– Дальше ты никогда в жизни не забирался. – Схватив его за шиворот, она подняла его на ноги.
* * *
Из пронизанной цветными вспышками темноты выплыл знак – на простой белой плоскости красной светящейся краской, без голограмм и прочих выкрутасов, было написано: «Обрезки (2 напитка минимум)». Гейб остановился как вкопанный и уставился на надпись. Она ничего ему не говорила, но почему-то вдруг возникла перед глазами, выделившись из сумятицы прочих образов.
Джина взяла его за руку.
– Только не говори, что имеешь тайную страсть и к медицинскому порно.
– О, если вы один раз наблюдали, как делают трахеотомию – вы видели их все, – скучным голосом проговорил он, пока Джина тянула его дальше. Субстанция, которую он выпил, похоже, восстановила себя в правах в его организме, или кто-то ему добавил – этого он не мог вспомнить, – но теперь он шагал через сад стилизованных, возможно, искусственных деревьев, чьи ветви напоминали кристаллическую решетку или зигзаги молний. Вроде, было такое местечко на юге, где делали что-то чудное с деревьями, отчего листва у них становилась похожей на кружево. Большая туристская достопримечательность.
При этом улица выглядела как длинный темный туннель, и земли под ногами видно не было, поэтому он мог на каждом шагу угодить в какую-нибудь зияющую яму. Но, судя по поведению Джины, та была уверена, что под ногами твердая земля.
Тут он понял, что действительно находится в длинном темном туннеле, поднимается по нему наверх, пригибая голову, потому что потолок нависает очень низко. А Джина все тянет его за собой, и он думает – она была права, это действительно самая дальняя прогулка в его жизни, – как вдруг они попадают прямо во взрыв света и звуков.
Джина обнимает его обеими руками сзади и ведет в таком положении дальше сквозь хаос. Навстречу, прямо в лицо, плывет прозрачный шар величиной с арбуз, отворачивая вверх в последний момент. Гейб останавливается и смотрит ему вслед; на боку у воздушного шара из маленьких светящихся точек складываются слова: ЕЩЁ НАРКОТИКОВ. Он смеется и прислоняется к Джине, накрывая ее руки своими. «Нет, думаю, уже хватит», – бормочет он себе под нос. Джина тоже что-то говорит, но не ему. Это неважно – он наслаждается ощущением обнимающих его рук. Он уже успел забыть, до чего приятно ощущать это по-настоящему, а не в виртукостюме.
«Все твое тело – сплошной виртукостюм», – произнес голос Кариты у него в голове.
Тогда, значит, мозг – это видеошлем, сонно продолжил он эту мысль и осмотрелся. На сцене в дальнем конце комнаты какая-то женщина, державшая в руках странное устройство, напоминавшее уродливую помесь лопаты и клавиатуры, что-то кричала во всю мочь своих легких. Время от времени она грохала широкой частью своего инструмента о сцену. После третьего раза он заметил, что из места удара сыпятся искры.
Да, его тело было виртукостюмом, мозг – видеошлемом, но вот программа, похоже, совсем заглючила.
ЕЩЁ НАРКОТИКОВ.
* * *
Он сразу понял, что она барабанщица, но какое-то время ушло на осознание того, что ее фамилия была Нечто. Золотистый оттенок ее кожи был гораздо более желтым, чем у Кэтрин, но ей шло. На ней это было Нечто. Шуточки Гейба насчет Нечто ее не особенно впечатлили, но она, по крайней мере, не стала бить его своими палочками. Вместо этого она измывалась с их помощью над столом.
