* * *
Подлинность и целостность документов подтверждалась печатью: пергамен или бумагу складывали и надежно перевязывали шнурком, концы которого пропускались через восковую или свинцовую печать диаметром около 2,5 см. Затем на ней оттискивалось изображение, иногда с помощью специальных щипцов, которые при ударе запечатлевали на одной стороне святого покровителя отправителя, а на другой — его имя и должность. На некоторых печатях использовались сложные монограммы. Люди, которым нравится работать над этими головоломками, называются сигиллографами (а область их исследований — сигиллографией). Печати использовались на всех уровнях общества, особенно после VI века. Сохранилось более 60 000 свинцовых печатей, каждая из которых представляет собой один акт коммуникации.
* * *
Императоры могли запечатывать документы также золотой печатью: это были знаменитые хрисовуллы (от греческого χρυσός «золото» и латинского bulla «печать»). Историки часто ошибочно переводят это слово как «золотые быки» (golden bulls).
* * *
Многие византийцы использовали замки и ключи, чтобы запирать свои двери, но большинство из них были стандартными, без специальных вырезов, отверстий и каналов, так что небольшой набор отмычек открыл бы большинство дверей в империи
[19].
Илл. 7.5. Византийский ключ
Математика и астрономия
Византийцы пользовались греческой цифровой системой, в которой числа представляются в виде комбинаций букв греческого алфавита. Ученый Максим Плануд (умер около 1305 года) написал трактат о арифметическом использовании тех цифр, которые мы называем арабскими, а он называл «индийскими» (что корректней). Вот как он вводит эту систему: «Поскольку числа бесконечны, а бесконечное непознаваемо, то весьма любомудрые астрономы изобрели некие знаки и метод их использования, чтобы удобней и точнее понимать используемые числа. Этих знаков всего девять: 1 2 3 4 5 6 7 8 9. Используют они и некий другой знак, который называют “цифра”, что по-индийски означает “ничто”. Девять знаков также индийские, а “цифра” как “0”» (Великое счисление согласно индийцам 1).
* * *
Никифор Григора (1295–1361) был одним из лучших византийских астрономов, но провел годы под домашним арестом за оппозицию господствующему богословскому учению. В 1329 году он написал письмо своему коллеге Георгию Пепагомену, предсказывая три затмения, которые произойдут в течение следующего года, одно солнечное и два лунных. Он предсказал год, число, время суток и степень затмения (Письма 40).
* * *
В 1324 году Григора попытался найти точный способ вычисления даты Пасхи — это привело его к пониманию того, что юлианский календарь ошибся в расчете продолжительности года на небольшую долю дня. Он представил свои открытия ученым коллегам и объяснил их императору Андронику III Палеологу. Император увидел, что тот прав, но решил не утруждать себя изменением календаря, что, по его словам, создаст путаницу; император и клир также опасались раскола в Церкви по этому вопросу (как это произошло позже в России). Григора полагал, что через два-три года каждый сможет обучиться новой системе (Ромейская история 8, 13; там же его расчеты). В 1582 году папа Григорий XIII провел в жизнь то самое решение, что было предложено Григорой, и поэтому мы имеем григорианский, а не григоранский календарь.
Смесь
Раскопки в гавани Еникапы на южном берегу Константинополя открыли среди остатков множества кораблей «семидюймовую записную книжку из дерева с пятью съемными навощенными страницами, на которых можно было писать и затем стирать. У “планшета” снизу было “приложение”: выдвижное отделение, скрывающее очень точные аптекарские весы
[20]».
* * *
При Феофиле (829–842) с конной статуи Юстиниана I упал шлем. Статуя стояла на высокой колонне на площади рядом со Святой Софией. Некоторое время никто не знал, как вернуть его на место. Наконец, один ловкач взобрался на крышу Святой Софии, привязал к стреле канат и выстрелил в статую — стрела то ли как-то застряла там, то ли прошла сквозь ноги, и веревку закрепили на земле. Затем он перешел по канату и вернул шлем на место, за что император дал ему сто золотых (Лев Грамматик. Хроника 227).
* * *
Попытка изготовить крылья и планировать в воздухе была зафиксирована в 1162 году. Живший в Константинополе араб объявил, что он слетит с башни, которая стояла над стартовыми воротами ипподрома. Сначала он показался всем шарлатаном, но когда его увидели, то поняли, что это изобретатель. «Он стоял на решетке башни, одетый в широкое одеяние до пят. Оно было белого цвета, а поставленные по кругу дуги делали эту одежду складчатой. Замысел агарянина состоял в том, чтобы полететь на этом плаще как на парусе, поймав ветер его складками. Итак, все глаза были устремлены на него, зрители смеялись и постоянно кричали ему: “Лети! Доколе, сарацин, ты будешь держать в напряжении наши души, ловя с башни ветер?” Император, послав, попытался помешать этой попытке… Но тот, часто хлопая по воздуху и выясняя ветер, томил ожидания зрителей, часто взмахивая руками и пользуясь им как крыльями… Когда же он решил, что настал удобный момент, то прыгнул с башни подобно птице… но полетел вниз не легко, а как тяжелое тело, и, упав наконец, испустил дух, переломав себе икры, руки и все кости в теле» (Никита Хониат. История 119–120). Аналогичная попытка была предпринята на Эйфелевой башне в 1912 году, с тем же результатом. Об этом был снят фильм, который можно посмотреть в Интернете.
Глава VIII. Война — любыми средствами
Отношение к войне
«Предпочитать всему прочему мир… и воздерживаться от войн» (Лев VI. Тактика 2, 30).
* * *
Знаменитая фраза «Если хочешь мира, готовься к войне» чуть ли не впервые засвидетельствована в латинском военном руководстве «De re militari» Вегеция (3, пролог; начало V века). Этот труд читали в Константинополе в 450 году н. э. и, по-видимому, перевели на греческий язык. Кардинал Виссарион (XV век) в «Похвале Трапезунту», своему родному городу, также писал, что «больше всех наслаждается миром тот, кто лучше всего подготовлен к войне» (127).
* * *
Православная Церковь мало говорила о войне. Самой авторитетной ее декларацией было двусмысленное утверждение Василия Великого: «Убийства на войне наши отцы, как мне кажется, не считали убийствами, даруя прощение тем, кто защищал чистоту и благочестие. Возможно, было бы неплохо посоветовать тем, чьи руки не чисты, воздерживаться только три года от причастия» (Письмо 188, 13).
