Неожиданно, именно от этой фразы дама расцвела. Так что за мир и отсутствие жертв в доме мисс Кэмпбелл можно было не волноваться. Почти. Но это уже забота Шакала, или какого там самоубийцу он решит послать в мирный Кранбэри.
Так что проблема с «Одиссеем» пока – не проблема, остался пустяк – поймать Шакала. Или шакалов? Не важно. Важно, что их надо поймать. А для этого заставить говорить арестованного неделю назад брата «Пана» – Рамиза. Расколоть до жопы, как выразился Бэзил. Действительно, именно расколоть, и именно так. Хорошо звучит, правильно. Надо запомнить.
– Мистер Григорян, проходите, присаживайтесь.
– Мистер Кончак, у вас ко мне еще вопросы? Вроде бы я уже все рассказал, что знал. И почему я не вижу своего адвоката? И переводчика. Разве они не должны присутствовать на допросе?
– Должны, обязательно должны. Но сегодня у нас не допрос, сегодня у нас экскурсия. Прошу вас, – Гордон открыл дверь и отошел, пропуская подследственного вперед.
– Куда мы идем? – спросил Рамиз, глядя на мрачные коридоры, слыша звон ключей и скрежет открывающихся перед ними решеток.
– На экскурсию, разумеется. Вы ведь впервые в американской тюрьме, вот я и решил познакомить вас с некоторыми достопримечательностями. В порядке гостеприимства и вежливости. Мы, американцы, очень вежливые и радушные хозяева. Вы не знали? Ну так сегодня я собираюсь вас в этом убедить. Вот, например, эта дверь, – он указал на металлическую дверь с маленьким окошком. – Подойдите, не стесняйтесь. Взгляните, видите коридор? И двери в камеры. Знаете, что это за камеры? Нет? А следовало бы. Именно вам. Это камеры смертников. Люди могут здесь годами ждать приведения приговора в исполнение. Представляете, как это интересно – каждый день ждать, что тебя попросят выйти. Навсегда. На прогулку этих заключенных тоже выводят каждый день. И каждый раз каждый из них гадает – сегодня очередная прогулка или последняя.
– Мистер Кончак, но при чем тут я? Мы же заключили сделку, мне обещали сохранить жизнь! – Рамиз побледнел, облокотился о стену, похоже, и ноги у него стали ватными.
А Гордон как ни в чем не бывало продолжил:
– Я же сказал, что у нас экскурсия. Всего лишь познавательная экскурсия. По плану вас ждут еще две комнаты. В одной – электрический стул. Вы видели настоящий американский электрический стул? Нет? Не беда, вот сейчас и познакомитесь. А в другой комнате – кушетка. Такая, знаете, больничная кушетка, на которой делают уколы. Тоже последние. Видите ли, электрический стул некоторым кажется жестоким, на нем, бывает, так мучаются, так страдают… запах паленого опять же. Вот сейчас решили уколы делать. Чик, и готово. В теории, потому что процедура не до конца отработана и такие бывают случаи, такие агонии, просто ужас, поверьте.
– Но я-то здесь при чем?! – Рамиз думал, что кричит, но получилось лишь прохрипеть.
– Что, не хотите экскурсии? Нет, так нет, вернемся в кабинет. Не торопитесь, что это с вами? Неужели напугались? Это бывает. Сейчас вернемся в кабинет и подробно обсудим, что же вас так напугало? Прошу вас, проходите, присаживайтесь. Адвоката и переводчика будем приглашать? Или просто побеседуем, о жизни?
Побледневший, ослабевший и вспотевший Рамиз смог лишь кивнуть.
– Не понял. Это значит, что приглашаем? Вы скажите, чтобы я не ошибся. Понимаете, все, что говорится в этой комнате, все-все записывается. Определенность нужна. Так как?
– Не надо адвоката. И переводчика тоже. Не надо.
– Что же, как скажете. Тогда обсудим наш договор. Вы его помните? Я напомню, на всякий случай. Вам гарантированно сохраняют жизнь и назначают наказание не более десяти лет совокупно в обмен на полное признание во всех совершенных преступлениях и показания обо всех известных вам преступниках. Так? Так. А что мы имеем? Вы до сих пор ни слова не сказали про Шакала.
У Рамиза едва заметно дернулись веки, но и только.
– Какой Шакал? Не знаю никакого Шакала. Только книжку читал, «День Шакала» называется.
– Попытка хорошая, но глупая. Вы помните, что каждое ваше слово записывается? Вот, смотрите, – и Кончак включил установленный в верхнем углу комнаты телевизор.
На экране был Рамиз. Он сидел на том же стуле, что и сейчас, за тем же столом, но был словно под кайфом. Говорил неровно, то смеясь, то впадая в тоску, но говорил, говорил и говорил. О Шакале, как передал брату телефон и пароль для связи, как тот потом благодарил за помощь, как хвастался, что все прошло без сучка, без задоринки.
У бледного, как полотно, Рамиза после увиденного скривились, задрожали губы. Он не помнил этого разговора! Но ведь вот же, запись! И подлинная, потому что оттуда, с этого страшного экрана, звучит правда, которую, кроме него, никто не знал, не мог знать.
– Мистер Кончак, я клянусь, я всем клянусь, я хотел, я просто не успел, я все-все расскажу!
– Конечно, расскажешь. Сейчас в эту комнату войдут адвокат с переводчиком, и ты расскажешь все. И помни про тот коридор, всегда помни. Каждое мгновение, всю жизнь помни. Он скучает по тебе.
На следующее утро Кончак изучал протокол допроса.
Да, Рамиз раскололся, словно орех. И ядрышко внутри оказалось интересным.
Выход на Шакала он получил пару лет назад для одного крутого колумбийца, которому требовалось устранить конкурента. Некий телефон в Бостоне, по которому никогда и никто не отвечал. Срабатывал магнитофон, на который следовало сказать пароль и назвать свой телефон или адрес для связи. Можно просто ячейку с шифром на каком-либо вокзале. Потом с заказчиком устанавливалась связь, и начиналась работа.
Все готовилось тщательно. На жертву собиралось целое досье, бралась предоплата, полная, стопроцентная. После чего «клиент» плавно переезжал с этого света на тот. Всегда.
Почему с русскими сработали в тот же день? Подозреваемый очень не хотел отвечать на этот вопрос. Солгать? Слишком высока ставка. Сказать правду? Пришлось.
Заказ сделал Ара, но с Шакалом общался и сам Рамиз. Не в первый раз. Нет, непосредственно убийства не организовывал, лишь выводил на киллера своих знакомых. Но выводил под свою ответственность, за что и брал невеликий процент, как гарант.
Проколы? Боже упаси! Шутить с Шакалом? Проще самому застрелиться, все не так страшно. За срыв оплаты или излишнее любопытство не пуля или какой электрический стул светит. Видел Рамиз тела таких смельчаков. Нет, не вживую, по телевизору, но и того хватило за глаза и за уши. Это полицейские не знали, почему люди погибли так страшно, а Рамиз знал, был у него канал экстренной связи, в обе стороны работающий. Так что иногда раздавался у него дома звонок, и вежливый голос рекомендовал внимательно посмотреть новости, конкретные сюжеты. Для профилактики, как он выражался.
Вот по этому каналу и был сделан заказ на русских копов. Деньги заплатили через день. Как? Этого Рамиз не знает, это братик уже сам решал. Но точно известно, что от надбавки за срочность вскоре Шакал отказался. Из-за непредвиденного сбоя, так-то. Порядочен Шакал, скрупулезен, прямо сил нет.
