Взгляд ее скользнул по стене с экранами, улыбка мгновенно выключилась. Рэйна вновь ткнула пальцем в консоль.
– Прости, но чем, по-твоему, ты сейчас занимаешься?
– Меня едят. Волки, – ответила актриса, но в этот момент Мэнни вытолкал Гейба из кабинета Коппертуэйт.
* * *
– Что ж, – сказал Мэнни, усаживаясь в противоположном от него углу просторного заднего сиденья лимузина, – все хорошо, что хорошо кончается. Особенно, когда оно удачно приземляется в Голливуде, верно?
Гейбу удалось выдавить из себя какой-то звук, смахивающий на согласие. Мэнни ни на волос не отклонялся от версии, что эпизод с Марли и Каритой необъяснимым образом был скопирован из энергозависимой памяти и прикрепился к одной из готовых реклам. Оба они прекрасно знали, что это дерьмовая выдумка, но Мэнни за последние три недели бесчисленное количество раз излагал именно такую историю. С тех самых пор, как выложил ее ошарашенному Гейбу у себя в офисе, когда того выпустили после ночного заседания суда.
В то утро любая ложь шла как по маслу; Мэнни не мог бы выбрать более удачного момента. Гейб был совершенно измочален, чтобы пытаться противостоять навязываемой Риверой версии событий, к тому же он был абсолютно уверен, что тот позаботился обзавестись свидетелями в подтверждение своих слов. Поэтому просто сидел и слушал, теребя полупрозрачную штрафную квитанцию, выданную ему кассиром суда. Документ все еще хранился у него и был похож скорее на какой-то сертификат: Настоящим свидетельствуется, что нижеподписавшийся совершил официально зарегистрированное правонарушение. Сувенир на память о самой долгой прогулке в его жизни, или, по крайней мере, о тех ее фрагментах, которые он помнил.
Впрочем, лучше всего он помнил, как Джина ждала на ступенях суда Марка, заметенного копами вместе с прочими участниками набега. Сам Гейб стоял на тротуаре под светлеющим небом со своей квитанцией в руке и брошюркой для побитых супругов, врученной ему в камере предварительного содержания врачом, которая накладывала скобки ему на щеку, и смотрел на ждущую Марка Джину.
Ему так хотелось подойти к ней. Но это была дорога подлиннее вчерашней прогулки, через поля и овраги, по заминированной тропинке, сквозь всю колючую проволоку, которой она окружила себя. Причем не в симуляции. Все, что он ощутил бы на этом пути, было бы настоящим.
Было бы. Пока он пытался отсортировать «кабы» от «если», вышел Марк, и все возможности выбора оказались исчерпаны.
Потом он отправился на работу, где потерял Марли с Каритой, а потом получил их обратно, великодушно возвращенных Риверой, который припас для него еще одну небольшую новость. На самом деле эта новость должна была его поразить, но он уже слышал о ней от Джины. И все же перед Мэнни он постарался изобразить удивление, тем более что Мэнни поведал: именно гнезда спасли его, Гейба, задницу. Восемь дырок в голове спасли его задницу, потому что вся эта придумка с Марли и Каритой оказалась чертовски привлекательна: именно такого продукта проекту с гнездами и не хватало. Экспресс-друзья!
«Экспресс, понимаешь, друзья, черт его дери, – подумал он с Джининой интонацией. – Господи, как я до этого докатился?».
– … проводим последнюю серию испытаний на наших людях в Мексике, – жизнерадостно продолжал Мэнни. – Если все пройдет удачно, а у нас нет оснований думать иначе, то их выпишут на этой неделе. Я поеду туда, чтобы лично за всем проследить. Было бы большим упущением с моей стороны не удостовериться на все сто процентов, что на месте все готово для приема нашей следующей звезды. – Мэнни одарил его довольной улыбкой. – Знаешь, я рад, что все так повернулось. Я беспокоился на твой счет, но все разрешается наилучшим образом. Я и не подозревал, что у тебя такие способности. Настоящий талант. А то, что он открылся как раз в тот момент, когда мы запускаем новую программу, уже истинное чудо.
Чудо. Последнее слово отдавалось в голове Гейба, невидяще уставившегося в тонированное стекло лимузина. До сих пор ему казалось, что чудеса происходят лишь в искусственной, виртуальной реальности.
* * *
– Какого такого святого? – спросила Карита.
Гейб помедлил немного. Он выпалил это имя, не думая, хотя, если задуматься, оно оставалось таким же абсурдным, как и в тот первый раз, когда он прочел его на бумажке, написанным рукой Сэм.
– Больница Святого Дисмаса для Неизлечимо Информированных, – повторил он и глянул поверх бетонной стены на цеппелин, привязанный в дальней части летного поля.
– Не поднимай голову, вертун, – сказала Карита, глядя на камеру сбоку. У камеры с тех пор, как Гейб тут был в последний раз, появился экранчик. Он привык, что программа занимается самоусовершенствованием, но этот экранчик был элементом более высокого порядка, чем представлялось возможным. – Вокруг что-то затевается. Я поставила защиту, но она не выдержит, если будешь высовываться. Поле нарушится.
– Святой Дисмас был добрым вором, – прошептала Марли. Он обернулся и удивленно воззрился на нее. Лежащая рядом с ним на животе девушка подняла на Гейба горящие лихорадочным блеском глаза. Он был уже готов запросить информацию о состоянии программы, когда Марли вдруг продолжила:
– Хотя большинство считает, что это лишь одна из многих досок объявлений для обсуждения политических, культурных и психологических подвижек в обществе, на самом деле Святой Дисмас – хранилище информации деликатного свойства, а также краденой. Для доступа туда всегда надо что-то предложить взамен. – Марли подмигнула.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Гейб.
– Мы много чего знаем, – сказала Карита, все еще изучая изображение на боковом экранчике камеры. – Как раз теперь они собираются закрыть ангар. Минут через десять там никого не останется, все разойдутся по домам, ужинать. – Девушка искоса глянула на Гейба. – Хорошенько подумай, вертун, нужен ли тебе этот цеппелин, потому что стоит нам туда двинуться, и пути назад уже не будет.
– Я до сих пор не могу понять, зачем тебе нужен этот проклятый цеппелин? – добавила Марли, ткнув его в бок.
– Это самый последний, – сказал он. – Кто-то должен поднять его в небо, крутануть и посмотреть, на что он способен в открытом небе.
– Крутануть – не особенно подходящее слово, – заявила Карита. – Название «Гинденбург»
[23] тебе о чем-нибудь говорит?
Гейб вздохнул, начиная жалеть, что не взял свежие копии программ.
– «Гинденбург» не имеет никакого отношения к тому сюжету, который мы должны развивать. Давайте сотрем упоминание о нем, как и все упоминания о Святом Дисмасе, хорошо?