Может, и ему стоило раздобыть себе какие-нибудь палочки, подумал Гейб. Тогда можно было бы поупражняться в офисе Мэнни. Бинг-бэнг-бэп, флип-флип-тэп. Барабанщица свои из рук не выпускала, поэтому он стучал по столу пальцами, пытаясь врубиться в выбиваемый ею ритм. Немного погодя она сказала ему, что у него неплохо получается, поэтому, если он хочет заняться музыкой, она согласилась бы ему помочь. Но тут Джина подняла его с места за шкирку, и он мог только наблюдать, как расстояние между ним и столом начало увеличиваться. Палочки выбили прощальный ритм, после чего пространство между ним и ею заполнила сверкающая толпа. Значит, он покидал это место.
* * *
Так он все удалялся и удалялся, в памяти задержалось смутное воспоминание о воздушном шаре, намного более четкое – о желто-золотистой женщине с танцующими палочками, а потом о кирпичной стене с ползающими по ней змеями… А, может, это был кирпичный пол? Или кирпичный потолок? Но вот они вышли на свежий воздух. Кто-то говорил: «Виртуальная реальность – очень широкое понятие. Включает в себя множество самых различных вещей. Огромное множество».
Поле зрения снова прояснилось, и теперь он смотрел на монитор компьютера, разделенный пополам; на обеих половинках снизу вверх с разной скоростью перемещались почти одинаковые наборы цифр.
Тот же голос продолжал:
– Справа – показатели, характеризующие зону при обычных условиях, когда там никого нет. А слева – реальные показатели, которые мы перехватываем с датчиков охранных систем…
У него в голове раздался голос Марли: «Попытайся сказать это в пять раз быстрее». Нет, не ее голос, а его собственный, решил он. Почему-то ему вдруг расхотелось отказываться от своих мыслей и приписывать их выдуманным личностям. Сейчас вовсе ни к чему отделять части себя, рядить их в маски и костюмы, чтобы они составляли ему компанию…
– … временно размещается с целью создать внешнюю симуляцию в точке входа в систему безопасности, где мы изменяем показатели на те, которые характеризуют пустое помещение. Вот, видите, это атмосферное давление, скорость ветра… Со звуком и визуальной сферой немного сложнее, потому что требуется вставить свои данные между тем, что видят и слышат камеры и тем, что они сообщают системе. Поэтому мы гоняем внешнюю симуляцию по кругу. Это и есть обводной цикл. Нужно только внимательно следить, чтобы ничего не сместилось…
Он снова потерял нить происходящего, куда-то поплыл, хотя не был уверен, что движется физически в пространстве. Впрочем, он все-таки двигался. Световые и цветовые пятна перемещались через большие вместилища темноты, что не помогало сориентироваться.
– Да, всех нас бросает на этих волнах, как пробки, – разогнувшись от синтезатора, сказал какой-то парнишка. – Я прекрасно чувствую звуки гитар. Самые разные. И мне никто больше не нужен. Послушай меня, и ты поклянешься, что играют четыре-пять человек…
Кто-то перебил его. Тогда он протянул Гейбу руку и тот пожал ее.
– Запомни меня, – сказал он, тряся Гейба за руку. – Меня зовут Декстер, и я – целая компания в одном теле. Клянусь, это так. Скажи ей, пожалуйста. Скажешь?
Гейб ошеломленно кивнул и двинулся дальше. Целая компания в одном теле. Он мог это понять. Даже очень. Просто вытаскивай их по одному из этой компании и делай из них отдельные личности, хорошие и плохие, а потом помещай в симуляцию, и тогда не придется больше быть одному…
До конца < месяц.
Память ударила его, будто кулаком в лицо. Теперь он очень хорошо себе представлял, каково человеку, которого так бьют, и если когда-нибудь придется программировать виртукостюм с покрытием для лица на ощущение короткого удара кулаком в морду – он готов. Надо будет, подумал он, получить еще удар в живот, потом встроить это в какую-нибудь рекламу и убедить Мэнни протестировать ее в виртукостюме. Вот будет старине Мэнни сюрприз, не заставит ли он его призадуматься? Травмы это ему не нанесет, просто будет неприятно. Ведь воздействию подвергнутся всего лишь нервные окончания в коже.
