Изображение на экране замерло, и у Кили возникло четкое ощущение, что его сетевой дружок больше не здесь. Но он оставил свою визитную карточку, или, скорее, закладку, что означало – должен вернуться. Ну, а пока можно добавить. Кили отхлебнул еще глоток из бутылки и лег головой на стол рядом с клавиатурой.
Через некоторое время он осознал, что смотрит на ноутбук, прикрученный к консоли вместе с набором прочих прибамбасов. А ведь если бы ему действительно захотелось выйти наружу через ту якобы незакрытую дверь, можно было бы просто выломать эту машинку, забрать с собой, чтобы иметь под рукой переносную информацию, и – пока, до скорого, ариведерчи…
– Не могу. – Голос Марка вывел Кили из ступора, в который тот погрузился. Он сел прямее и попытался через туман, застилавший глаза, вглядеться в экран.
– Чего не можешь?
– Добраться до своей консоли. Хорошая была идея, должен был бы сам додуматься до такого решения, но уже слишком поздно. Это уже там. Выбралось от Риверы и нашло мое мясо. Теперь ему только осталось дождаться, когда тряхнет Большой Удар. Черт, может Это собирается его вызвать.
– Да о какой хрени ты толкуешь? – Кили старался держать слипающиеся глаза открытыми. – Кто кого собирается ударять?
Но голос в динамике потонул в шуме, стоявшем у него в ушах, поэтому все, что Марк говорил, словно обтекало сознание, совершенно его не задевая. Хотя, видимо, это было довольно важно – каждый раз, когда удавалось приоткрыть глаза, Марк был все еще на экране и повторял: «Еще раз. Я повторю еще раз, а ты мне ответь…»
* * *
Парнишка явно не имел никакой привычки к алкоголю. «Вот она, молодежь», – горько подумал Марк. Все-то у них выходит слишком чисто, чересчур эффективно и четко, даже то, кто касается зелья. Принимают то, что влияет конкретно на одно или другое, и ни на что больше – весьма избирательный способ наклюкаться. Снайперы. А против старого пушечного ядра им не устоять.
И во всем так теперь, думал он, в третий раз пытаясь разбудить мальчишку. Инфолайн тоже специализирован, огромное разнообразие каналов, но никакой разницы в их внутренней организации: каждый структурирован до предела, до базовой линии, ниже которой структурные преобразования не шли. Все это было прекрасно, если ничего не менялось. Стоило, однако, вторгнуться непредвиденному и начать выдергивать из всего массива в произвольном порядке куски, – и все посыплется, фрагменты разлетятся во все стороны и наступит полный коллапс. Как теперь у Кили, вырубившегося перед монитором под воздействием алкоголя. Через микрофон до Марка доносился его храп. Можно было и увидеть его через камеру, спрятанную в люстре, хотя угол зрения был страшно неудобный.
Марк воспроизвел последовательность из пяти высокочастотных тонов, напоминавших скрежет ногтями по классной доске. Храп на секунду прервался, но потом возобновился с прежней регулярностью.
– Просто обалденно, парень! – заревел Марк у него над ухом. Ни малейшей реакции. Надо же было ему именно в эту ночь дорваться до этого проклятого бара. Можно было предусмотреть, вывести график его поведения.
Стоило свой собственный график вывести. Тогда бы он заранее увидел, что грядет, включая распространение заразы из его несчастного брошенного мяса. Марк выпустил импульс проверить его состояние. За последние четверть часа изменений не произошло, но это не обязательно было хорошим знаком.
Эта штука подстерегала его в консоли его собственной ямы, и у Джины, и у Гейба Людовика, и у Мэнни Риверы, во всех ямах, на всех точках входа в службе безопасности и медицинском отделении. Охранники этого не ощущали, но опасность подстерегала не их. Они же пользовались системой всю ночь без всяких проблем. Это поджидало именно его, его попытки выйти с кем-либо на контакт, достаточно было даже попытки подать сигнал ложной тревоги. Можно было неопределенно долго держать свое внимание в области службы безопасности, не соприкасаясь и не взаимодействуя, но стоило предпринять хоть что-нибудь, – и он попался. А если Это его захватит, то не нужно будет ждать, когда Большой Удар вырвется наружу из его тела. Он сам станет Большим Ударом.
Марк проследил путь Этого по сети: почти тот же, которым двигался он сам, расселяясь по ее уголкам. Движение напоминало своего рода тропизм, будто он притягивал Это к себе. Неудивительно, ведь Это было отголоском перенесенного, а в то же время не перенесенного им инсульта. Шредингеров удар. Мясо хватил удар, но он отделился от своего тела, а так как со стороны удара, это нарушало естественный ход вещей, щадить Марка в планы не входило.
И вот теперь Это шло за ним по пятам, набираясь опыта по дороге. Вначале – несколько неверных движений, но чем дальше, тем точнее и целенаправленнее становились его действия. Будто сам ход времени остановился для Марка, чтобы Это его настигло, сравнялось в опыте. Он еще превосходил противника, но быстро терял фору. Еще немного, и оно обнаружит пентхаус и ведущую туда внешнюю телефонную линию, отысканную им для связи с парнишкой, которая теперь пропадала почем зря под храп этого паразита. Если бы Это чуть меньше ошибалось, то уже бы проникло в пентхаус, но сбои лежат в самой природе удара. Наверно, это и есть удачное расположение звезд, везение, слепой случай.
«Нужно не забывать теперь включать в программу лазейку для слепого случая, – подумал он. – Но прежде тогда нужно запастись программой для привлечения такого случая на свою сторону».
Верно. Если Это обнаружит пентхаус прежде, чем ему удастся разбудить парня, он останется отрезанным от единственного человека, еще способного предотвратить распространение Большого Удара по сети. Тогда придется выйти по внешней телефонной линии наружу и надеяться, что удастся отсидеться где-нибудь, прежде чем Это его настигнет…
А ведь оно уже снаружи. В том видео.
Причем везде, куда оно поступило. А видео это было выпущено уже… Сколько? Около недели назад?
Он заревел на частоте гудка океанского лайнера – пять раз.
– Очнись, черт тебя дери!
Парень пошевелился и почти проснулся. Но задерживаться дольше было нельзя. Либо остаться тут и ждать, пока Это его тут настигнет, либо попытать счастья в большой системе.
Если остаться, можно попытаться удержать Это вместе с собой в рамках системы «Диверсификации». Но оно уже вышло за ее пределы.
Нет, может, в нем недостаточно благородства, или морального чувства, или чего еще, но пожертвовать собой он не в состоянии. Да это и не сработало бы, понял он, потому что при захвате Это бы обрело весь его опыт, его сознание, – все, чем он является, и тогда оно будет уже не просто умным. Оно станет живым.
Марк задержался лишь на несколько секунд, чтобы зациклить свой будильник. Когда парнишка, наконец, проснется и отключит его, появится интерактивное сообщение. Правда, если вирус доберется до пентхауса раньше, чем парень придет в себя, никакого сообщения уже не будет, но выбора не оставалось.
Он запустил свой цикл. Пять пронзительных гудков. «Вставай, черт побери, небо скоро обрушится!».
