Незадолго до рождения сына я зачитывалась бестселлером американской журналистки Памелы Друкерман «Французские дети не плюются едой: Секреты воспитания из Парижа»
[39]. Друкерман, уроженка Нью-Йорка, много лет была парижским корреспондентом газеты The New York Times. В свое время они с мужем (наполовину голландцем, наполовину англичанином) решили осесть в Париже, где у них родилось трое детей: дочка и сыновья-близнецы. В книге Друкерман подробно рассказывает о том, как, став мамой, она постепенно влюблялась во французский подход к родительству и сильно разочаровывалась в американском.
«Буду делать как Друкерман. И как француженки», – клятвенно пообещала я себе на девятом месяце.
Что я имела в виду?
Малышу – отдельная спальня с рождения, шпинат и спаржа и прочие «взрослые» овощи с полугода или даже раньше, кормление строго по расписанию. И в целом – дисциплина и родительский авторитет. «С’est moi qui décide» («Здесь решаю я») – эта воспитательная мантра французских мам, помогающая закрепить правильную иерархию в семье, звучала для меня весьма соблазнительно. И еще я была намерена выйти на работу уже месяца через четыре, как сегодня делают многие француженки. Для малышей они нанимают нянь (в этой стране для оплаты их услуг предоставляются государственные субсидии) или отдают детей в ясли. Большинство младенцев к тому времени уже переходят на искусственные смеси и прикорм.
Немного статистики
• Во Франции полностью оплачиваются четыре месяца декретного отпуска, после чего около 80 % женщин возвращаются на работу на полную ставку.
• Работающим родителям детей в возрасте до шести лет выплачивается пособие, которое включает в себя частичную оплату услуг няни (до 85 %).
• Ясли (crèche) существуют во Франции еще с 1827 г.
• Лишь около 20 % француженок продолжают кормить грудью своих малышей после того, как тем исполняется три месяца (этот показатель самый низкий среди европейских стран), а к шести месяцам таких матерей и вовсе остаются единицы.
• Уровень рождаемости во Франции, напротив, один из самых высоких в Европе: на семью в среднем приходится два ребенка. (Для сравнения: в Италии этот показатель составляет всего 1,35; в Германии – 1,5; в России – 1,8.)
Многие современные француженки – причем разных поколений – разделяют идеи Элизабет Бадинтер. Она – профессор Сорбонны, влиятельный общественный деятель, философ, автор нескольких бестселлеров и ведущий в Европе специалист по гендерным вопросам. А еще Бадинтер – ярая сторонница либерального феминизма, и по значимости влияния на умы соотечественников – в первую очередь женщин – ее часто сравнивают с Симоной де Бовуар. Муж Элизабет, Робер Бадинтер, – бывший министр юстиции Франции. Супруги воспитали троих детей, и у них уже есть внуки. Правда, сама Бадинтер считает себя «очень средненькой мамашей» (именно так она выражается во многих интервью). Ее книга «Конфликт: Женщина или мать» (Le сonflit, la femme et la mère) несколько лет назад вызвала во Франции огромный резонанс.
«Француженки всегда были и остаются в первую очередь женщинами, – пишет Элизабет Бадинтер. – Они не сидят годами дома после рождения ребенка, а стремятся как можно скорее вернуться к своей обычной жизни и быть частью общества, а главное – быть женщиной, соблазнительной и желанной, поскольку именно этого от них в первую очередь ожидают французские мужчины. И это свойственно не только верхней прослойке общества. Это в наших генах. Даже в XVII и XVIII вв. женщины, став мамами, всегда имели свою, отдельную от детей жизнь – общественную, светскую, любовную».
Бадинтер полагает, что роль материнского инстинкта сильно преувеличена и на самом деле это один из социальных мифов, которые используют для пропаганды своих идей, параллельно ущемляя завоеванные с таким трудом права женщин, фундаменталисты – сторонники «естественного родительства». Она убеждена, что женщина, даже родив ребенка, в первую очередь остается женщиной и не должна жертвовать собой во имя l’enfant-roi
[40], так как это более органично для сознания нынешнего поколения, которое выросло на идеях индивидуализма и гедонизма. Бадинтер уверена, что, несмотря на растущий прессинг со стороны общества, ее соотечественницы не должны бояться быть «плохими» (или, по крайней мере, не идеальными матерями) – кормить ребенка готовым питанием и выходить на работу вскоре после родов, тем более что традиция отдавать детей на попечение кормилиц и нянек процветает во Франции с XVIII в.
И в целом, по ее мнению, каждая мать должна решать исключительно сама, как ей растить своего ребенка, игнорируя любой социальный прессинг.
«…Установка на кормление младенца исключительно грудью в течение первых месяцев не проходит бесследно для жизни молодых матерей. Они оставляют работу на какое-то время, а вернуться после перерыва на работу непросто. Это может не нравиться любителям всего природного и естественного, но последствия кормления грудью для финансовой независимости женщин вполне реальны. Под флагом возврата к природе Руссо призывал женщин сидеть дома. Сегодня мы видим, что история повторяется – на этот раз во имя здоровья планеты и семейного счастья»
[41].
Естественное родительство – довольно актуальный социальный тренд последних лет, получивший распространение как на Западе, так и в России. Он включает максимально естественный подход ко многим аспектам, связанным с деторождением и последующим воспитанием ребенка: домашние роды, совместный сон на протяжении первых лет жизни малыша, ношение младенца в слинге и в целом стремление как можно меньше расставаться с ребенком, максимально длительное кормление грудью (причем исключительно по требованию малыша), продолжительный декретный отпуск и т. п. Многие сторонники естественного родительства являются также противниками вакцинации и предпочитают традиционному лечению гомеопатию и другие направления альтернативной медицины.
Все это звучало прекрасно, однако на практике у меня все сложилось несколько по-другому. На работу я, правда, вышла достаточно рано, ненамного позже многих французских мам, – когда ребенку было полгода. Но – терзаясь при этом массой сомнений и испытывая гигантское чувство вины. Кроватка малыша сразу переехала в нашу спальню, а уж что касается питания… Ну, вы уже всё знаете. Добавлю лишь, что едой наш сын все же не бросался, хотя вряд ли это стоит считать каким-то особенным моим достижением.
Но мне по-прежнему очень интересно, чему нам стоит поучиться у французов. Особенно в плане воспитания у детей здоровых пищевых привычек.
Конечно же, еда – фундаментальная часть французского savoir-vivre, умения жить. Это матрица культурного кода Франции, тем более что с 2010 г. французская кухня входит в составленный ЮНЕСКО список Всемирного нематериального культурного наследия человечества. И, похоже, маленькие французы очень рано постигают это искусство жить. В первую очередь через определенные, достаточно строгие правила. Без них – вы не француз.
