Ассамблея вновь была распущена, но колониальный секретарь не одобрил ее роспуск. Это разозлило оппозицию; тем не менее, несмотря на то что Мастоксиди давно уже жаловался на него колониальному секретарю, Дуглас близко к сердцу принимал интересы островов, о чем свидетельствовал его ремонт акведука и дорог на острове Корфу (Керкира), а также наведение порядка в тюрьмах и школах. Впрочем, эти работы привели к тому, что острова при британском протекторате приобрели первый внешний долг.
Он продолжил работу своих предшественников – уменьшение ежегодных вкладов в казну Ионических островов и подготовку нового кодекса. Кроме того, он приказывал британским чиновникам учить греческий язык. Он был очень популярен среди землевладельцев, которые, естественно, предпочитали стабильность и порядок, о чем свидетельствует поставленный ему на острове Корфу (Керкира) памятник. Даже после своей отставки, став членом британской палаты общин, он продолжал защищать интересы островитян, что очень раздражало его либерального преемника Маккензи.
Правление нового комиссионера закончилось после его конфликта с сенатом. Убежденный сторонник реформ, он обнаружил, что сенат и в особенности президент Петрициопулос не разделяют его идей. Поэтому, когда срок его президентства истек, Маккензи позволил себе, впервые за всю историю Ионических островов, не назначать нового президента (это право давала ему конституция), а посадить в это кресло умеренного либерала графа Делладисима. В Англии в ту пору у власти были консерваторы, и лорд Дерби, колониальный секретарь, этого назначения не одобрил. Напрасно граф Делладисима просился в отставку, чтобы спасти комиссионера; Маккензи ушел, пробыв президентом меньше двух лет, и за это время сделал очень мало – лишь уменьшил долг своего предшественника. В 1843 году его место занял лорд Ситон, правление которого оказалось самым удачным за всю историю протектората.
Военный, пэр из партии тори, победитель канадских инсургентов – таков был Ситон, и никто бы не мог подумать, что он превратится в радикального реформатора. Первые пять лет своего правления, несмотря на сентябрьскую революцию в Греции, в действиях Ситона нельзя было заметить никаких признаков реформаторских замашек; он следовал традиционной политике протектората: открывал школы, создавал районные суды для слушания мелких дел, ремонтировал дороги, начал строительство канала на острове Айия-Мавра (Лефкас) и планировал создать образцовую ферму, чтобы показать местным жителям, как надо заниматься сельским хозяйством.
Однако революции 1848 года, произошедшие в других странах, превратили солдата-консерватора в продвинутого демократа. Сразу же после их начала он получил от своего правительства разрешение на проведение трех реформ: обеспечение свободы прессы (которая, как он полагал, поможет отразить атаки мальтийских и афинских газет, выражавших в своих статьях недовольство жителей Ионических островов); предоставление Ассамблее права голосовать за расходы, возникшие при непредвиденных обстоятельствах; и свободные выборы всех муниципальных властей.
Не удовлетворившись этим, Ситон предложил сделать Ассамблею более демократичной, хотя граф Грей, его начальник, советовал ему вводить реформы постепенно, дождавшись результатов уступок, данных ранее, а уж потом переходить к новым.
Неустойчивое состояние Кефалонии (Кефалинии), которая была самой радикальной из всех семи островов, могло оправдать совет колониального секретаря. Национальное и классовое чувство здесь было оформлено гораздо лучше, чем у других жителей Ионических островов; барон д’Эвертон, британский чиновник, когда-то состоявший на итальянской службе, в ту пору живший на Кефалонии, не мог положиться на свою полицию.
Во время крестного хода в день кефалонского святого Герасима начался бунт, который усилил недовольство островитян: резидент сообщил о существовании тайного общества, целью которого было освобождение греков. 26 сентября 1848 года отряд крестьян атаковал город Аргостолион. Нападение на него было отбито, но вскоре после этого был издан указ о свободе печати; сразу же появилось огромное количество газет: в одной только Кефалонии стало издаваться четыре. Они выходили на греческом языке и были по большей части враждебно настроены к протекторату.
Статья в одной из этих газет вынудила Ситона отдать приказ об аресте двух кефалонских политиков, Зервоса и Ливароса; их выслали на остров Пакси; но ни этот результат его собственного указа, ни волнения в Кефалонии не помешали ему выполнить другие части его программы. 26 апреля 1849 года он объявил о коренном изменении конституции 1817 года; была одобрена хартия радикалов, которая вводила прямые выборы членов Ассамблеи путем голосования. Число членов этого органа увеличивалось с 40 до 42, однако электорат возрос более чем в три раза по сравнению с прежними временами.
С другой стороны, сенаторов должен был назначать лорд верховный комиссионер из членов Ассамблеи – и этот пункт был более консервативным, чем в 1817 году.
Власть правительства над второй палатой еще более усилилась, когда преемник Ситона внес в закон поправку, которая давала лорду верховному комиссионеру право назначать двух сенаторов, которые не были членами Ассамблеи. Более того, поскольку Ассамблея собиралась раз в год и единственное финансовое решение, которое она могла принимать, – это сокращение жалованья местным чиновникам, ее реальная власть была по-прежнему ограниченной.
Тем не менее Ситон даровал жителям Ионических островов такие средства выражения своих проблем, которых у них еще не было; и с тех пор они получили возможность выступать за союз с Грецией в Ассамблее и в газетах. Однако убийство капитана Паркера, отвечавшего за сохранение леса на Кефалонии, менее чем через две недели после того, как Ситон объявил о своих реформах на Корфу (Киркире), стало дурным предзнаменованием.
Ситон поручил своему преемнику, Генри Уорду, депутату британского парламента от либеральной партии, трудное задание наблюдать за проведением его реформ, ибо срок его службы закончился менее чем через месяц после их начала. Либеральный простолюдин сразу же зарекомендовал себя более консервативным, чем пэр, принадлежавший к партии тори (консерваторов), и в своем первом постановлении он сообщил членам Ассамблеи, что реформы его предшественника следует считать окончательным решением всех проблем. Когда же Ассамблея продемонстрировала признаки недовольства, она была распущена. После этого на Кефалонии начались волнения локального и общеполитического характера, и 26 августа Генри Уорд даровал амнистию прошлогодним мятежникам и велел вернуть из ссылки двух политиков.
В селах поднялись крестьяне; они стали жечь дома землевладельцев, один из которых погиб в огне, а в одной деревне убили старосту, который встал на сторону лорда верховного комиссионера. В стране было введено военное положение – единственное подготовленное мероприятие для реализации людьми широкого избирательного права и голосования; Зервоса снова отправили в ссылку; многих крестьян выпороли плетьми, а 21 человек, включая двух заводил: Влахоса и священника по имени Нодарос, прозванного его же собственными земляками «отцом бригандом» (то есть бандитом), были казнены.
Либеральная партия в Англии попыталась провести голосование против подобных методов подавления бунтов, но сделать это ей не удалось. К тому времени на Кефалонии уже была объявлена вторая амнистия, и за все время протектората больше никаких бунтов не случилось.
