Хороший доктор был не согласен с этим даже в студенческие годы, и собственный опыт практической медицины продолжает удивлять его необходимостью иметь дело с загадкой человека, когда он пытается применить научные данные к реальным пациентам. Ему повезло, и во время долгого периода учебы и стажировки ему встретились учителя и старшие товарищи — образцы для подражания, — которые не только понимали, что делают и почему, но и проявляли искренний интерес к людям, ради которых работали. Он многому научился у этих наставников.
Практикует ли наш хороший врач доказательную медицину? Несомненно, но его образ действий не обрадует тех, кто пытается устранить из медицины всякую неопределенность. Наш доктор обращает пристальное внимание на цифры, но они не управляют им; он не приверженец статистики. Он с большим уважением относится к тщательным научным исследованиям и к надлежащему анализу их результатов, но, так же как Атул Гаванде, знает, «что ничто и никогда не решено окончательно, а все знания отражают лишь предполагаемую картину»
[175]. Он в курсе, что медицинские заключения, даже самые твердые, часто неточны, и потому не всегда следует рекомендациям «экспертов». Такой врач мирится с неопределенностью, и это отражается на его решениях. Разновидность доказательной медицины, которую он практикует, требует не только знания, но и понимания научных данных в полном контексте того, что известно, а что нет, и в применении к конкретному уникальному человеку. Хороший доктор лечит не экспертов. Он лечит вас! Если ваш случай совпадает с тем, что предсказывают эксперты, прекрасно. Если нет — к черту экспертов!
Эксперты в медицинском бизнесе
Итак, ваш хороший доктор не поддастся тирании экспертов, которые обобщают научные данные и пишут клинические рекомендации. Но как насчет других экспертов, тех, что занимаются коммерческой стороной дела? Развитие американской медицины, превращение ее в масштабную индустрию и мощный экономический двигатель привлекли в эту сферу деятельности массу экспертов немедицинского профиля (менеджеров, экономистов, специалистов по организации труда, системных дизайнеров и проч.), чья цель — организовать работу врача и руководить его деятельностью, следя зорким глазом за тем, какую прибыль он приносит. Здравоохранение становится продуктом, вроде промышленного изделия, и от практик, используемых для повышения прибыли в промышленности, ждут того же результата и применительно к медицине. Подобный подход, наряду с прочими требованиями, не имеющими отношения к нуждам пациента, и привел к ограничению времени приема до 15 минут на одного пациента. Надо повысить финансовую эффективность работы врача? Эксперты говорят: да плёвое дело — просто ускорьте конвейер. Заставьте доктора принимать больше пациентов за единицу времени (то есть сократите время, уделяемое каждому пациенту).
Но такой подход не работает в медицине и в обозримом будущем работать не будет. Здравоохранение — не продукт, по крайней мере не в том смысле, как на производстве. Думающим доктором движет не размер прибыли, а здоровье и благополучие пациентов, и ради этого он готов трудиться и лучше, и упорнее. В основе этого типа медицины лежат личные взаимоотношения между врачом и вами. Вы обращаетесь к доктору не для того, чтобы купить продукт, а ради сложного процесса лечения и исцеления, который состоится только в случае сочетания лучших достижений медицины и искренней заботы о вас как о человеке. Финансовые стимулы могут изменить поведение многих врачей, что оборачивается вредом для пациента, а для предприимчивых людей есть более простые способы зарабатывать деньги. Жадность никак не согласуется с мотивами, руководствуясь которыми большинство незаурядных людей пришло в медицину. Медицина, основанная на извлечении материальной выгоды, не сделает вас здоровее и надолго не привлечет верного своему делу врача. Хороший доктор не может вечно подчиняться тирании экспертов по бизнесу.
Тирания приборов?
Датчики измеряют различные показатели и выдают информацию в цифрах; это основные инструменты цифровой медицины. Ее сторонники убеждены: если измерить в вашем организме все, что возможно, и записать эти данные в числовом выражении, они получат все необходимые сведения для вашего лечения в рамках современного развития медицинской науки; ничего сложного — просто следуй за цифрами. Если принять эту идею, то людям надо воспользоваться огромным потенциалом современных технологий, чтобы создать как можно больше датчиков и сделать их переносными, дешевыми и достаточно точными, а затем внедрить в повседневную жизнь. Именно такие приборы сейчас находятся в процессе разработки, и в некоторых случаях это делается в довольно больших масштабах.
Вы верите в медицинский проект «Полет на Луну?» (Moonshot Medicine)?
[176] Астро Теллеру (хотя мы и сомневаемся, что это его настоящее имя) нравится данная идея. Теллер, внук врача Эдварда Теллера, участвовавшего в проекте «Манхэттен»
, — «капитан полетов на Луну» в Google-X (или как там холдинг Alphabet решил называть ее сейчас), инновационной лаборатории, разработавшей очки с дисплеем, дрона-курьера и модем для выхода в интернет через воздушные шары в стратосфере. Это мы к тому, насколько сложными могут быть эти медицинские приборы. Так вот, Google-X взялась за новый прорывной проект — человеческое тело
[177]. Там собирают по крупицам информацию обо всех существующих датчиках, чтобы измерить показатели 175 нормальных людей и, используя умопомрачительно мощные компьютеры, сформулировать параметры здоровья, которые позволят выявлять самые ранние признаки нездоровья и душить их в зародыше. Эти ребята действительно новаторы.
Национальные институты здравоохранения США также принимают участие в данном проекте. Это учреждение намерено убедить миллион американцев носить датчики давления, пульсометры и приборы для измерения других показателей, связанных со здоровьем, информация о которых будет отправляться в главный репозиторий
[178]. Таким образом будет сформирована самая полная и сложная из всех существующих база данных. И мы полагаем, что когда количество личных дистанционных датчиков, в том числе нательных, возрастет и они будут регистрировать биохимический состав крови, последовательность нуклеотидов ДНК и даже условия окружающей среды и специфику социального общения, база данных распухнет до невообразимых размеров. Представьте, как все эти приборы считывают и записывают вашу биологическую информацию 24 часа в сутки, день за днем, год за годом — и так до бесконечности. Предвидя подобную возможность, профессор из Сан-Диего и автор книг Эрик Тополь пишет, что так называемое творческое разрушение медицины «уже на подходе… потому что впервые в истории мы можем оцифровать человека»
[179]. Наш хороший доктор учащенно дышит от одной только мысли об этом. Такой прорыв способен изменить его представление о болезни в целом, но больше всего его радует возможность установить уникальные особенности вашего организма настолько точно, как врач и не мечтал. Благодаря этим нововведениям ваш доктор будет глубже видеть корни заболеваний, а вы станете здоровее. Это может даже спасти вам жизнь!
