Идея моего анализа короля Лира и работы, которую необходимо сделать человеку в таком положении (как, в общем, и всегда), — перевести постепенно фокус внимания с детей на себя (возможно, через промежуточную фигуру аналитика). Какими бы ни были наши дети, как, впрочем, и родители, наш ресурс — только собственная психика, только собственные усилия и возможности быть счастливыми.
Говоря по-русски, я не предлагаю обсуждать, плохие или хорошие у нас дети и на что они имеют / не имеют моральные права. Я предлагаю посмотреть на то, что мы можем сделать в нынешней ситуации, чтобы быть более счастливыми и эволюционно полезными.
Я говорю о Лире и только про него — его дочери и зятья лишь контекст, такие, какие есть…
Большинство из нас помнит, что Лир отдал власть и царство дочерям, оказавшимся неблагодарными и неблагородными, из-за чего все погибли. Трагедия вроде бы о коварстве неблагодарных детей… Но давайте еще разок перечитаем повнимательнее.
Король Лир вдов, возможно, отсутствие жены делает его излишне вспыльчивым и спонтанным, можно даже предположить некоторую охваченность анимой. Ну да ладно с этим.
Он отец трех дочерей. Как водится, две старшие умны, третья — блондинка. Трагедия начинается с того, что король раздает дочерей замуж за герцогов, вместе с ними деля и раздавая королевство. Шаг весьма благородный и разумный, обоснован старостью и желанием отойти от дел.
Неожиданно в начале дележа Лир требует от дочерей устных заверений в любви. Умные дочери Гонерилья и Регана легко справляются с заданием типа «кто похвалит меня лучше всех…». А вот младшая Корделия много говорить о любви к отцу отказывается. И кроме того, честно говорит, что часть любви отдаст мужу.
И тут мы видим, как старый мудрый и уважаемый король вдруг словно теряет разум, приходит в ярость и прогоняет непокладистую дочь из королевства и «из сердца». Вот ведь противоречие между стереотипом «старый солдат, не знающий слов любви» и потребностью старых отцов в этих самых словах. Такой сюжет часто встречается не только в сказках.
В современной жизни, особенно с развитием телефонной связи, он стал повсеместным. Старики постоянно требуют, чтобы им звонили, звонят сами и бесконечно обижаются. Они хотят что-то слышать снова и снова, и в результате их общение с выросшими детьми превращается в регулярные монологи из обид на невнимание и неблагодарность. Причём по моим наблюдениям, если живы оба родителя, старая мать берет на себя инициативу, и тогда ситуация не такая острая, в ней бывает больше понимания и общения как такового. Матери обычно берут на себя роль посредника и переводчика в общении взрослых детей и отцов, сглаживая углы. Отцы, оставшиеся без такого опытного посредника с дочерями и зятьями, часто теряют способность к взаимодействию, обижаются, замыкаются, ожесточаются.
Вернемся к Шекспиру. В «Короле Лире» параллельно разыгрываются две похожие драмы: король Лир — дочери и герцог Глостер — сыновья. В обоих случаях отцы доверяют красиво скроенным речам, приближают «не тех» детей, прогоняя «тех», и платят за это дорогую цену. В обоих случаях отцы лишены жен, которые, возможно, помогли бы своим чутким пониманием и истинным знанием детей, в обоих случаях отцы «любят ушами» и не слышат рациональных советов друзей. Лир ведет себя как самодур и сумасброд, так что самые преданные рыцари вынуждены отправиться в изгнанье неуслышанными.
Спустя некоторое время король отправляется гостить сначала к одной из дочерей, затем к другой. При этом гостит он по-прежнему как король, окруженный буйной свитой и требующий (!) почтения.
Виноват ли Эдип в убийстве отца, первого поддавшегося тревоге и его изгнавшего? Дочери Лира, Гонерилья и Регана, изображены уже более виновными и коварными. А послушайте наши СМИ, так дети только и думают, как свести стариков в могилу ради квартиры, словно коварный Эдмунд Глостер…
Сквозь всю трагедию беспрерывно звучат призывы к Лиру о мудрости. Но они не услышаны. Став стариком, он не желает по сути менять роль, а ждет власти, и внимание и мудрость старости ему чужды. В результате всех мытарств он становится безумцем лишь со слабым отблеском смирения. Это делает очевидным неизбежность его трагедии — не принимая новой реальности старости, не осознав, что мудрость, спокойствие, принятие, сострадание — главные ее атрибуты и роли, человек загоняет себя в тупик серьезного кризиса. В этом я искренне сострадаю Лиру.
Роль Старого Отца. Интересная тема? Как может она выглядеть в позитивном контексте?
Ну, во-первых, сепарация. Помните, король отдал дочерей замуж, но требует их любви. Его же задача суметь отдать столь привычную и дорогую ему дочернюю любовь их мужьям.
Зачем же сестры, вас одних любя,
Живут с мужьями? Если мне придется
Отдать мужчине руку, с нею вместе
Возьмет он часть любви, забот и долга.
Когда б я одного отца любила,
То замуж бы не вышла никогда.
Эти слова Корделии становятся для нее роковыми. Старшие дочери Лира, возможно, искренне говорят о том, что всецело любят отца. В дальнейшем мы видим, насколько они охвачены этой любовью, как отцовским анимусом, жаждой власти и привычкой к ней. Их браки не выдерживают, отношения с любовником также трагичны.
Итак, пожилому отцу неплохо бы смириться с потерей дочерней любви и привязанности. В позитивном сценарии это избавление от привязанности и зависимости. Любовь же никак не пропадает, не передается и не делится. Она трансформируется и умножается. Возвращаясь с уважением и почтением. Это почтение, собственно, и порождается спокойной мудростью и терпением отца.
В переходе к новой роли, роли Мудрого Старца, как во всяком переходном кризисе, важна пауза, одиночество. Старый Лир, пусть и не по своей воле, оказывается в степи как в архетипической пустыне. Но здесь он лишен главного — одиночества и времени. Он мечется, одержимый гневом и, не успев прожить его, уже вовлекаем окружением в новые отношения. Да, это еще один минус Европы. Здесь тесно, нет пустынь, климат не очень подходит для многодневных уединений на природе, да и люди не склонны уважать одиночество. Здесь вас непременно «спасут» от скитаний или уединения в пещере.
И из непрожитого кризиса Лир выходит не Мудрым, а Безумцем. Он полностью отдается безумной аниме, плетет венки, танцует и плачет. Она лишь помогает ему приблизиться смерти.
И мы вослед предадимся старой аниме и поплачем «над теми, кто прав и кто не прав», над горькой участью европейцев (или как принято говорить, Запада), давно пребывающих в раздорах и дележе, неудавшихся браках, детско-родительских проблемах… в отсутствие мудрой и почтенной старости…
Однако я все Же заражена оптимизмом деятельности и предлагаю, в отличие от шекспировского финального «Смиримся Же пред тяжкою годиной…», подумать, что можно изменить…
Следующая глава продолжает эту тему. А мужчин, которым показалось, что я к ним несправедлива (о, конечно, есть множество исключений!), хочу успокоить: чуть дальше про неправильных мам и мачех тоже будет…
