В деревнях по-другому. Бабушка выйдет на крыльцо и сюда же вынесет попить, если попросите, и здесь будет сидеть беседовать с вами.
Дом — интимное пространство. Свое имущество, уровень достатка, свой порядок, беспорядок. В деревнях и так многое наружу, в социуме. Видно через забор и машину, и хозяйство, и огород, видно, кто стирал, кто в бане парится, кто чем печь топит, и чем семью кормит, и как детей воспитывает.
Как-то недавно мы заехали с сыном к родным старикам и, выйдя, обменялись совпавшим угнетенным состоянием. «У них ужасный порядок. Так чисто, как будто никто не живет», — сказал сын. А я подумала: «Или собирается умереть». Это было очень тяжело: дом стариков, но вычищенный как комната в больнице или санатории, подготовленная к смене жильцов.
«Дом — не гостиница!» — всегда говорила моя мама на заявления отца о беспорядке (нас было 5 человек в 22 кв. м).
А сейчас буддисты говорят: наши дома все больше, а семьи все меньше. Продавцы чистящих средств внушают главенство стерильности. Люди перестают быть терпимыми к беспорядку, грязи… А потом близкие люди уже не могут существовать под одной крышей из-за этой нетерпимости, и следом неприятие чьего-то настроения рядом, и вообще нахождения. А ведь сор и ссоры — симптомы жизни, такие же как вода, еда, огонь…
Пространство стариков должно быть живым, обладающим открытыми, далекими границами, в нем должно быть вдоволь свободы и уюта, хаоса, излишков, неопределенности. Пространство стариков держится не на правилах и границах, стерильности и прямых линиях, а на ритуалах. Чтобы понять, о чем я, — присмотритесь к своему телу…
Культура или производство бессознательного
«Вы должны произвести бессознательное, производите его, иначе останетесь с вашими симптомами, вашим „я“ и вашим психоаналитиком…
Творите бессознательное, а это не так просто, это делается не где попало, не из ляпсусов или острот и даже не из снов. Бессознательное — это субстанция, которую нужно изготовить, поместить, сделать текучей, это социальное и политическое пространство, которое нужно завоевать…» (Ж. Делез. Четыре тезиса о психоанализе).
Я бы использовала при переводе данной цитаты вместо «бессознательное» — «психическое». Речь идет о некой коллективной душе. Термин «коллективное бессознательное» введен Юнгом и его переводчиками и потому понятен большинству моих коллег и тем, кто знаком с психологией. Для меня ситуация с сознанием и осознаванием неоднозначна и интересна. Но я не хочу запутать вас, читатель. Пользуйтесь любым удобным для вас словом…
Попробую объяснить, как я это понимаю. Но сначала про Делеза. Знаете, кто это? Современный нам Платон, Сократ, Ницше, Маркс, Юнг… Тот, кто открывает новые горизонты познания, философии, тот, кого необходимо и при этом практически невозможно читать.
Я так открыла, в том числе и благодаря ему, для себя еще одно дело старости. Опять отвлекусь. Во времена, когда не было интернета, у моего дедушки был шкаф с Большой советской энциклопедией. И когда в школе мне задавали сочинение или какое-то задание, требующее информации, я звонила дедушке, он выслушивал и брал полчаса-час, потом перезванивал. За это время он находил в энциклопедии нужные статьи и пытался сделать выписки для меня и перевести как-то на понятный язык.
Так вот примерно то же я пытаюсь делать с Делезом и др. Выбираю цитаты, пытаюсь их приблизить к «понимабельности» и рассылаю детям. Стараюсь по запросам, но иногда и (каюсь!) без.
Возвращаясь к цитате… У меня есть одна из базовых фантазий о целях и смыслах жизни… Что задача каждого человека — разобраться, подчистить, так сказать, сколько сможет, всяких психопроблем, комплексов, нарастить благородства, чтобы потомки могли выходить на следующие уровни. Каждый психоаналитик видит бесконечное повторение лично-родовых историй, передачу по наследству неразрешенных комплексов и проблем. Победив в физической эволюции, человечество вышло на эволюцию интеллектуальную и душевную. И если раньше родители должны были передать детям материальные условия выживания, затем старались обеспечить прогресс в образовании, то сейчас важно, чтобы каждое следующее поколение было счастливее, душевнее предыдущего. То есть каждый должен произвести, сколько сможет, психологической работы.
Но вот Жиль говорит о производстве бессознательного. И это уже новая задача, и она, кстати, для старости. Мне очень нравится эта задача, даже на уровне попытки ее постижения: творить бессознательное как социальную субстанцию. Это сродни творению мифов. Но даже еще покруче. И это зона работы стариков, за которую они вполне могут браться и быть ответственными…
Если термин «производство бессознательного» вам покажется мудреным, то есть более понятный многим вариант: создание/поддержание культуры. Повторю здесь уже приводимую ранее цитату А. Андреева (этнограф Андреев изучал благодаря записям своего деда и знакомству посредством их с живыми стариками во Владимирской области древнюю русскую культуру офеней и скоморохов).
«Народная культура — это не наука. Народная культурная традиция на самом деле — это не нечто абстрактное, а люди, простые люди, знающие что-то такое, чего остальные или окружающие не знают. Им этого достаточно, никаких попыток систематизировать, определять границы явления для того, чтобы ощущать себя выделенными из окружающего мира, чаще всего не делается. Да, это совсем не наука, которая в начале становления любой из своих отраслей озабочена тем, как выделиться и заявить о себе. У явлений народной культуры другие задачи, как и у самого крестьянского мира — выжить и жить, как это видят они. Для этого чаще надо не кричать о себе, а, наоборот, прятаться и прятать свою веру. Кстати, вера — для русского крестьянина — понятие не религиозное. Вера означает обычаи…»
А. Андреев раскрывает очень интересное понятие — свойство. Произнесите это слово с ударением на последнем, втором «о». Да-да, свойство Это и совокупность обычных свойств, но общих, и то, что является базой, тканью всякой культуры, народа, любой общности людей.
Я лично считаю, что из тезиса о культуре вполне можно убрать слово «простые». Культура народа, конечно, не только крестьянская, но и интеллигентская. Вера и обычаи, то, что я во многом отношу к благородству в любом сословии, совокупно рождает культуру народа.
У Натальи Ковалевой есть чудесный рассказ об этом — «Разноцветная кровь» (http://proza.ru).
Сейчас возник интересный феномен «молодежная культура». И она уже не является чем-то отдельным, это определение культуры вообще.
Этологи вообще говорят о новом эволюционном шаге. У всех приматов существует вроде бы правило обучения у стариков. Люди унаследовали это правило. Тот, кто дольше живет, должен лучше знать законы приспособления и у него стоит учиться, и потому авторитет должен выглядеть старым и солидным (белый парик, бесформенные балахоны). Это работало, пока человек жил в биосфере. Теперь же он живет в антропосфере, и лишь совсем недавно в новом времени возникли ситуации, когда молодые знают больше и лучше приспособлены. То же и в культуре. Для сближения с ней не так нужны накопленный опыт общения, чтения, слушания, который есть приоритет старости. Теперь важнее скорость доступа к скачиванию и распространению информации.
