– Десерт – это единственное, что в нашей семье ограничивается, – добавляет Наталья. – Все остальное дети и взрослые едят сколько хотят.
Следует помнить, что приемы пищи должны приносить не просто насыщение, но и удовлетворение. Как эмоциональное (через общение с семьей), так и физическое (аппетитно приготовленная, сбалансированная еда, содержащая необходимое количество калорий, и что-нибудь особенно «вкусненькое» в придачу – в небольшом количестве). Так у детей постепенно будет снижаться тяга к сладкому: они научатся находить «гедонистический фактор» как в разнообразной еде, так и в самом процессе ее потребления.
Наталья Стасенко
Но главное – и в этом Наталья разделяет мнение многих западных (и некоторых российских) диетологов – очень важно давать детям возможность познавать себя, выбирать и экспериментировать, чтобы у них формировался собственный стержень здорового отношения к еде, без чувства вины и маминого принуждения.
– Практически все малыши проходят через стадию капризов и неофобии, – объясняет она. – Обычно это бывает в возрасте от полутора до как минимум пяти лет. Не хотеть есть овощи в этот период для малышей тоже абсолютно естественно, тем более что для роста им гораздо важнее углеводы. Мы вовсю экспериментировали, и в итоге моя средняя дочка все-таки полюбила брокколи, но под имбирно-соевым соусом, который я специально привожу ей из Нью-Йорка. Старшая сама открыла для себя любимый способ есть авокадо – с лимонным соком и помидорами. А младшая может тоннами поглощать замороженный зеленый горошек и предпочитает его сладкому мороженому. Дома мы, кстати, никогда не обсуждаем, какая еда здоровая, а какая нет; мы говорим лишь про то, вкусно это или невкусно.
Побеседовав с доктором Стасенко, я подумала: не исключено, что моя личная тяга к «вкусненькому» после основных приемов пищи – особенно вечернего – тоже не что иное, как попытка организма добрать гедонизма и удовлетворения. После того как я уложу сына спать, редкий вечер у меня обходится без порции шоколада или мороженого. А вот у мужа такой потребности почему-то никогда не возникает.
Но для начала я решаю воспользоваться идеей шведского стола. Результат получаю практически в первый же вечер. На ужин у нас, как это часто бывает, гречка (мы привозим ее из Москвы). Муж, проживший десять лет в России и еще до нашего знакомства полюбивший многие наши блюда, ест ее с грибами и сметаной, я – с овечьим сыром фета и помидорами, а Боря – с большим количеством сливочного сыра. Но на его тарелке обычно остается не меньше половины положенной мной порции.
– Сколько ложек ты хочешь? – в этот раз спрашиваю я, поставив сковородку с горячей гречкой в центр стола. – Бери сам.
Боря смотрит на меня удивленно и пожимает плечами. Мой вопрос явно застал его врасплох.
– Ты сама реши, – наконец произносит он.
– Предлагаю взять ровно столько, сколько ты сегодня хочешь съесть, – отвечаю я.
Боря на короткое время зависает в раздумье и кладет на тарелку четыре ложки. Это примерно треть от того, что ему обычно накладываю я. Но я дала себе зарок молчать, как бы ни хотелось вмешаться. Боря добавляет сливочный сыр и… съедает все подчистую.
– Хочешь еще? – стараясь принять максимально равнодушный вид, интересуюсь я.
Он качает головой:
– Мам, я сыт.
В глазах мужа читаю одобрение, смешанное с удивлением. У меня уже готов включиться «синдром двоечницы», но я решаю отпустить ситуацию, утешая себя, что это всего лишь эксперимент. На следующий вечер мы его повторяем, и в этот раз сын сам просит добавки.
Мама, обними!
Когда я обсуждала проблему детского питания в Великобритании в Facebook-сообществе «Русские мамы в Лондоне»
[33] (оно насчитывает более 8000 членов), то все его участницы хором советовали мне встретиться с еще одним экспертом – диетологом Марией Кардаковой. На своей страничке Мария щедро делится с родителями рецептами, советами по питанию и прочими научными и практическими ноу-хау из области ЗОЖ. У нее впечатляющее резюме и дипломы нескольких университетов разных стран. Уроженка Екатеринбурга, первое образование она получила в Новосибирском университете и потом работала в знаменитом Академгородке в сфере биомедицинских технологий. Затем с мужем и двумя маленькими детьми на несколько лет перебралась в Швецию, после чего оказалась в Лондоне, где ведет сейчас несколько крупных проектов. Все они связаны со здоровым питанием, – например, компания Clever Body Solutions, которую Мария основала вместе с тремя другими экспертами в области психологии, диетологии и медицины (все они тоже выходцы из России). Еще она консультирует как частных клиентов, так и коммерческие и государственные структуры, в том числе российские. (К примеру, несколько лет назад Мария Кардакова участвовала в запуске ЗОЖ-проекта «Школа идеального тела #Sekta», а также разрабатывала меню для ряда московских детских садов и, по заказу Министерства здравоохранения, программы питания для беременных.) А еще она тоже сотрудничает с Джейми Оливером – является волонтером его проекта Food Revolution.
Мы обедаем в кафе на крыше огромного книжного магазина Waterstones (отдел «Здоровое питание» там, к слову, занимает целый этаж). Даже в самую дождливую погоду отсюда открываются умопомрачительные виды на район Пикадилли и весь центральный Лондон. Кардакова рассказывает о своем опыте работы с родителями. Как в России, так и на Западе сегодня немало мам и пап, которые озабочены проблемой «как накормить детей». Мария неизменно работает в связке с психологом. Она убеждена, что любые «напряги» в отношениях с едой – и у детей, и у взрослых – признак эмоционального неблагополучия. Хотя социокультурный контекст у нас, разумеется, совершенно разный, и это тоже следует учитывать.
– У российских родителей, – говорит Мария, – масса навязанных им страхов, чего и в помине нет, допустим, в Швеции, где веками накапливался интуитивный опыт поколений и детей с года приучают к шведскому столу и свободе выбора. А у нас в головах – разброд и шатания. Я, например, подолгу выясняю у русских мам и пап: почему для них так важно, чтобы их ребенок доел все, что ему положили на тарелку. В Америке, скажем, культ дешевой, промышленно переработанной пищи. В Англии сильно почитание традиций, связанных с не самой здоровой едой. Вроде тяжелого English breakfast
[34] или Fish and Chips
[35]. Время идет, порции растут, пиво льется рекой – и местным жителям это нравится. Менять их привычки в разрезе всей популяции очень сложно: все же англичане очень консервативны, в том числе и в еде.
Я спрашиваю у Марии про зависимость многих сегодняшних детей от сладкого и как с этим бороться. По ее мнению, это почти всегда симптом какого-то дефицита – на физиологическом или эмоциональном уровне. Например, это может свидетельствовать о нехватке в рационе важных элементов. Или же маскировать элементарный дефицит родительского внимания, отсутствие личного пространства или хроническое эмоциональное напряжение, которое ребенок пытается снять с помощью дозы глюкозы, повышающей уровень эндорфинов в организме. В общем, все как у взрослых. Кстати, обычно сразу видно, когда дети приходят в сад после сладкого завтрака. Сначала они пребывают в возбужденном состоянии, потом быстро устают и начинают капризничать.
