Волета вскинула руки:
– Можно мне на секу…
– Сценарий номер шесть: вы – гость в частной гостиной, слушающий, как другой гость играет импровизированный концерт на плохо настроенном клавесине…
– А кто это пишет? – прорычала Волета. – И разве такое вообще может слу…
Байрон читал дальше, как будто не слыша ее:
– Гостья – любительница, играет весьма скверно. – Байрон сделал паузу, чтобы дунуть в рожок. – Через мгновение хозяин начинает дразнить ее насмешками и свистом. Как вы поступите? А теперь подумай, прежде чем отвечать. Как ты могла бы разрядить ситуацию?
– Я могла бы освистать хозяина и посмотреть, как ему это понравится, – сказала Волета.
– Нет! Ты опять все усложняешь!
– Я устала от этой игры. Просто скажи мне, что я должна сказать, и я скажу это!
– Это не игра! – закричал Байрон, потрясая раскрытой книгой. – Весь смысл этого упражнения состоит в том, чтобы научить тебя думать о том, как избежать конфронтации, когда она возникает. Меня там не будет, чтобы подсказать тебе, что говорить.
– Ты говоришь: «избежать конфронтации». Я называю это бегством от драки.
– Волета, моя дорогая, общество только и будет делать, что устраивать перед тобой драки. Оно существует для того, чтобы провоцировать, делать так, чтобы у тебя шерсть дыбом встала. Но если будешь замахиваться на каждого задиру, который возникнет на твоем пути, заработаешь немало синяков и множество врагов. Там, куда ты отправляешься, тебе понадобятся друзья. Понадобятся союзники, которые смогут проводить тебя в привилегированный круг, где обитает Мария. Если хочешь получить хоть какой-то шанс увидеть ее, спасти ее, тебе придется быть сердечной, любезной – и научиться извиняться.
Волета глубоко вздохнула, закрыла глаза и после минутного раздумья сказала:
– Я думаю, что могла бы аплодировать громче и попытаться выдать все за добродушную шутку.
– Прекрасное и благоразумное решение. Очень хорошо! И все, что для этого потребовалось, – секунда серьезных раздумий. – Вытащив часы из жилетного кармана, Байрон с ухмылкой отметил время. – А теперь, по сценарию номер семь, я попросил капитана помочь мне смоделировать, каково это – оказаться посреди шумной вечеринки в полночь. Ирен, тебе, наверное, стоит поставить чашку…
Все тридцать две пушки правого борта открыли огонь. От рева взрыва и скрежета отдачи Волета пронзительно вскрикнула. Хотя Байрон и знал, что сейчас раздастся залп, он все равно заблеял, как ягненок. Когда олень посмотрел на Ирен сквозь пелену оружейного дыма, он увидел, что она хмуро глядит на него, но по-прежнему уверенно держит перед собой блюдце и чашку.
Он одобрительно кивнул. В ответ Ирен наклонила блюдце – и чашка грохнулась на пол.
– Ой, – сказала амазонка.
Байрон вздохнул:
– Да, пожалуй, я это заслужил. Теперь перейдем к восьмому сценарию…
Эдит нашла их час спустя: покрасневшая Волета кричала не своим голосом, а Байрон постоянно дул в рожок. Ирен сидела верхом на стволе пушки, заткнув уши пальцами.
Когда капитан пересекала раскинувшуюся на палубе чайную лагуну, под ногами у нее похрустывали плавающие осколки фарфора.
Эдит выхватила рожок из губ Байрона так резко, что ей на руку попала слюна. Одного взгляда капитана было достаточно, чтобы Волета замолчала.
– И ты называешь это уроком? – сказала Эдит, взглянув на присоединившуюся к группе Ирен. – Я на мостике слежу за флотами дюжины различных уделов, и все они, я уверена, набираются храбрости, чтобы нанести по нам удар. А вы тем временем сидите здесь, пьете чай, трубите в рога и пытаетесь вцепиться друг другу в глотки. Это не придает мне особой уверенности.
– Я стараюсь изо всех сил, капитан, – сказал Байрон, ломая руки, которые двигались с плавностью смазанных шестерен. – Я не уверен, что в ней есть хоть толика инстинктивных навыков поведения в обществе.
– Но я же решила три сценария правильно! – закричала Волета.
– Из двадцати восьми! Это просто ужасно. Даже Ирен справилась бы лучше.
– Ой, – сказала Ирен.
– Заткнитесь все, – скомандовала Эдит, пристально посмотрев каждому в глаза. Она выглядела сердитой и, как показалось Волете, немного взволнованной. – Я не думаю, что вы понимаете, в каком положении мы оказались. Мы – замок без армии. Если кто-нибудь заподозрит, что на этом корабле нас всего пятеро, они разломают корпус и вытащат нас, как червей из мягкого сыра.
– О боже мой! – Байрон содрогнулся от отвращения.
– Ящик с наковальнями, – сказала Ирен. Все недоуменно посмотрели на нее, и она пожала плечами. – Когда я работала на Голла, часть моей работы состояла в том, чтобы выявлять бездельников. Если я заставала человека бездельничающим, дремлющим или волочащим ноги, я давала ему пинка. – Выражение лица Ирен казалось сентиментальным. – Но там был один умный слизняк по имени Митер. Он понял, как меня обмануть: надо таскать пустой ящик или бочку с таким видом, будто они полны. Помимо всего прочего, у него это хорошо получалось. Он краснел до корней волос. Коленки дрожали. Глаза вылезали из орбит. Я спрашивала его: «Что это такое тяжелое?» И он всегда говорил: «Наковальни!» Это продолжалось несколько месяцев. И вот однажды, просто по наитию, я постучала по бочке, которую он тащил, и услышала глухой звук – она была пустая.
– А что стало с Митером? – спросила Волета.
– Как называют человека, который действительно начинает ценить вкус чего-то? – сказала Ирен, задумчиво хмурясь. – Икс-перд?
– Эксперт, – подсказал Байрон.
– Вот именно. Он стал экспертом по моим поджопникам.
– Если нас обнаружат, будет еще хуже, – мрачно сказала Эдит. – Но Ирен права: мы не хотим, чтобы кто-то надавал нам поджопников.
Волета рассмеялась, и Эдит резко повернулась к девушке:
– Послушай меня, Волета. – Капитан говорила ровным голосом и оттого еще более пугающим. – Я хочу прояснить одну вещь: Ирен будет главной. На случай твоего непослушания у нее будет строгий приказ доставить тебя обратно на корабль – если понадобится, в мешке, – и ты не уйдешь отсюда, пока я капитан. Не будет никаких обсуждений, никаких оправданий, никаких третьих или четвертых шансов. Сфинкс не сможет за тебя заступиться. Я устрою тебя на камбузе, и ты будешь мыть посуду, пока не состаришься. Ты будешь делать то, что скажет Ирен. Это понятно?
– Да, сэр, – ответила Волета и попыталась проглотить комок в горле.
– Хорошо. Сфинкс решил, что утром мы причалим в порту Добродетель. Он обещал, что нас будут ждать. Сфинкс дал нам три дня на ведение дел. Три дня. Вот столько продлится наш маленький эксперимент. Если кто-нибудь спросит, мы скажем, что экипаж корабля состоит из семидесяти восьми воздухоплавателей. Если кто-то захочет совершить экскурсию, мы вежливо отговорим его. Если кто-то попытается взять нас на абордаж, мы убьем его, как только сунется.
