Атхо, с благодарностью принимая помощь брата, поднялся на ноги. Он попробовал пошевелить раненой рукой, но тут же скорчился от боли. Правда, пальцы немного двигались, а это значило, что юхти не успел сломать ему кости. Брат быстро надрезал рукав его куртки кремнёвым лезвием и осмотрел раны. Сам Атхо отвернулся, не желая видеть свою изуродованную плоть. Алмори поцокал языком, что отнюдь не утешило Атхо. Протерев раны чистым снегом, Алмори туго перевязал их отрезком от своей куртки, пошептал останавливающее кровь заклинание и только после этого позволил брату отойти от себя.
Подобрав оружие (лук теперь, после ранения, совершенно бесполезный для него, он закинул за спину), Атхо подошёл к убитому юхти, который разорвал ему руку, и, склонившись, внимательно его рассмотрел, стараясь запомнить того, кто (или что) едва не отправил (или не отправило) его к прародителям. Это было довольно крупное существо, (существо во плоти), о чём свидетельствовала вытекающая из раны кровь. Он и до этого осматривал трупы убитых ими хохочущих юхти, но и теперь удивлялся, разглядывая одного из них. Было удивительно, что твари, которых он всегда считал бестелесными, невесомыми (скорее видениями, нежели мерзкими созданиями), умирали, как и всё живое. Двоякая сущность их никак не укладывалась у него в голове. С детства он привык слышать об этом и доселе не задумывался о том, как это может быть на самом деле. Теперь он мог всё увидеть и даже пощупать. Этот юхти был мёртв, как бывает мёртв олень или волк, сражённый стрелой охотника. Мёртв, как и остальные его собратья, что лежали позади. И вот это самое ощущение противоречия между привычной зыбкостью сил Тьмы и явственной и неопровержимой смертью одного из её порождений сильно смущало его, наталкивало на какие-то новые мысли, разобраться в которых он, впрочем, был пока ещё не готов.
Мёртвый юхти выглядел мёртвым зверем. Пусть необычным, уродливым, но зверем. Сейчас его можно было пнуть, перевернуть на другой бок. Можно было даже шкуру снять (родившуюся было мысль о том, что можно и мяса юхти отведать, он с отвращением отогнал прочь — ведь эти существа питаются душами и телами людей!) И кто же они такие, эти юхти? Всматриваясь в недвижимый труп, он задавался вопросом, а так ли страшны юхти на самом деле? Убить, конечно, могут. Но, опять же, скопом. Один юхти, даже такой страшный, как этот, человеку не опасен, разве что ребёнку. Ведь лев, например, тоже страшен, и его тоже боятся. Но боятся не как юхти. Присутствие таинственной силы отличает льва от юхти. Отличает тот холод, что исходит негреющим блеском из их глаз. Сами по себе огромные клыки юхти, которые могут посоперничать с зубами пещерного льва, не так и страшны — они грозят смертью телесной. Но в юхти, в отличие от других хищников, присутствует способность убивать душу жертвы. Отвратительное горбатое тело существа, его худые малосильные задние лапы, собачья голова, которую словно пришили не к тому телу, — всё это лишь внешнее является выражением той силы, что вобрала в себя всё самое дурное, что было порождено в начале времён, когда во вселенной не было ничего, кроме Тайко. А Тайко, как известно, ни добра, ни зла сама по себе, а вмещает в себя и то и другое.
Атхо с трудом оторвался от созерцания убитого юхти и вернул свой отлетевший неведомо куда дух в Средний мир. Толкнув концом пэйги остывающий труп, он посмотрел на брата и хрипло сказал:
— Это ещё не конец. Они вернутся. Возьми мои стрелы и будь готов пустить их в ход. Ты спас меня, — его голос на этих словах приобрёл силу и торжественность, — и за это я благодарен тебе, брат. Но теперь я ранен, а значит слаб.
И отвергая протест Алмори, который уже хотел было что-то сказать, он с нажимом продолжил:
— Если поймёшь, что я уже не способен отбиться, если увидишь, что юхти слишком сильны, чтобы ты мог защитить нас обоих, уходи, спасай свою жизнь. Обо мне не думай.
Он умолк и опустил глаза.
И брат, не вымолвив ни слова, тоже отвёл взгляд, в котором на долю секунды промелькнуло возмущение.
