Но если это так сложно, то почему смышленый молодой человек из большого списка перспективных, полезных и прибыльных профессий, не требующих столь значительных жертв, выбирает медицину? Почти универсальный ответ — потому что он хочет заниматься ощутимым, практическим делом, приносящим пользу людям. Расхожая фраза «забота о ближнем и желание помогать окружающим» может показаться заранее подготовленным ответом для анкеты абитуриента медицинского факультета, но, как бы банально это ни звучало, именно по этой причине большая часть врачей и пришла в профессию
[32]. Тем не менее к тому времени, когда они уже вскарабкались по лестнице знаний и готовы приступить к медицинской практике, многие из них обнаруживают недостаток навыков межличностного общения, необходимых для успешной работы, а также испытывают давление системы, толкающее их совсем в другом направлении. Это сочетание — нехватка врачебных навыков и порочная система, ставящая количество принятых больных выше качества лечения, — может погубить даже самого благонамеренного доктора.
И когда после многих лет напряженного изучения предмета, получив документы, подтверждающие квалификацию, хорошо подкованный врач сталкивается лицом к лицу с живым пациентом из плоти и крови, как так вдруг получается, что он чувствует себя плохо подготовленным для работы? Это происходит потому, что большинство программ медицинского образования пока уделяют мало внимания важности такой универсальной характеристики живого человека, как неоднозначность. Будущему доктору надо приобрести столь громадный объем знаний, что изучение человеческой природы отступает на второй план. Многие преподаватели медицинских вузов не особенно уважают уклончивые формулировки вроде «может быть». Они считают своим долгом научить подопечных однозначным ответам «да» и «нет».
Почти семьдесят лет назад социальный психолог Эльза Френкель-Брунсвик описывала отвращение к неопределенности
[33] как личностное качество людей, которых пугают «непривычные, сложные или неразрешимые» ситуации. Такие люди стремятся преуменьшать или даже отвергать неопределенность, когда сталкиваются с ней. Встречаясь с неоднозначностью, которую невозможно отрицать, они подвергаются сильному стрессу. Именно с «непривычными, сложными или неразрешимыми» ситуациями имеет дело клиническая медицина. Данная область деятельности изобилует загадками природы, и никому не нужен врач, находящийся в состоянии стресса. По мнению Гейла Геллера, профессора медицины из Университета Джонса Хопкинса, доктора с низкой толерантностью к неопределенности назначают больше анализов, реже следуют основанным на фактах рекомендациям, сильнее опасаются судебных исков из-за врачебных ошибок, склонны перестраховываться, более подвержены страху смерти и другим фобиям, а их услуги стоят дороже
[34]. Да уж, никому не пожелаешь подобного врача!
Но возможно ли научить людей мириться с неопределенностью? Получаем ли мы умение конструктивно обращаться с неясностью от рождения или этот навык можно привить? Правда ли, что человек просто приходит в мир таким или иным и что неприятие двояких ответов является преимуществом при поступлении в медицинские вузы? Может, это просто досужие вымыслы, что того, кто уродился «ненавистником неопределенности», ждут на медфакультетах с распростертыми объятиями, а врожденного «любителя неопределенности» туда не принимают (и даже документы подавать не советуют), так что в конце концов он становится социальным работником или сотрудником министерства? Можно ли каким-то образом отобрать подходящих студентов-медиков и вооружить их знаниями по практической медицине, что повысит шансы пациентов попасть к толерантному к неопределенности врачу? Реально ли увеличить количество таких врачей?
Что ж, надо признать, что студенты-медики, обладающие высокой или низкой толерантностью к неопределенности, существенно отличаются друг от друга
[35]. Авторы некоторых исследований предполагают, что студенты, признающие неопределенность, с большей вероятностью становятся лидерами и выражают большую готовность работать в недостаточно развитых районах. Напротив, студенты, во всем ищущие полной ясности, чаще боятся совершить ошибки, более негативно настроены к социально ущемленным людям и проявляют меньшую терпимость к алкоголикам. Так что даже на начальных этапах обучения отношение к данному вопросу может оказать влияние на тип будущего врача, но, по крайней мере до недавнего времени, этой черте характера уделялось мало внимания и при отборе студентов, и в программах обучения. Между тем в медицинском образовании и в общей медицинской культуре обычно ценится уверенность.
Существует шкала для измерения способности справляться с неопределенностью
[36], так что этот фактор возможно учитывать в выборе студентов для медвузов. В последние годы усиленно обсуждается вопрос, соответствуют ли традиционные критерии приема на медицинские факультеты тому, чтобы туда поступали люди, из которых выйдут хорошие доктора. Были предложены, а в ряде случаев и осуществлены изменения требований для подготовительных курсов и вступительных экзаменов в вузы этого профиля, направленные на то, чтобы больше внимания уделялось человеческим качествам. Время покажет, можно ли и впрямь выбрать абитуриентов, которые способны заучивать факты, действовать осознанно и целеустремленно, но также склонны принять присущую человеческой натуре неоднозначность и имеют представление о неопределенности.
Один из способов создать врачей с более гибким умом — специально сосредоточиться на обучении эмпатии. Хелен Рисс, психиатр из Массачусетской больницы общего профиля, утверждает, что «воспитание эмпатии улучшает отношения между людьми, повышает удовлетворение от работы и усиливает результативность лечения»
[37]. Доктор Рисс руководит Научной программой эмпатии и реляционных реакций Массачусетской больницы. Она признает, что врачи могут не использовать врожденные или приобретенные навыки эмпатии в своей профессии, но уверена, что взрослые специалисты способны научиться эмпатии. По ее словам, уже достигнуты впечатляющие результаты — повышение эффективности в лечении диабета, астмы, гипертонии, ожирения и артрита и, как следствие, большая удовлетворенность врача своей работой.
