Традиционно они слушали приказы вместе, и поэтому, когда Байрон вошел в каюту и закрыл дверь, она повернула голову на мотыльке со сложенными крылышками. Трескучий голос Сфинкса нарушил тишину:
– Я вижу, вы привлекли целую свиту любопытных капитанов. Ну и хорошо. Мы хотим, чтобы Башня таращилась на нас. Сегодня ты продемонстрируешь способность «Авангарда» к разрушению. Вы подлетите к заброшенному порту Шелковых садов и слегка разрушите его одним-двумя залпами из пушек. Это, конечно, послужит и другой цели. Я точно знаю, что Марат сбежал из Золотого зоопарка много дней назад, но не хочу показывать, что мне это известно. Я подозреваю, что он оставил одного-двух разведчиков, и им тоже стоит продемонстрировать силу.
С другой стороны, Байрон, возможно, известил о том, что регулярные сообщения Сенлина прерваны. Уверяю, это не та проблема, которая требует вмешательства. Либо Сенлин выполняет приказы и страдает от каких-то проблем, связанных с техникой или средой, которые я буду решать, либо он бросил мне вызов и ушел в самоволку. Как бы то ни было, вы не имеете к этому никакого отношения, капитан Уинтерс. Я подчеркиваю это, потому что завтра вы высадитесь в Пелфии и там будете добросовестно выполнять свои собственные приказы, и быстро. Верните мне мою картину, пусть Волета всех очарует, и будьте готовы к отъезду через три дня.
Диктофон еще мгновение шипел, потом щелкнул и замолчал.
– Ну, похоже, он не слишком беспокоится о Томе, – сказала Эдит, прищурившись. – Не знаю, чего я ожидала.
Байрон поспешил ее утешить:
– Сфинкс сделал его своим доверенным лицом; он не поступает так с кем попало. Наш хозяин может показаться бесчувственным, но заботится об интересах своих людей – и он ясно дал понять, что нуждается в Томе.
– Я полагаю, что на данный момент это должно послужить достаточной надеждой, – сказала Эдит, пытаясь сдержать мысли о перечне бедствий, с которыми мог столкнуться Сенлин: обнаружение, арест, болезнь, убийство… Сейчас она не могла об этом думать. – А какой прием мы можем ожидать в Пелфии?
– Вероятно, это будет тщательно продуманная суета. Будучи жителями нижнего удела, пелфийцы постараются максимально использовать честь, которую им оказывает Сфинкс. Я надеюсь, что нас примут довольно тепло. Вообще, пелфийцы больше интересуются зваными вечерами, чем политикой. Я не думаю, что король Леонид будет сильно возражать против передачи своей копии «Внучки Зодчего».
– В уделе есть блюститель?
– Есть. Ее зовут Джорджина Хейст, если мне не изменяет память. По-моему, она работает на своем посту уже двадцать лет. На самом деле я почти ничего не помню о ней, кроме общего впечатления большой личности и приятной улыбки. Я надеюсь, что она окажется добровольным союзником.
– Разве это не здорово? – спросила Эдит, предвкушая дружеское общение.
Байрон остановился у открытой двери в коридор, обернулся:
– Не забудь. Сегодня утром я украду Ирен на генеральную репетицию.
– Ты уверен, что хочешь сделать это на орудийной палубе? Там будет очень шумно.
– В этом-то все и дело, капитан.
Байрон, Волета и Ирен отрабатывали чаепитие на орудийной палубе, а Эдит осталась на мостике наедине с Охряником. Она размотала его повязку, пока он докладывал о ночном движении и силе утренних течений, но ни то ни другое не было примечательным.
Пулевое отверстие закрылось за ночь, став твердым и темным, как сучок на дощечке. Она снова наложила повязку, скорее для самоуспокоения, чем по необходимости. Сейчас ей не хотелось размышлять о том, что Охряник, похоже, более или менее невосприимчив к пулям. Если ей когда-нибудь придется расправиться с ним, надо будет подготовиться весьма скрупулезно.
Под ее руководством Охряник направил корабль в поток под названием Северный Стойкий, ускорившийся от солнечного тепла, и устремился к Шелковому рифу.
Когда в рамках магновизора начал увеличиваться изуродованный пушками портал, Эдит похолодела при воспоминании о паучьих стаях, лагере фанатиков и голосе Люка Марата, столь же благоразумном, сколь и жестоком. Она все еще слышала скрежещущий скрип его инвалидной коляски, эхом отдававшийся в светящемся лесу.
Таинственный сигнал тревоги прозвучал снова, и она вернулась мыслями на мостик.
– Мы собрали немало зрителей, – сказал Охряник, поворачиваясь в кресле пилота и указывая на рамы магновизора по левому борту.
Эдит смотрела на воздушные корабли, которые мелькали за пределами досягаемости ее пушек. В неверном свете утреннего солнца они казались черными, как мухи.
Эдит пересела из капитанского кресла в кресло наводчика. Эта панель сияла рядами зеленых огней, и каждый указывал на заряженную и готовую пушку. Она прижалась лицом к видоискателю. Золотой прицел проплыл в поле зрения над черно-белой картиной мира. Покрутив ручки по обе стороны устройства, она сфокусировала взгляд на развалинах Шелкового рифа.
– Они хотят спектакль? – Она выбрала все орудия, которые хотела задействовать, щелкая переключателями по три и четыре штуки. – Давай сделаем им одолжение. – И капитан нажала на рубиновую кнопку.
Корпус корабля громыхнул от выстрелов тридцати двух орудий правого борта. В золотых рамах картин призрачное отражение порта Шелкового рифа покрылось распускающимися цветами каменной крошки и пыли, неистовым букетом, который задержался на мгновение, прежде чем ветер разрушил его и унес.
Охряник развернул корабль для второго захода. Пушки левого борта раскололи небо, и последняя уцелевшая колонна в порту рухнула, как мертвое дерево.
Эдит гадала, что же подумали разведчики Марата об этом представлении, если они действительно прятались внутри. Она сомневалась, что разрушение старого порта – и впрямь такая внушительная демонстрация силы. Может, от такого Башня лишь покажется еще неуязвимее. Еще не создали оружие, способное пробить эти стены. Но возможно, именно это и было намерением Сфинкса – тщетный спектакль, чтобы фанатики почувствовали себя в безопасности в своих норах. На свет они уж точно не выйдут.
– Они действительно великолепны, не так ли? – сказал Охряник.
Эдит не сразу поняла, что он имеет в виду воздушные корабли, наблюдающие за ними, словно с театральной галереи. Он указал на каждый по очереди, протараторив название корабля, командира и из какого удела он прибыл – сведения, которые почерпнул из корабельной копии «Реестра воздушных судов». Все имена начали сливаться воедино, но, к счастью, список, казалось, подошел к концу.
– …а вот «Грива и Флетч» под командованием капитана Джессапа из удела Лудден, а вот «Красный Лоуренс» под командованием капитана Девильда из Ниневии. Все грозные корабли, все утяжеленные пушками, укомплектованные храбрецами, привязанные к мешкам с горючим газом. Забавный уговор, не правда ли? Не стрелять по вражеским оболочкам?
– Я бы не назвала это забавным, пилот. Это военное преступление. Если мы начнем стрелять по оболочкам, всем кораблям конец.
