– Места тут полно, – продолжал голос, и Гейб понял, что и голос этот был составным. Он снова повернулся к Джине, чей образ постепенно выравнивался, как если бы художник решил сменить импрессионистическую манеру письма на фотореализм. Он видел Джину словно сквозь прозрачную преграду из стекла или воды, но вот преграда исчезла, и все стало видно ясно и четко.
Силуэт внутри свечения сдвинулся немного в сторону, открыв перед ними контур разделенного на четыре части окна, которое парило в воздухе на фоне безостановочно летящих облаков. Силуэт оперся рукой о подоконник, внутри окна изображение пропало, сменившись черным прямоугольником.
– Ипсеорама, – произнес составной голос. – «Видеть на расстоянии». Так слово «телевидение» могло бы звучать, если переставить его латинские и греческие корни.
– Спасибочки, – саркастически поблагодарила Джина. – Исключительно необходимые сведения.
Это повеселило стоящего.
– Просто проверяем, насколько полон наш синтез. – Одной ногой фигура перемахнула за окно и осталась так сидеть, наполовину в комнате, наполовину снаружи. – Здесь вы можете видеть на такое расстояние, на какое захотите. Сейчас мы открываем линию на узел Феникса, – сказал их собеседник и вылез через окно полностью.
Прежде чем Гейб успел об этом подумать, его взгляд устремился вперед, через оконный переплет во тьму.
* * *
Внизу экрана возникла строка состояния.
– Они связались с Фениксом, – сказала Сэм и тут же почувствовала глупость сказанного. Единственный человек в комнате, кто не мог прочесть строку состояния, был Адриан. Но никто не отпустил никаких ремарок. Может быть, в этой ситуации вполне нормально было вслух объявлять о том, что происходило.
Фец сидел на соседнем с ней стуле, сгорбившись и обхватив ладонями колени. Глаза его не отрывались от экрана. Роза по-прежнему держала ее за руку, а Перси устроился рядом с Кили, держа наготове все свои инструменты и железяки. Гатор собрала возле экрана запас заряженных аккумуляторов и парочку ноутбуков. Все прочие – Джасм, Грациэлла, Кэйзин, Родригес, несколько веселых маленьких бандитов Перси, та барабанщица Флавия Нечто и Ударник, который выглядел совсем старым, уставшим и озабоченным, – нервно следили за происходящим. Еще на одном экране демонстрировалась постоянно работающая в большой системе диагностическая программа, а на плаще вращались и извивались узоры, словно что-то живое.
– Хотелось бы мне сейчас следить за происходящим в развернутом визуальном режиме, а не только по строке состояния, – продолжила Сэм.
– Нельзя так их перегружать, – отозвался Кили. – Им пришлось бы участвовать в передаче данных, даже если бы я просто перехватил поступающую к ним картинку. Слишком большая нагрузка для концентрации их внимания.
– А ты мог бы сам войти туда во время действия? – спросил Фец.
Кили пожал плечами.
– Может быть. Зачем?
– Если мы потеряем с ними контакт, то сможем увидеть, что произошло.
– Если мы потеряем с ними контакт, то до-олго уже ничего не увидим.
На экране появилось новое сообщение над строкой состояния.
>Загружаются программы «Охотников за головами»<
– Программы «Охотников за головами»? – удивилась Сэм. – Дешевого ужастика?
– Отличный сюрприз для твоего отца. – Кили расплылся в улыбке.
Лежащий на матрасе Гейб выглядел удивительно безмятежно, как будто спал и видел лучший сон в своей жизни.
* * *
Гейб чувствовал себя так, будто сидит у основания огромного генератора, вибрация которого пронимает его до костей. Ощущал он также и присутствие Джины – энергетическую смесь гнева, страха и едва сдерживаемой агрессии в ответ на его собственную неуверенность и опаску. Снаружи он как-то больше верил в идею объединения усилий с Марком и Артом – теперь Марктом – чем тут, внутри этого зазубренного пейзажа, заполненного косыми тенями, которые отбрасывали не до конца различимые предметы.
– Думаешь, нам удастся что-то синтезировать вместе? – Слова исходили от Джины, но он узнал в них свои. – На самом деле синтезировать, – добавила она. – Из нас двоих, чтобы использовать против него.
Он потянулся к ней, но остановился в нерешительности. Так прямо взять и коснуться кого-то здесь? Сама идея такого контакта вдруг вызвала у него ужас.
– Из части моего мозга и части твоего, – говорила Джина. – Большей интимности тут не потребуется. Если я смогу выдержать это, то и ты сможешь. Что у тебя есть?
Он попытался сосредоточиться. Что, собственно, у него было?
* * *
Дом выглядел совершенно мирно, как и вся улица, поэтому Гейб точно знал: здесь что-то не так. Все не так – они пропали, остались горкой пустых чипов на полу подвала в Фэрфаксе.
– Не совсем, – ухмыльнулась ему Марли с высоты своего роста и обняла мускулистой рукой за плечи.
С другого бока Карита обхватила его за талию и легонько подтолкнула своим проектором.
– Надеюсь, ты не станешь возражать против некоторых модификаций? С нашей последней встречи тут произошло много хрени. Помнишь, ты думал, что это сбой в программе, но это был все он. Арт. Правда, теперь он вроде называет себя Марктом. Его стало теперь больше.
– Всего стало больше, – добавила Марли.
Гейб был потрясен настолько, что не мог говорить. Не оставалось никакого сомнения, что они были настоящие. Во всяком случае, не менее настоящие, чем всегда – не фантомы, вызванные его памятью, а сами программы, то ли спасенные, то ли восстановленные.
Программы?
– Попробуй еще разок, вертун, – предложила Марли.
Парнишка, сидящий за ноутбуком: «Ну и дела! Они же заражены!»
Помнишь, ты думал, что это сбой в программе, но это был все он.
«Даже после? – подумал Гейб. – Уже после гнезд?» Он погрузился вглубь себя и там, на самом дне сознания, обнаружил это. Слабую искорку, ту же, что видел в глазах и Марли, и Кариты. Будто он смотрел в огромный темный ларец и увидел там крошечный совершенный бриллиант. Неизлечимо информированный?
И тут он ощутил, что его тянут вверх, как той ночью, когда Джина выдернула его из кресла, целую жизнь назад. Ее хватку ни с чем не спутаешь.
– Не хотелось бы мешать тебе, когда ты созерцаешь чертову драгоценность в сердце лотоса, – произнесла она, – но оно тут. Долбаный режиссер вернулся.
– Вот и хорошо, – сказала Карита, потрясая проектором. – Жду не дождусь этого копья. Терпеть не могу программы, которые везде разгуливают и взрывают людям головы.
– Тогда пойдем, погромим немножко. – И Марли и двинулась по направлению к дому, таща Кариту с Гейбом за собой.
* * *
Изнутри новой конфигурации Маркта Арт с большим удовольствием наблюдал за происходящим. Ему всегда нравилась первая часть сценария «Охотников за головами», когда Гейб вместе с женщинами врывался в дом, эдакий герой поневоле, который постепенно терял свою нерешительность ради спасения тех, кого любил, одновременно начиная входить во вкус героической роли. По крайней мере, именно так он воспринимал Марли с Каритой.
