Другой вариант — реинкарнация.
Суфийская притча:
«Я был камнем и стал растением,
Я умер как растение и стал животным,
Я умер как животное и стал человеком,
Чего же мне бояться, разве смерть когда-нибудь обокрала меня?
И как человек я умру, чтобы стать ангелом,
Но и ангелом я буду не вечно
И стану со временем тем, что даже не в силах
представить мой разум».
Вариант многих древних религий, христианства, а также и Корана: смерть — это хорошо. Жизнь на Земле — лишь временная мука и испытание, а в загробном мире ждут всяческие блага и удовольствия, о которых здесь — только мечтать.
И противоположный вариант — Лукреций:
«Смерть не страшит нас, если только мы сможем
Ясно, навечно понять смертную сущность души»
Похоже, такая перспектива, такое простое и очевидное разрешение страха — бояться нечего, ибо нет ничего, — очень мало кого устраивает.
Чудесная находка Б. Вербера в его серии книг, начиная с «Танатонавтов», — иронично расписанная схема посмертного существования, с возможностью экскурсий туда.
Это как бы два берега. На одном боятся смерти и придумывают разные способы бегства и отрицания. На другом — не боятся (по крайней мере, в призывах), держась за разные идеи разной степени определенности.
«Бегство от смерти — это нечто нездоровое и ненормальное, так как лишает вторую половину жизни ее цели» (К. Г. Юнг).
Сама река смерти — Тайна. Может, не стоит пытаться обойти ее или платить перевозчикам, торопясь найти другой берег.
Страх неопределенности
Хотя скорее это обычно тревога.
Для иллюстрации: когда-нибудь возили собаку или кошку в самолете? Да просто вспомните зверя или птицу, попавших в ненормальные и непонятные для них условия.
Тут мы можем обнаружить один из аспектов нашего эволюционировавшего разума. Мы умеем справляться с тревогой. И главный инструмент (думаю, чисто человеческий) — планирование. Причем планирование во времени. Человек успокаивает себя в самолете, поглядывая на часы.
Мне как-то пришлось поучаствовать в вынужденной посадке в Минеральных Водах из-за разбушевавшегося в горах урагана. Практически все пассажиры, набитые в маленький аэропорт, с удивительной серьезной настойчивостью требовали сообщить им: «Когда полетим?»
Тем не менее без планирования никак. Пускай все срывается, зато у нас есть (был/будет) план как репер, то, от чего корректироваться, за что переживать. То есть спасаясь от тревоги планированием во времени, мы начинаем тревожиться именно из-за него. Мы совсем «забыли», что планирование — изобретенный нами механизм снижения, снятия тревоги, и зачастую предполагаем, что оно может управлять действительностью.
В старости это особенно заметно. Особенно заметно у моего папы. Он — человек обязательный. Он привык все планировать и соблюдать. И живет в постоянном огорчении и раздражении: его все подводят, «обманывают». Он планирует прогулку в парке, поход в магазин, поликлинику и приезд внуков. Но в парке перекрыли вход, в магазине очередь, автобус ломается, поликлиника работает не по расписанию, внуки звонят, что опоздают, и он в раздражении отказывается их «принять». Так повторяется и на следующий день, и… но он не сдается: «Жить без планирования нельзя!», «Все такие необязательные!».
Заметьте, я не говорю о списке дел, который помогает при старческом и молодежном слабоумии, я говорю о контроле.
Что будет дальше? Главный вопрос тревоги неопределенности.
Говорят, сила психики соотносима с количеством вопросов без ответа, которые она способна переносить.
«…Единственным истинным признаком силы… психического здоровья является способность сносить вопрос за вопросом в отсутствие каких бы то ни было намеков на ответ» (Н. Мейлер).
Мы начинаем жизненный путь незнающими. Точнее, мы знаем многое, может, все, но не имеем навыка обозначать, определять, находить свое место в цепочках событий, пытаться контролировать. Потом мы под давлением социума и собственного разума, требующего определенности, приобретаем навык знать и планировать что, где, когда, почем… А потом вновь выпадаем из механизма.
Неопределенность не так легко переносить. Издревле люди использовали социум, друг друга, чтобы справляться с тревогой неопределенности. Религия, наука, государство, начальство, правила и законы, «все так делают» — все это в первую очередь имеет целью снять тревогу, переложив «знание» и «ответственность» на кого-то.
Принятие неопределенности — это допущение множества вариантов реальности в любой момент времени. Оно отнюдь не означает пофигизм и бездеятельность, это не безволие. Как раз наоборот, это наличие такой воли, которая способна действовать не по рельсам планов, не в коридоре заданного, а во всем многомерном поле возможного. Путешествия Колумба, Нансена, Хейердала, поиск Циолковского…Не-о-пределенность — отсутствие пределов.
Страх потерь
«С осторожностью в будущее заглядывать следует. Страх потери на темную сторону ведет нас» (мастер Йодо — молодому джедаю Энакину. «Звездные войны. Эпизод 3»).
Старость пугает нас не только страхом своей смерти, но и тем, что близкие уходят. Чем дальше, тем чаще мы хороним друзей и родных, получаем печальные известия.
В этом много жестокой психологии. С одной стороны, уход ровесников — напоминание о том, что поджидает и нас. С другой — в этом порой есть очень скрытое злорадство (выбрали не меня). Об этом чудесный рассказ Р. Брэдбери «Кто-то умер». Собственно, Рэй гениально показывает, как это может быть не зло-радство, а просто радость, радость, помогающая принять смерть.
С потерями близких смириться до конца невозможно. И все-таки большой урок смирения в них есть. Старость учит нас отпускать, и, обретая навык, мы делимся им с другими, которые должны будут отпустить и нас.
Я многих дорогих мне людей уже не увижу никогда. Я уже не плачу, я смиряюсь.
Перечитала. Тема эта действительно страшная. И я боюсь очень. И простите меня, пока не могу больше об этом написать.
Страх голода, бедности
«В мире есть царь, этот царь беспощаден. Голод названье ему…» (Н. А. Некрасов. Железная дорога).
«Попробуем уяснить, что же все-таки представляет собой голод. Возможно, кому-то это покажется странным, но единого четкого представления об этом не существует до сих пор» (Г. С. Шаталова).
Голод — один из мощнейших страхов. Хотя, скорее, это один из самых распространенных страхов, а мощны лишь мифы о нем.
Слышали про пирамиду потребностей Абрахама Маслоу? (Подробнее я пишу об этом в своей книге «Любовь. Психология Бытия».)
