубашечники нас на дух не переносят. Вот уже двадцать лет, как они добиваются у Партай нашего роспуска.
– А лично вам не грозит опасность с их стороны? – спросил генерал Тедеки. – Насколько мне известно, здесь, на Тихоокеанском побережье, они очень деятельны.
– Деятельны, но неумелы, – возразил Бэйнс. – Правда, Рейс, представитель МИДа, способный малый, но не в ладах с СД.
– Мне бы хотелось получить от вас фотокопии стенограмм, – сказал генерал Тедеки, – чтобы передать их моему правительству. И вообще, для нас будут не лишними любые материалы, касающиеся этого вопроса. И… – он помедлил, – доказательства. Объективные.
– Ну конечно. – Бэйнс извлек из кармана плоский серебряный портсигар и протянул Тедеки. – В каждой сигарете контейнер с микропленкой.
– А сам портсигар? – спросил генерал, повертев его в руках. – Похоже, он весьма недешев.
– Портсигар – тоже. – Бэйнс улыбнулся.
– Благодарю вас. – Улыбнувшись в ответ, генерал убрал портсигар в карман пальто.
Загудел селектор. Тагоми нажал кнопку.
– Сэр, в нижнем вестибюле люди из СД, – послышался взволнованный голос Рамсея. – Они пытаются захватить здание. Сейчас дерутся с охраной «Таймс». – Под окнами кабинета заревела сирена. – К нам едет подмога из МП
[60]
и кэмпетай.
– Спасибо, мистер Рамсей, – поблагодарил Тагоми. – Вы поступаете благородно, не поддаваясь панике. – Бэйнс и Тедеки напряженно прислушивались к разговору. – Не беспокойтесь, господа, – сказал им Тагоми. Уверен, головорезам из СД не добраться до нашего этажа. Их просто перебьют по пути. – И – в селектор: – Мистер Рамсей, отключите, пожалуйста, лифты.
– Хорошо, мистер Тагоми.
– Будем ждать, – сказал Тагоми. Он выдвинул ящик стола и достал шкатулку тикового дерева. Поднял крышку, извлек прекрасно сохранившийся револьвер времен Гражданской войны – кольт сорок четвертого калибра выпуска тысяча восемьсот шестидесятого года, предмет гордости коллекционера. Затем достал жестянку с порохом, пули, капсюли и стал заряжать револьвер на глазах у опешивших Бэйнса и генерала. – Это из моей коллекции, – пояснил он. – У меня мальчишеская страсть – стрельба по-ковбойски. Я долго учился палить с бедра – на досуге, конечно – и, если судить по результатам состязаний с другими энтузиастами, добился некоторого успеха. Но всерьез этим пользоваться мне еще не приходилось.
Сидя за верстаком, Фрэнк Фринк шлифовал серебряную сережку в виде раковины улитки. Мельчайшие крошки окалины летели ему в очки, оставляли черные пятнышки на ногтях. От трения серьга жгла пальцы, но Фрэнк все сильнее прижимал ее к поверхности круга.
– Смотри не перестарайся, – предупредил Маккарти. – Выступы сними, а впадины пусть остаются как есть.
Фрэнк пробормотал что-то неразборчивое.
– Серебро с чернью легче сбыть, – пояснил Маккарти. – Оно выглядит старше.
«Сбыть», – с горечью подумал Фрэнк.
Они еще ничего не продали. Кроме Чилдэна, взявшего кое-что на комиссию, никто ничего не купил. А ведь они побывали в пяти магазинах.
«Мы еще ничего не заработали, – думал Фрэнк. – Все делаем и делаем новые вещи, а они остаются в мастерской». Сережка зацепилась ушком за ткань, выскользнула из пальцев и полетела на пол. Он выключил мотор.
– Ты ими не разбрасывайся, – укорил Маккарти, возившийся с паяльной лампой.
– Господи, да она с горошину! Как ее удержишь?
– Все равно отыщи.
«Черт бы ее побрал», – мысленно выругался Фрэнк.
– В чем дело? – спросил Маккарти, видя, что Фрэнк не трогается с места.
– Ничего нам с тобой не продать, – угрюмо сказал Фрэнк. – Что бы мы ни сделали.
– Это верно, чего не сделали – не продать.
– Вообще ничего не продадим!
– Пять магазинов – это капля в море, – возразил Маккарти.
– Хватит, чтобы понять спрос.
– Не падай духом.
– А я и не падаю, – буркнул Фрэнк.
– Ты к чему ведешь? – спросил Маккарти.
– К тому, что пора сбывать лом.
– Ну ладно, остынь.
– Уже остыл.
– Раз так, буду продолжать в одиночку, – проворчал Маккарти, зажигая паяльную лампу.
– А как поделим барахло?
– Не знаю. Придумаем.
– Выплати мне мою долю, – потребовал Фрэнк.
– Черта с два.
– Отдай шестьсот долларов, – настаивал Фрэнк.
– Нет. Можешь взять половину оборудования.
– Полмотора?
Наступила тишина.
– Еще три магазина, – сказал наконец Маккарти. – А потом вернемся к этому разговору.
Он опустил на глаза щиток и стал припаивать медное звено к браслету.
