Пиршества
Лиутпранд Кремонский написал прекрасный рассказ о развлечениях, увенчавших пиршество, которое устроил Константин VII во дворце в 949 году. Среди прочего там был человек, державший на лбу без помощи рук шест длиной более шести метров, с перекладиной наверху. Два голых мальчика в коротких набедренных повязках вскарабкались на деревянный шест, которым он балансировал у себя на голове, и проделали различные акробатические трюки, а затем спустились вниз головой! (Антаподосис 6, 9). Этот тип артистов был известен в Византии как κοντοπαίκτης «играющий шестом». Канатоходцы регулярно выступали в перерывах между скачками на ипподроме (Никита Хониат. История 290).
* * *
Философ XII века Михаил Италик сравнивает в письме свою школу с пиршеством, на котором его ученики услаждают свой вкус «интеллектуальными лакомствами». Их пища состоит из блюд философии, механики, оптики, учения о зеркалах, метрики, учения о центрах тяжести и т. п., и включает в себя соответствующие колбасы и пирожные на меду. Пифагор и Платон здесь — виночерпии, а Аристотель и перипатетики — повара, с прислугой в лице Академии. Десерты состоят из стоицизма, скептицизма и всего, что известно из варварской философии, особенно халдейской и египетской. Музыкальное сопровождение обеспечивается такими литературными жанрами, как эпос, трагедия, комедия и сатира. «Такое вот у нас пиршество, такой ресторан» (Письма 18).
* * *
Следуя стоикам, один философ конца VI века считал, что жизнь подобна пиршеству и может кончиться точно так же: во-первых, из-за отсутствия пищи, когда хозяину нечего дать своим гостям по бедности; во-вторых, из-за непригодности отравленной пищи (то есть тело слабо и не подходит для души); в-третьих, из-за особых обстоятельств, которые могут заставить хозяина прервать собрание; в-четвертых, из-за пьянства: необдуманные слова могут испортить пир (в жизни это соответствует старости, ведь старики болтают чепуху, почему некоторые варвары и убивают стариков); в-пятых, из-за обстоятельств, которые случаются со всеми, например, из-за пожара в доме (Псевдо-Илия. Комментарий к «Исагоге» Порфирия деяния, 13).
Изысканные блюда
В одном из писем философ Михаил Италик сообщает, что византийцы, как и древние римляне, готовили блюда из животных, выглядящие как другие животные, например, «насильственно превращая рыб в птиц, а птиц заставляя выглядеть как рыба» (Письма 18).
* * *
Ученый и митрополит Фессалоники Евстафий (XII век) был приглашен на роскошный обед одним из Комнинов и, понимая, что не может угостить его в ответ, ответил письмом о своих впечатлениях. Пробравшись сквозь снег и лед, он наконец добрался до теплого хозяйского дома. Ему подали фаршированную курицу в нектаре, то есть в вине. Но она была приготовлена так искусно, что ему потребовалось некоторое время, чтобы понять загадку блюда: это одновременно птица и не птица. Те ее части, на которых осталась кожа, а также крылышки и ножки, сохранившие кости, были похожи на птицу. Но все остальное было без костей и весьма необычно на вид. Гости были смущены и жаждали исследовать блюдо, так что начали разбирать его руками. По мере того, как они снимали слой за слоем, появлялась начинка из миндаля и других ингредиентов, и блюдо приобретало новый вид, что побуждало к дальнейшим исследованиям (Евстафий Солунский. Письма 4).
* * *
Евстафий описал сложный способ готовить птицу в другом письме тому же Комнину. Тесто формуют в виде полусферы, внутри которой помещают курицу, а затем все это запекают на глиняном блюде. Затем его подают на блюде, которое одновременно нежно и вкусно. Хрустящее тесто нужно снять или разломить, чтобы гостям открылось мясо. Тесто было похоже на мягкий хлеб, но пропитано ароматом курицы. Одного запаха, по его словам, было вполне достаточно! Но как только вы попробовали блюдо, то не можете остановиться, пока ваша рука не достигнет дна. И это был целый обед, единое блюдо, которое содержало в себе все ингредиенты (Евстафий Солунский. Письма 5).
* * *
Один поэт XI века описал пирог или хлеб, сделанный в виде двенадцати знаков зодиака. Пекарь — женщина, знакомая с астрономией, — двумя триадами утиных яиц обозначила звезды Плеяд, тогда как куриные яйца намекали на семь планет. Пять более крупных яиц (вероятно, какой-то другой птицы) обозначали Орион и четыре стороны света (Христофор Митиленский. Поэмы 42).
И секс
«Тому, кто собирается заняться сексом, лучше всего не наедаться пищей… А если кто захочет приступить к этому после обеда, необходимо отдохнуть, пока пища не переварится» (Аэций Амид-ский. Врачебные книги 3, 8; VI век).
* * *
«Обедать обильно, а ужинать скудно: таково правило для тех, кто готовит себя к делам Афродиты» (Михаил Апостолис. Сборник пословиц 3, 74; XV век).
* * *
«Чечевица, высушивая сперму, снижает тягу к занятиям любовью и потому очень полезна для тех, кто хочет сохранять целомудрие» (Симеон Сиф. О свойствах продуктов φ).
* * *
Распутный император Андроник I Комнин пользовался многими разновидностями афродизиаков, среди которых было блюдо, приготовленное из нильского животного, родственника крокодила (Никита Хониат. История 322).
* * *
Мария, мать святого Феодора, владела гостиницей и борделем на императорской дороге в галатском селении Сикеон. Гостиничного повара звали Стефан: он был набожен и регулярно постился, но одновременно был искушенным шеф-поваром с тонким вкусом. Пользуясь его умением и репутацией, Мария смогла превратить гостиницу из борделя в модный ресторан «с дополнительными услугами». Но начальники и другие чиновники приезжали туда преимущественно поесть. Когда маленький Феодор начинал жить как подвижник в келье над гостиницей, мать приносила ему поесть белого хлеба и жареных или вареных птиц. Он принимал все это с благодарностью, но затем тайно выбрасывал еду на скалы, чтобы ее съели птицы и звери (Житие Феодора Сикеота 6, 16).
Смесь
«Непривычные к рыбной пище сильно страдают от нее и испытывают жажду» (Симеон Сиф. О свойствах продуктов ι).
* * *
Когда фрукты созревали, бакалейщики в Константинополе продавали их в стеклянных сосудах (например, инжир; Житие Андрея Юродивого 21). Возможно, это были консервированные фрукты, варенные в меду.
* * *
Высокопоставленного чиновника Иоанна Каматира (середина XII века) изображали как невероятного эпикурейца. Он мог много пить, не напиваясь, а потом был еще способен плясать и остроумно шутить. Он поспорил с императором Мануилом I Комнином, что сможет залпом опорожнить содержимое императорской чаши для вина: в ней было полтора литра, и он лишь раз перевел дыхание. Однажды во время похода он увидел бобовое поле на другом берегу реки. Он разделся, переплыл реку и наелся досыта. Затем собрал еще побегов и, приплыв обратно, уселся, чтобы съесть остаток бобов на полу в своей палатке (Никита Хониат. История 114–115).