Атхо привалился спиной к пню, Алмори встал рядом. Оба были готовы к бою. Они видели горящие парные точки среди деревьев, которые постепенно сужали кольцо. Было ясно, что вскоре последует новое нападение. Если им удастся отбить и второй натиск, быть может, юхти уйдут, смирившись с неудачей и зализывая полученные раны. Тогда братья смогут если не поставить кувас, то, хотя бы, развести костёр.
Более десятка пятнистых юхти выскочили на них с двух сторон. Когда стрелы, выпущенные Алмори, на ходу опрокинули двоих из них, юхти рассыпались по сторонам и, тявкая и хохоча, затанцевали, припадая на задние лапы, вокруг охотников. Атхо стоял, занеся правую, здоровую руку с копьём высоко над головой, ожидая, когда какой-нибудь юхти решится, наконец, на нападение. Алмори с изготовленным к стрельбе луком стоял вплотную к нему и Атхо ощущал спиной его тепло. Обе стороны, и нападавшие и обороняющиеся, выжидали.
Юхти, словно по уговору, внезапно отхлынули на десяток шагов назад, а потом с грозным рычанием вновь накатили на охотников. Алмори успел выпустить только одну стрелу, да и та пропала даром, и, отбросив лук, выхватил топор. За его спиной отчаянно отбивался от разверстых, исходящих слюной пастей, старший брат. Орудуя топором, Алмори краем глаза успевал следить за тем, как он сражается. Впрочем, эта атака юхти не была продолжительной: получив веские удары по оскаленным мордам и мощным загривкам, ощущая саднящую боль от новых, нанесённых копьём Атхо, ранах, юхти вновь отбежали поодаль, собравшись всей стаей за линией предстоящих деревьев. Братья, получив недолгую передышку, опустились на снег, дав волю утомлённым в пылу схватки мышцам.
Они не разговаривали. Просто сидели и отдыхали, готовясь к новому бою. Но в обоюдном молчании каждый чувствовал поддержку другого.
Следующий бой был куда как более ожесточённым. Юхти опять напали с двух сторон. Стрелы из-за стремительности натиска не помогли: Алмори едва успел поднять лук и сразу бросил его, видя, что времени даже на то, чтобы приладить стрелу к тетиве, у него попросту нет. Копьём он сразил наповал одну образину и вынужден был оставить и его — каменный наконечник, натолкнувшись на кость, обломился. Пришлось вновь сражаться топором. Сзади до него доносилось хриплое дыхание брата. Оба бились на пределе сил. А юхти, чуя запах собственной крови, наседали всё плотнее и плотнее, уже не обращая внимания на раны. Видимо, своим напором они решили сломить стойкость сопротивлявшихся жертв.
Извернувшаяся тварь, чудом уклонившись от топора, со свистом пронёсшегося над самой её головой, ухватила Алмори за штанину и сильно тряхнула его, отчего охотник едва не упал. Он тут же со всей силы ударил юхти топором по подставленной шее и отпихнул безвольно забившееся в конвульсиях тело. Свободной рукой нащупал на поясе костяной, с пластинчатыми вкладышами, нож и полоснул им по морде взметнувшегося в прыжке следующего юхти, размашистым взмахом топора отпугнул третьего.
Атхо было куда тяжелее. Он едва успевал уклоняться от выпадов напиравших на него четырёх юхти. Кого-то успевал подколоть, кого-то огреть древком, но, в основном, он старался лишь отпугнуть своих противников, понимая, что ему, раненому, не совладать с ними в более тесной схватке. Все надежды (впрочем, весьма призрачные) он возлагал на брата: сумеет Алмори справиться со своими юхти — значит, они останутся живы. В себя же не верил вовсе — чувствовал, что сочащиеся кровью раны уже отняли у него половину привычных сил и быстроты. Ему необходимо было не победить своих противников, а только лишь продержаться, прикрыть братью спину. Каждый взмах копьём, каждый отскок от лязгающих в опасной близи челюстей, давался ему с невероятным трудом. Он быстро терял силы и понимал, что долго ему не выстоять. Вот он в очередной раз отступил на шаг, избегая клыков, и ощутил лёгкое головокружение. Всего лишь на миг, потеряв собранность, он тут же пропустил новый выпад юхти: тварь вцепилась в рукав на раненой руке и сильно рванула его на себя. Атхо не устоял и осел на одно колено, успев выставить впереди себя копьё, на которое тут же напоролось следующее чудовище. С визгом юхти отпрыгнул назад, внося сумятицу в общий ход схватки. Юхти отхлынули, боязливо поджимая короткие хвосты, что дало возможность Атхо снова встать на ноги.
